Опасные удовольствия

– Я слышал об этом. Но вас это не касается, ведь искать его – ваша работа. Какой позор, а? Мой брат невиновен, вы же знаете.

Маркус повторял это каждое утро, с тех пор как Колин исчез. Для них это стало своего рода ритуалом.

– Куда вы направляетесь, мистер Эверси?

– Надо повидаться с мистером Редмондом. Будем вести разговор о газовом освещении.

– Замечательно, сэр!

Это было недалеко, потому что дом Редмондов тоже находился на Сент-Джеймс-плейс. Он галопом доскакал до конюшен, бросил поводья и устремился к каретному сараю.

Мистер Белл сидел, положив ноги на стол и надвинув шляпу на глаза. На спинке стула висел камзол бледно-голубого цвета. Он тихо похрапывал.

– Доброе утро, мистер Белл.

Мужчина едва не свалился на пол от испуга, и Маркус вовремя удержал стул.

Белл быстро вскочил, вытер руки о безукоризненно чистые штаны и, увидев Маркуса Эверси, побледнел. Однако нашел в себе силы поклониться.

Маркус поклонился ему в ответ.

– У меня к вам вопрос, мистер Белл. Скажите, вас нанимали, чтобы выезжать на экипаже клуба «Меркурий»?

Пауза.

– С какой стати я стал бы это делать?

Отвечать вопросом на вопрос – классический способ уклониться от ответа. Обычно им пользуются люди, не привыкшие изворачиваться или врать.

Маркус шагнул к нему. Мистер Белл попятился назад.

– Мне известно, что мистер Бакстер нанимал вас, мистер Белл, на другой день после убийства Роланда Тарбелла и в тот день, когда должны были повесить моего брата. Для чего?

Маркус не был уверен в том, что сказал, но эта уверенность появилась, когда он увидел, как озирается мистер Белл, словно в поисках выхода или помощи.

Маркус схватил его за шейный платок раньше, чем мужчина бросился к двери.

У него был скорее удивленный, нежели встревоженный вид. Потом все-таки тревога овладела им, и он уставился на руку, удерживавшую его за шейный платок.

– Для чего, мистер Белл?

Белл судорожно сглотнул.

– Сколько бы Бакстер ни заплатил вам, я заплачу вдвое больше, – пообещал Маркус.

– Чтобы доставить миссис Редмонд на Сент-Джайлз-стрит и пассажиров в Марбл-Майл.

– Сент-Джайлз-стрит? Ты возил миссис Редмонд на Сент-Джайлз-стрит?

Белл кивнул.

Маркус решил, что подумает об этом потом.

– Куда вы должны были доставить пассажиров в Марбл-Майле?

– Место называется Маттон-Коттедж. Когда-то это был постоялый двор.

Маркус отпустил Белла.

– И кого же вы возили, мистер Белл?

– Точно не могу сказать, сэр. Видите ли, я подумал, что лучше не спрашивать, поскольку все это показалось мне довольно странным, хотя заплатили очень хорошо. Но я точно знаю, что взял несколько свертков в одном месте в Саутуорке. И забрал мужчину из паба в районе, доков.

– Только одного мужчину?

– Ну, одного мужчину и собаку.

Они шли почти весь день по жаре, останавливались только, чтобы перекусить и чтобы Мэдлин могла обработать раны Колина мазью зверобоя и наложить чистые повязки. Наконец они наткнулись не на Маттон-Коттедж, а на постоялый двор.

– Постель, – сказал наконец Колин с таким видом, словно перед ним была чаша Грааля.

Они молча обдумывали ситуацию.

– Думаешь, Маттон-Коттедж все же существует? – подала голос Мэдлин. Вопрос был по существу.

– Многие знают о нем, Мэд. Мы доберемся туда. Однако ночью я хочу спать в кровати. Сколько у нас осталось денег?

– Один фунт.

– Что же, позволим себе несказанную роскошь, потратим пару шиллингов на кровать.

На постоялом дворе было мало народу, несколько полусонных пожилых мужчин играли в шахматы у камина, какая-то парочка ужинала в обеденном зале. Мэдлин заплатила за комнату для двоих.

Оказавшись в комнате, Колин запер дверь и заткнул за ручку двери спинку стула, а Мэдлин осмотрела окно – высоко ли оно над землей. На тот случай, если придется прыгнуть вниз, при этом не сломав ногу или что-нибудь еще.

В центре комнаты стояла кровать.

Они залезли на нее, легли на спину и вздохнули.

Наступила тишина.

Мэдлин подумала, что они немедленно потянутся друг к другу и начнут срывать одежду, но этого не случилось. Они очень устали. На постоялом дворе никому не пришло в голову, что Колин сбежавший преступник и что за его поимку назначено вознаграждение.

– Что ты будешь делать, когда уедешь в Америку, Мэд?

– Постараюсь поскорее выйти замуж.

– Замуж! – В его голосе прозвучало такое возмущение, что это сбило Мэдлин с толку, она даже обиделась.

– Но почему бы мне не выйти замуж? – спокойно спросила она. – Это очень практично.

– Практично?

– Ну конечно. У меня будет ферма, и мне нужен помощник.

– Кто он? – требовательным тоном поинтересовался Колин. – За кого ты выйдешь замуж?

– За американца, конечно. Может быть, за какого-нибудь фермера.

– Ха, американский фермер!

Его голос звенел от возмущениями Мэдлин не смогла сдержать улыбки.

– Что ты имеешь против американцев? Или фермеров? Им точно так же нужны жёны, как и англичанам.

Но Колин, похоже, продолжал искать причины для возмущения.

– Они очень редко моются, твои американцы.

– Зато ты благоухаешь, как цветущий сад.

Наступило молчание.

– Мне надо помыться, – мрачно заметил Колин. Он поднял глаза к потолку и долго смотрел на него. Похоже, созерцание белого потолка несколько охладило его пыл. – Впрочем, мне они нравятся, – неохотно признался он. – Американцы эти.

– Ой, и мне тоже, – согласилась Мэдлин, потому что ей нравилось, что Колин возмущается.

Опять наступила тишина.

– Ты ничего не знаешь о сельском хозяйстве. – Эти слова прозвучали у Колина как предупреждение.

Ей хотелось спросить: откуда он знает? Но беда в том, что он прав, поэтому Мэдлин лишь пренебрежительно махнула рукой.

– Я быстро учусь. К тому же умею стрелять из мушкета, поэтому смогу защититься от индейца или медведя. Спасибо, что беспокоишься за меня.

Мэдлин повернулась к нему. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, вероятно, он думал об этой дикой земле, Америке. Потом на его лице появилась улыбка, видимо, Колин представил себе, как Мэдлин борется с медведем или с индейцем.

– У нас есть ферма. У нашей семьи, – задумчиво обронил Колин. – На холмах, недалеко от Пеннироял-Грин. По правде говоря, я всегда надеялся, что однажды буду там жить. Овцы. Шерсть. Я знаю, отец был бы счастлив уступить мне эту ферму.

– Ты! На ферме! Я думала, твой дом – Лондон.

– Мой дом – Луиза, – рассеянно поправил ее Колин. – Где она…

О, ну конечно. Мэдлин подавила в себе чувство раздражения, которое вызывал в ней этот образец добродетели по имени Луиза.

– А какая она?

– Луиза? – Казалось, Колин удивлен ее вопросом, и ей стало смешно, потому что он сам всегда задавал множество вопросов. – Красивая, конечно.

– Конечно, об этом даже говорить нечего.

Колин чувствовал, что она насмешливо улыбается, и мельком взглянул в ее сторону. Он положил руки под голову и стал описывать Луизу:

– Ты бы поняла, что она нежная и мечтательная. У нее огромные голубые глаза. Своей синевой они напоминают полевые колокольчики. Каждую весну, когда зацветают колокольчики, ты бы заметила, что она сама похожа на весну, потому что у нее золотистые волосы и голубые глаза. Но что забавно, она очень практичная девушка. Еще она отлично умеет слушать, обожает читать и гулять по холмам.

Мэдлин подумала, что все это звучит как-то глупо. Но она понимала, что любовь может оживить и сделать яркой любую картинку. А у нее к Луизе никакой любви не было.

– Она смешит тебя?

Колин задумался.

– Она часто смеется, когда я нахожусь поблизости. Неужели Колин Эверси действительно хотел, чтобы всю жизнь смеялись над ним, а не вместе с ним? Он был необыкновенно обаятельной личностью, просто сводил с ума, но в его шутках скрывались всякие уловки; он пользовался ими, чтобы изменить тему разговора и убедить кого-то. И если внимательно присмотреться, то за всем этим скрывалась его ранимость.