Английский союз

Чарльз заговорил осторожно, тщательно подбирая слова:

— Мне кажется, она несчастлива, сэр. Ясно, что вы привезли ее в Англию против ее воли, а здешнее общество встретило ее недоброжелательно. Не оттого ли она сбежала?

— Мы и не ожидали, что нас встретят тут с распростертыми объятиями, — пробурчал Магнус. — Наши страны слишком долго враждовали, да и война закончилась меньше года назад. Нет, девочку расстроило не это.

Чарльз внутренне кипел, но старался себя не выдать.

— Конечно, вам удобнее так думать, сэр. Что ж, дело ваше. Но скажите же мне, где я смогу найти ее в Лондоне?

Магнус допил бренди, разглядывая Чарльза как некий редкий и забавный экспонат.

— А что ты будешь делать, если скажу?

— Постараюсь узнать, что ее мучает. Вас, я вижу, здоровье и благополучие вашей единственной дочери совсем не беспокоит. Впрочем, я и раньше об этом догадывался.

Вместо того, чтобы оскорбиться, Магнус улыбнулся еще шире.

— Ерунда, — спокойно сказал он. — Чего о ней беспокоиться, она прекрасно может позаботиться о себе сама. Сдается мне, что я тебе не очень-то нравлюсь, парень, не так ли?

— Да, сэр, не очень, — чесано ответил Чарльз. — Я не одобряю ни ваших методов воспитания, ни вашей манеры бросать дочь на произвол судьбы. Правда, каким бы плохим отцом вы ни были, результат получился отличный: такая девушка, как Сара, — одна на миллион. И все же я не могу без содрогания вспомнить, как вы предоставили ей «самой позаботиться о себе» и чем это ей грозило, не окажись я рядом.

— Ерунда, — повторил Магнус, наполняя свой бокал заново. — Она бы и без тебя справилась. И ей вряд ли было бы по душе, что ты считаешь ее робкой и беззащитной, как другие женщины. Я вот не считаю!

Чарльза это прямо взбесило.

— В этом трудно усомниться. Но разве до вас не доходит, что при всей ее силе и смелости она женщина со всеми присущими ее полу слабостями? Она обожает вас — не понимаю только, за что, — и вам следует заботиться о ней получше. А что делаете вы? Сначала бросаете ее одну в неразберихе военного времени — ну как же, вам гораздо важнее удовлетворить ваше заветное желание сразиться с давними ненавистными врагами; потом против воли везете ее сюда, зная, как ей будет тяжело, — ведь вы всю жизнь пичкали ее фантастическими историями о злобе и зверствах англичан. И вот теперь в метель отпускаете ее в Лондон с одной служанкой, а сами спокойно посиживаете у камина с бокалом бренди. Нет, сэр, простите мою грубость, но мне совсем не нравитесь ни вы, ни ваше отношение к собственной дочери! Магнус по-прежнему усмехался.

— Ну и грубиян же ты, парень, — проворчал он. — Чертовски дерзко со мной разговариваешь! А ты не забыл, что ни я, ни ты теперь уже за нее не в ответе? Она замужняя женщина и вправе делать, что ей заблагорассудится!

Чарльз до боли сжал челюсти.

— Нет, сэр, я об этом не забыл, — отрывисто сказал он. — Да только где этот ее так называемый муж? Почему он не сопровождает ее?

— Ну-ну, — успокаивающе произнес Магнус. — Джеф хороший парень.

— Я не сомневаюсь в этом! Боюсь, правда, что он так же способен о ней позаботиться, как и вы, сэр; его отсутствие лишь подтверждает мое предположение.

Магнус рассмеялся, но ничего не сказал.

Чарльз, озадаченный безразличием Магнуса к судьбе Сары, заговорил вновь, почти не скрывая презрения и угрозы:

— Отлично, сэр. Кажется, говорить нам больше не о чем. Скажите мне только одно: вы собираетесь ехать за дочерью, пока с ней Бог знает чего не случилось, или так и будете просиживать это кресло?

— Ехать за ней? — с изумлением повторил Магнус. — Ты что, парень, глухой? Зачем бы я стал делать такую глупость? К тому же и лорд Каслри обидится, я же только что приехал. И не подумаю тащиться куда-то в эдакую метель только потому, что моей дочери взбрело на ум вернуться в Лондон.

Чарльз с трудом удержался от желания расквасить эту самодовольную насмешливую физиономию и резко заявил:

— Хорошо, сэр. Тогда за ней поеду я. Надеюсь, вы не будете возражать; впрочем, возражайте на здоровье, я поеду в любом случае.

Магнус поудобнее уселся перед огнем и снова взялся за газету.

— Я не беру на себя ответственность за твои безрассудства, парень. И не хлопай дверью, утро у меня и без того выдалось шумное. — Вот и все, что он ответил Чарльзу.

Дверью хлопать Чарльз не стал. Он заметил в холле Хэма и направился прямо к нему.

— Где сенатор остановился в Лондоне? — потребовал он ответа.

— На Беркли-сквер, сэр, — с готовностью ответил Хэм. — Вы едете за мисс Сарой?

— Да. Поскольку ее отцу на это решительно наплевать, то, может, вы скажете мне, была ли она в последнее время здорова и счастлива? Я знаю, она способна на неожиданные поступки, но что, ради всего святого, заставило ее с такой стремительностью уехать отсюда, не побоявшись метели?

Хэм поджал плечами.

— Ну, с мисс Сарой ни в чем нельзя быть уверенным. Голова у нее горячая, а сенатор, хотя он очень хороший человек, никогда не старался держать ее, так сказать, в узде. Десси пыталась заставить его быть с мисс Сарой построже, да он ее не слушал. А теперь ее уж не переделаешь.

— Сенатор пусть катится к черту, — отрезал Чарльз и с этим удалился.

Ему нужно было переодеться и отдать кое-какие приказания камердинеру. Тот много лет служил у Чарльза и давно привык ничему не удивляться. Вот и сейчас он с каменным лицом выслушал распоряжения упаковать багаж, передать извинения Чарльза лорду Каслри, но перво-наперво наказать конюхам немедленно приготовить к поездке экипаж.

Глядя, как Чарльз в спешке срывает с себя домашнюю одежду и переодевается в лосины, высокие сапоги и дорожный плащ-накидку, камердинер позволил себе высказать собственное мнение.

— Говорят, будет сильная метель, сэр. Не лучше ли вам отложить поездку на день-другой?

— Нет, — нетерпеливо перебил Чарльз. — Я еду прямо сейчас, никакой снег меня не остановит, ты же знаешь.

Камердинер с усмешкой вспомнил их приключения в Испании и Португалии; да, там они пережили испытания похуже, чем обыкновенная метель. И он больше ничего не сказал.

Чарльз уже спускался вниз, горя нетерпеливым желанием уехать, когда к своему несчастью натолкнулся на леди Бэбверс. Он бросил взгляд на часы и выругался.

Она с удивлением воззрилась на его дорожный плащ.

— Чарльз, дорогой! Вы уезжаете? Но ведь пошел снег и, кроме того, я вас искала. Пожалуйста, пройдемте в библиотеку, там мы сможем побыть наедине. Другого случая поговорить с глазу на глаз у нас, боюсь, не будет.

Чарльз услышал только начало ее речи и помянул про себя чертей и адские муки. Он выглянул в окно. Сара, вероятно, отправилась в Лондон в почтовой карете и не могла добраться до Беркли-сквер раньше, чем через четыре часа. Он имел шанс доехать в своем экипаже быстрее, но если пошел снег, поездка займет гораздо больше времени у них обоих, если им вообще удастся достичь Лондона.

Он так торопился вскочить в экипаж, что без колебаний обошел бы прекрасную леди Бэбверс как некий неодушевленный предмет. Однако она ловко поймала его за рукав, и в следующее мгновение ее ручки соблазнительно обвились вокруг его шеи.

— Чарльз, вы слышали, что я сказала? Вы поедете позже. А сейчас идемте в библиотеку. Мне многое нужно вам сказать, а вы так странно избегаете меня со времени своего приезда.

Чарльз посмотрел сверху в ее красивое встревоженное лицо и подивился, что же его в ней раньше так восхищало? Она, казалось, нисколько не сомневается, что стоит ей свистнуть, и он в тот же миг окажется у ее ног, — и это после всего, что между ними произошло! Она привыкла к своей абсолютной власти над мужчинами, но тут просчиталась. Он медленно расплел ее руки и сказал насмешливо:

— Вы, кажется, забыли, дорогая Лизетт, именно вы разорвали нашу помолвку, чтобы выйти замуж за другого.

Она очаровательно надула губки.

— Да, но чего еще вы могли ожидать, дорогой? Вы сами в этом виноваты. Вы уехали, не думая ни о чем, кроме своей несчастной карьеры. Я просила вас остаться и жениться на мне, но вы отказались. И что я, по-вашему, должна была делать? Жить монахиней и ждать, пока вы вернетесь и подберете меня, как невостребованную посылку? Да еще трепетать каждый час, не убили ли вас в какой-нибудь страшной битве? — В ее голос закралась нотка незабытой обиды. — И я оказалась права. Даже после окончания войны в Европе вы и не подумали приехать домой. Вы отправились в Америку. Война вас интересовала больше, чем я! Признайте же это наконец и перестаньте винить во всем меня.