Оберег волхвов

Юсуф плотно закрыл окна и двери и уселся напротив Дмитрия. Их разделял только маленький столик, на котором лежало несколько бумаг.

— Так вот, — продолжал сириец, — когда я был на Кипре, ко мне случайно попало письмо, из которого я узнал, что некие люди собираются во время ярмарки убить эгемона — то есть градоначальника — Фессалоники. Не так давно они хотели убить и меня по приказу своего повелителя Хасана ибн Саббаха — только за то, что я в одном частном разговоре обвинил его в убийстве везиря Низам-ал-Мулька. Но мой друг Хайям, который в юности учился вместе с Хасаном ибн Саббахом, заступился перед ним за меня, и я был помилован. И вот теперь смерть грозит эгемону Фессалоники. Эти убийцы неумолимы. Возвращаясь с Кипра, я думал о том, где найти толковых людей, которые не были бы знакомы с убийцами и смогли бы, проследив за ними, предупредить эгемона. И вот судьба послала мне тебя и твоих друзей. Вы подойдете для этого дела как нельзя лучше.

— Ты спасаешь эгемона просто из человеколюбия?

— Не только. Я кое-чем ему обязан. К тому же он покровительствует торговым людям. Ты ведь тоже купец? И будь уверен, он щедро вознаградит и тебя и меня за свое спасение.

— А почему ты прямо с Кипра не послал к эгемону кого-нибудь из слуг?

— О, ты не знаешь, что за люди эти убийцы. Если недавно они следили за мной, то знают всех моих слуг и друзей. Вы же, русы, — люди им не знакомые. Вы поедете в Фессалонику на том же корабле, что и убийцы, и станете незаметно наблюдать за ними. Их будет трое, как и вас.

— Но как мы их узнаем?

— Вот об этом мы только что говорили с Хайямом. Ему удалось выведать, в каком доме Дамаска остановились убийцы. Вы будете следить за воротами, пока не увидите всех троих. У каждого из них на одежде застежка в виде орлиного крыла. «Аламут» — «орлиное гнездо» — так называется их главная крепость, где живет неумолимый старец Хасан ибн Саббах. Много лет он обитает в Аламуте, но его власть простирается от Самарканда до Дамаска. Его люди выносливы, стойки к лишениям, не боятся смерти и пыток, умеют даже менять свой облик. Раз провинившийся перед ними вынужден всю жизнь носить под платьем кольчугу. Вот с какими людьми вам предстоит померяться силами. Не испугаетесь?

— Но кто эти страшные люди?

— Мулицы или, как называют их франки [40] — ассасины. Ты бывал на Востоке и, верно, слыхал, что это значит.

Глава четырнадцатая

Осенние торги

— «Я твой ассасин! Выполняя твое повеление, донна, я заслужу место в раю». — Так говорит своей даме влюбленный в нее трубадур.

Евпраксия подняла глаза от письма и посмотрела на девушек. Анна и Надежда слушали ее по-разному. Боярышня ловила каждое слово, гончаровна же рассеянно перебирала моток ниток у себя на коленях и смотрела куда-то вдаль. После свадьбы Глеба и Бериславы Надежда совсем сникла, ушла в себя. Уже октябрь был на исходе и почти месяц миновал со дня пресловутой свадьбы, а гончаровна все еще не могла опомниться. На улице она почти не появлялась, избегая встречи со своими обидчиками, боясь привселюдного осуждения и осмеяния. Лишь иногда, крадучись, проскальзывала в Андреевский монастырь, чтобы увидеться со своими утешительницами.

В этот раз случай был особый: с посольством из далеких земель прибыло письмо и несколько книг от просвещенной тосканской дамы Катарины Фортини, с которой Евпраксия подружилась при дворе герцогини Матильды.

В прочитанных Евпраксией строках было сразу два непонятных слова, и Анна попросила объяснить, что значит «ассасин» и «трубадур».

— В Азии большинство народов исповедует ислам, — начала свой рассказ Евпраксия. — А в исламе, как и в христианстве, есть секты, отколовшиеся от основного учения. Издавна существовала мусульманская секта исмаилитов. Она особенно усилилась в Иране после того, как там установили свое господство турки-сельджуки. Исмаилитов возглавила иранская знать, мечтавшая восстановить былую власть и отвоевать утраченные владения. В среде исмаилитов лет двадцать — двадцать пять тому назад возник могущественный орден убийц, и основал его Хасан ибн Саббах — «горный старец», живущий в крепости Аламут, что значит «орлиное гнездо». По-арабски члены ордена называются мулиды, в Европе же они известны как ассасины — то есть убийцы. Это странное слово возникло от «гашшашин» — курильщик гашиша. Так называется вещество, добываемое из индийской конопли. При сжигании в особой трубке оно выделяет дурманящий дым. Человек, накурившийся гашиша, впадает в беспамятство, ему грезится райский сад и небывалое блаженство. В таком состоянии ассасин не чувствует ни страха, ни слабости, он готов идти и на смерть, и на любое преступление по приказу своего господина. Ассасины проходят жестокое обучение, из них с детства готовят убийц. Они убивают чаще всего власть имущих людей, мешающих господству «горного старца», либо судей, вынесших смертный приговор ассасинам. Убивают, чтобы отомстить или запугать. Иногда они выступают и как наемные убийцы — за высокую плату. Для них нет разницы, кого убивать — христиан или мусульман. Готовясь к убийству, ассасины учат язык и обычаи той страны, где живет жертва, часто меняют облик. Убийство осуществляет низший член секты — фидай, что значит «жертвующий жизнью». Убив, фидай тут же кончает с собой, уверенный, что попадет в пригрезившийся ему райский сад. А если он не успевает убить себя и оказывается в плену, то ни под какими пытками не выдает сообщников, но часто клевещет на могущественных людей, уверяя, что те — тайные приверженцы ордена ассасинов. Вслед посланному на убийство направляются шпионы, которые потом доносят повелителю, успешно ли выполнено задание.

— Неужели люди, приговоренные к смерти ассасинами, никак не могут спастись? — спросила Анна, у которой мороз по коже шел от этого рассказа.

— Не могут. Разве что скроются где-нибудь за тридевять земель. Или горный старец по какой-либо причине отменит свой приговор. Кстати, преданность ассасинов повелителю ордена ни с чем не сравнима. Я слышала рассказ графа-крестоносца о том, как по одному знаку повелителя ассасинов его подданные бросились вниз с высокой башни и разбились насмерть. И это лишь для того, чтобы показать христианину, как беспредельна власть повелителя над ними. — Евпраксия тяжело вздохнула и снова взяла в руки письмо Катарины Фортини. — И вот тут я вижу нить, связующую ассасинов с трубадурами — певцами любви. Слово «трубадур» появилось совсем недавно. Так называют себя поэты юга Франции, которые стали писать не на латыни, а на своем родном языке. Они сами сочиняют стихи и музыку, сами и поют, аккомпанируя себе на лютне. Их песни — о любви и обо всех переживаниях, связанных с любовью. Трубадуры часто воспевают безответную любовь к недоступной даме, которой они готовы молиться, как божеству. Возлюбленная для них — это всегда повелительница, нередко жестокая. Теперь легко понять, не правда ли, почему неизвестный трубадур говорит своей даме: «Я твой ассасин!» Тем самым он хочет доказать ей, как много власти она имеет над ним.

— Это прекрасно!.. И страшно вместе с тем… — Анна смотрела перед собой затуманенным взором, и по лицу ее блуждала мечтательная улыбка.

— Катарина написала мне, что первым трубадуром принято считать Гильема Аквитанского, — продолжала свой рассказ Евпраксия. — Я видела этого блестящего рыцаря однажды, когда он со своим отрядом двигался из Тулузы через Италию, чтобы на западном побережье Византии влиться в объединенное войско крестоносцев. Тогда собирался крестовый поход… Да, я видела, как начинался путь Гильема Аквитанского к славе, а теперь вот Катарина написала мне, что этого знаменитого человека постигло глубокое разочарование. И, судя по его последним стихам, оно связано с любовью. Как видишь, Надежда, из-за несчастной любви страдают не только бедные люди. Гильем — герцог Аквитании, что по-нашему соответствует титулу великого князя. Он богат, знатен, прославлен рыцарскими подвигами, красив и талантлив. И вот послушайте, что пишет этот любимец славы и удачи: