Вернуть прошлое

– Нет, но, кажется, Чад думает…

– Вы хоть что-то знаете о том, когда он вернется в Лондон?

Она напряглась.

– Чад не делился со мной мыслями по поводу своих поездок. Мы не…

– Простите меня, Лайза. Просто мы… мы слышим кое-что… иногда очень странное.

Лайза замерла.

– Что именно странное?

Джеми неуютно заерзал на месте.

– Что Чад… что он…

– Что его подозревают в краже подвески королевы?

– Итак, вы уже тоже слышали сплетни. – Джеми испустил глубокий вздох. – Да, это и много чего еще. Что Чад потерпел финансовый крах, потому что тратит больше, чем может себе позволить, и теперь, если иметь в виду обрушившиеся на него напасти…

– И, – закончила Лайза голосом спокойной угрозы, – его отчаянное положение становится отличным убедительным мотивом кражи пресловутой драгоценной штучки из дома его друзей.

– Да, так говорят. – Джеми кивнул в знак мрачного согласия. – Господи, Лайза, не могу поверить, что все начинается сначала.

– И я тоже.

Она резко повернулась к нему.

– Вы знаете, Джеми, когда его вынудили покинуть Англию… тогда… из-за слухов… я подумала, что это просто злосчастный рок. Но теперь… теперь я начинаю думать: а не стал ли он жертвой чьего-то дьявольского плана? – Она болезненно улыбнулась. – Наверное, это звучит очень мелодраматично.

Джеми пристально смотрел на нее.

– Может быть, но я и некоторые из его друзей думаем то же самое. Вы кого-то подозреваете?

– Нет, конечно, нет. Я не могу представить, чтобы кто-то мог ненавидеть Чада так сильно, что захотел погубить его. И я не знаю никого, кто был бы достаточно порочен для такого рода вещей. – Она покачала головой. – Может, мы говорим ерунду. В конце концов, подобные ужасы случаются только в романах, издаваемых Минервой Пресс.

Джеми опять посмотрел на нее, но ничего не сказал. Через несколько минут он отвел ее назад к толпе танцующих, где Седди Пэквуд тут же пригласил Лайзу на вальс. Седди, молодой джентльмен с серьезным выражением лица, был поглощен разговорами о Наполеоне.

– Говорят, он скоро будет готов вторгнуться в Бельгию. И ничего не делается, чтобы его остановить. На дворе скоро июнь, а эти идиоты в Брюсселе и пальцем не шевелят!

– Ну, полно, полно, Седди, – ответила Лайза успокаивающим тоном. – Уверена, герцог взял все в свои руки. У него много неотложных дел, вы же знаете. Я слышала, он все еще пытается собрать вместе силы союзников. Нелегкая работа, потому что войска, принимавшие участие в войне на полуострове, либо отправлены воевать в Америку, либо распущены.

– Да, конечно, но все же он не должен был позволять Бонапарту собирать себе подмогу по всей Франции.

– Уверена, вы правы, Седди, но музыка уже смолкла. Может, мы удалимся в буфет?

Седди, покраснев до корней волос, смущенно извинился и, бережно поддерживая ее локоть, повел в комнату, прилегавшую к залу.

Остаток вечера прошел без особых событий, но мысли Лайзы снова и снова возвращались к разговору с лордом Уайссенхэмом. Чад – жертва чьего-то недоброжелательства? Нет, все гораздо хуже, чем просто недоброжелательство. Потому что если то, что происходило много лет назад и начиналось опять, было чьих-то рук делом, то это был акт злобы, происки какой-то порочной натуры, и угроза была настолько зловещая, что граничила с преступлением.

Была уже почти ночь, когда Селкирк проводил ее внутрь дома. Лайза собиралась подняться по лестнице в свою комнату, когда из гостиной до нее донесся голос матери:

– Лайза! Можно тебя на минутку, дорогая?

Что-то в ее голосе заставило Лайзу замереть, хотя она одной ногой была уже на ступеньке.

– Господи, мама, что ты тут делаешь в такой час?

– Джордж только что ушел.

Она мечтательно улыбалась и жестом манила свою дочь в гостиную.

– Он попросил меня выйти за него замуж, – сказала она, когда они сели на стулья у камина.

– И это все? Мама, да он регулярно просит тебя выйти за него замуж вот уже полтора года.

– Да, но на этот раз я согласилась.

– Ох, мама! – только и смогла выговорить Лайза. Но потом она быстро вскочила и села на пол у коленей матери. – Я так рада за тебя! Я просто счастлива.

– Правда, дорогая? Я тоже так рада! Я знаю, тебе нравится Джордж… но я не знала, как ты отнесешься к тому, что он может стать твоим отчимом, – продолжила она, колеблясь. – Конечно, это совсем не то, что было у нас с твоим отцом, и никогда не может быть ничего похожего, но Джордж – такой…

– Именно, мама, – Лайза сжала ее руки. – Джордж будет чудесным спутником тебе в жизни, и я желаю вам обоим счастья и радости.

В ответ Летиция лишь крепко сжала пальцы дочери.

– Спасибо тебе, Лайза. Это так много значит для меня. Мне ненавистна мысль жить одной, ты это знаешь. Теперь, когда Чарити выходит замуж, и ты тоже, может… Сейчас это возможно, – рискнула она продолжить, когда Лайза отрицательно замахала руками. – Когда Чад вернулся…

– Нет, мама, – проговорила Лайза, быстро вставая. – Между мной и Чадом ничего нет, и нет никакой вероятности, что вернутся отношения, которые умерли шесть лет назад.

– Ох, моя дорогая, – ответила огорченная леди Бернселл. – Я не хотела… Может, тогда Джайлз…

Улыбка Лайзы была больше похожа на усмешку.

– Не думаю, мама.

Она заставила себя придать лицу веселое выражение и перевела разговор на более легкую тему.

– Да и потом, мы сейчас говорим не обо мне. Скажи, вы с сэром Джорджем уже договорились о дате свадьбы?

Летиция рассмеялась – к ней снова вернулось чувство юмора.

– Мы решили подождать, пока Чарити и Джон поженятся. После этого…

Обе они продолжали тихо и спокойно беседовать еще несколько минут, а потом пожелали друг другу доброй ночи, и каждая отправилась в свою спальню.

Лайза искренне радовалась счастью матери. Но как же насчет нее самой? Она была уверена, что будет желанным гостем в новой семье Летиции, но ей не хотелось мешать им.

В подавленном настроении она позволила своей горничной раздеть себя и снять драгоценности. Отпустив Прескотт, Лайза села за туалетный столик и взяла расческу. Она подняла руку и успела лишь раз провести гребнем по волосам, как ее внимание привлек негромкий звук. Это был мужской смех.

Она бросилась к открытому окну и вскоре увидела падавший на деревья в саду свет из окна соседнего дома. Теперь она могла ясно определить, кому принадлежал тот мужской голос, хотя слов было не разобрать.

Швырнув на пол расческу, она стала вглядываться в темноту, слыша биение своего сердца.

Чад был дома!

ГЛАВА 18

– Я, Чадвик Локридж, беру вас, леди Чарити Рашлейк, в свои верные соседи и друзья – отныне и навеки.

Чад стоял в центре гостиной дома Рашлейков и, церемонно склонившись над рукой Чарити, запечатлел на ней громкий поцелуй.

– Ох, Чад! – засмеялась Чарити. – Вы такой… такой выдумщик.

Затем она крепко сжала его ладонь, и лицо ее стало серьезным.

– Вы такой замечательный человек! Вы мне очень дороги.

– Не вгоняйте меня в краску, легкомысленная проказница! – ответил Чад, расплываясь в своей очаровательной улыбке. – Вы уже пренебрегли моей любовью – отпихнули эдак презрительно ножкой, – так не усугубляйте свою жестокость еще и бесстыдной лестью.

Он усадил Чарити в атласное кресло с подголовником, а сам опустился на изящное канапе рядом с леди Бернселл. Она просияла, глядя на них, и, обратившись у Лайзе, сидевшей тут же, сказала:

– Ну вот, теперь все так, как надо.

Лайза улыбнулась немного натянуто и ничего не ответила. Она была удивлена, когда Чад появился у них всего лишь через час после завтрака. Он пришел, как он сказал, чтобы официально покончить с его помолвкой с Ча-рити. Сердце Лайзы неистово забилось при виде его. О Боже! У нее не было сил смотреть в сторону Чада. Утреннее солнце превратило его красновато-коричневые волосы в сверкающие волны расплавленной меди.