Соблазненная его прикосновением

Но больше всего Грейс нравился сад позади дома, полный ярких цветов. Тот, кто его создал, явно обладал чувством прекрасного и был знатоком своего дела. Каждое растение выбиралось с очевидным вниманием и любовью к природе.

В глубине сада, гуляя как-то утром среди кустов гортензии, она нашла бездомного рыжего кота. Девушка налила ему молока, и с тех пор он стал ее верным другом. Грейс решила назвать его Лютик. Теперь она смотрела, как тот гордо оглядывается, будто властелин всей округи.

Если б она с таким же упоением могла наслаждаться покоем. Но влажный августовский воздух давил на нее, как мокрое шерстяное одеяло. Может, такая погода и есть причина ее уныния.

Джек.

После их расставания Грейс ничего не слышала о нем. Она до сих пор не могла заставить себя открыть правду насчет ухода от мужа, а из писем Мэллори, Мег и герцогини знала лишь то, что Джек не вернулся в Лондон. Значит, он тоже молчит, и она понятия не имела о его местонахождении.

Возможно, где-нибудь за городом упивается своей свободой. Пьет, играет в карты и распутничает, вовсе не вспоминая о ней.

А чего, собственно, она ждала? Они ведь распрощались. Теперь у каждого своя жизнь, и было бы разумнее подумать о себе.

Грейс решила сделать еще пару эскизов, когда ее накрыла волна усталости, и, вздохнув, она закрыла глаза в ожидании, когда недомогание пройдет. Она уже несколько дней боролась с тем, что, по ее мнению, напоминало летнюю лихорадку. Но, как ни странно, жара не было, симптомы появлялись и пропадали ни с того ни с сего, без всякой причины.

Самые отвратительные приступы плохого самочувствия случались утром. Проснувшись, она бросалась к тазу, опорожняла желудок, потом возвращалась в постель и спала как убитая. Обычно к тому времени, когда она просыпалась, тошнота проходила, сменяясь сильным голодом.

И еще усталость, приступы неодолимой сонливости, которые накатывали в самое неподходящее время дня. Как-то она пошла за книгой в библиотеку, а кончилось тем, что она проспала там на диване полдня.

Наверное, следовало обратиться к доктору, но Грейс решила, что все и так скоро пройдет.

Отложив кисть, она вытерла пальцы тряпочкой и встала с кресла. Внезапно голова у нее закружилась, и ей пришлось ухватиться за край столика, борясь с темнотой, которая грозила поглотить ее.

Господи, что же это за болезнь? Мало ей тошноты и непонятной слабости, теперь еще и устоять на ногах становится непросто. При мысли о головокружении она вспомнила одно из последних писем Мег.

«...Эти дни у меня такое головокружение, что бедный Кейд вертится около меня, боясь, что я могу в любой момент упасть. Хотя ему не следует беспокоиться, так как половину времени я брожу рядом с каким-нибудь предметом мебели, где бы могла подремать...»

Головокружение. Сонливость. Мег не упоминала лишь тошноту по утрам. А еще надо учесть, что месячные у Грейс запаздывали. Очень запаздывали! Она упала в кресло.

О Боже! У нее будет ребенок! Как же она сразу не догадалась?

Джек внезапно проснулся и обвел затуманенным взглядом комнату с полками книг в кожаных переплетах, застекленными шкафчиками, уставленными множеством безделушек.

«Так вот где я», — понял Джек, окончательно приходя в себя.

Он был в том самом доме, где они с Грейс провели медовый месяц. В библиотеке, где он скрывался первую ужасную неделю.

«Какое безумие овладело мной, чтобы сюда вернуться?» — в сотый уже раз удивился Джек. За такую идиотскую мысль его действительно надо отправить в сумасшедший дом.

Но, покинув Грейс, он был, словно корабль без руля и приехал в единственное место, где мог найти покой.

А вместо этого обнаружил нечто прямо противоположное.

Каждую комнату переполняли воспоминания о Грейс, как будто она была призраком, который преследовал его, куда бы он ни шел. Везде, кроме библиотеки. Она редко заходила сюда, поэтому особых воспоминаний о ней здесь не осталось.

Джек использовал это место как убежище.

Конечно, ему давно следовало уехать, но куда? Останавливаться в гостинице он не хотел. У друзей — еще меньше. Собственное поместье, в отличие от Кейда, не приобрел, а вернуться в Лондон мог лишь через пару недель. Кроме того, там будет еще хуже, там мысли о Грейс вообще его изведут.

Зевнув, Джек потер отросшую щетину. Бриться ему не хотелось, большую часть времени он проводил за валянием с сигарой и долгими прогулками. И почти не спал.

Каждую ночь упрямо заставлял себя лечь в спальне, но всякий раз, стоило ему закрыть глаза, в мыслях появлялась Грейс. В конце концов, он возвращался в библиотеку, чтобы уснуть в кресле.

Другой утопил бы свое несчастье в графине бренди. Но после недолгого увлечения выпивкой Джек отказался от спиртного, поняв, что ему от этого становилось только хуже.

Сунув руку в карман за часами, он сразу нащупал свой подарок Грейс, который обнаружил среди вещей, когда покидал Лондон. Зачем он взял его с собой, Джек и сам не знал. Может, собирался отдать Грейс при расставании?

Он смотрел на аметистовую подвеску, гладя большим пальцем миниатюрный садик в центре. Интересно, понравился ли ей сад в Кенте? Хорошо ли ей там? Скучает ли она по старой жизни? По нему?

Боже, каким жалким идиотом он становится. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы отправился в ближайшую таверну, нашел хорошенькую подружку и занимался с ней любовью, как и со множеством других безымянных женщин, пока не изгнал бы из головы одну — рыжую и длинноногую.

А как насчет сердца?

Ничего, он удалит ее и оттуда. Нужно лишь время да острый инструмент для выполнения работы.

Его размышления прервал стук в дверь. Честно говоря, Джек был удивлен, что кто-то из слуг имел наглость потревожить его. Своим дурным настроением он распугал всех. Осталась только экономка, которая следила за приготовлением еды и уборкой в доме. Единственный лакей тоже избегал его после того, как он запустил ему в голову тарелку с яичницей.

Стук повторился.

Тихо выругавшись, Джек спрятал подвеску в карман.

— Да. В чем дело?

Когда дверь открылась, вошел какой-то незнакомец. Лишь приглядевшись, Джек узнал его.

Это был Терренс Кук. Издатель и друг Грейс.

— Какого черта вы тут делаете?

Расправив плечи, незваный гость прошел в комнату.

— И вам доброго утра, ваша светлость. Не очень радушный прием, особенно если учесть неудобства, которые я перенес во время поездки сюда из Лондона. Вас не так легко было разыскать. — Он снял шляпу и положил ее на маленький столик.

— Не так уж трудно, если вы здесь.

— Мой друг, знающий вашего стряпчего, оказал мне содействие,— продолжал Кук, явно не смущенный более чем прохладным приемом. — Он думал, что вы можете находиться в Оксфордшире.

— Когда вернусь в Лондон, непременно возьму нового стряпчего. Так чего вы хотите?

— Не чего, а кого. Я приехал увидеться с Грейс. Она здесь?

— А разве похоже на это?

— Нет. — Кук слегка нахмурился. — Если бы не ваша приветливая экономка, я бы подумал, что здесь вообще никто не живет. Место ужасно мрачное. Напоминает мне прибежище отшельника.

Он обвел взглядом комнату, сморщил нос, видимо, от едкого запаха сигар, выкуренных Джеком, и почти нетронутого вчерашнего ужина, который еще не убрали.

— Если Грейс здесь нет, тогда где она?

Джек бросил на него затравленный взгляд:

— Боитесь, что я расстался с нею?

— Нет, думаю, это она бросила вас. Что случилось? Вы не похожи на счастливого молодожена, Байрон.

— Убирайтесь!

— В Лондоне ходят слухи, что вы с ней напоминаете воркующих голубков. Это явно не тот случай, на мой взгляд.

— Я сказал, убирайтесь.

— Пожалуйста. Я найду другой способ передать Грейс эту книгу.

— О чем вы говорите? — Лишь теперь Джек заметил прямоугольный сверток в его руках.— Что это?

— Новое издание ее последней книги. Я не слишком доверяю услугам почты и решил передать его лично.