Наваждение

– Мистер Пейр ожидает вас.

Кабинет управляющего находился на третьем этаже, куда вела широкая застланная роскошным ковром лестница. Здесь было намного прохладнее благодаря гигантским опахалам из страусиных перьев, укрепленных под потолком и приводимых в движение мальчиком-слугой. Мистер Пейр учтиво приветствовал клиентов, и его тут же посвятили в подробности требований Деклана Уокера.

– Безусловно, это вздор, – заверил управляющий, мужчина преклонных лет и с редеющей седой шевелюрой, зачесанной на лоб. – Вам не о чем беспокоиться, мисс Энсон. Позвольте я покажу вам карту «Края Света» и его окрестностей.

Они почти час корпели на этой картой, особенно над «ничьим» участком болот между двумя плантациями, но так и не нашли доказательств, кому этот участок может принадлежать.

– Нам надо взглянуть па бумаги, относящиеся к «Ручью Делано», – наконец заявил мистер Пейр, – и я не могу ничего предпринять до того момента, пока адвокаты мистера Уокера не свяжутся с вашими, мисс Энсон. А вам я бы рекомендовал не входить более самой в контакт с этим господином. Оставьте это мне и другим вашим консультантам.

«Неудовлетворительно, – подумала Кэтрин, выходя из-под прохладных сводов банка на залитую солнцем Рю Рояль. – И голова моя совсем не работает. Я должна помнить, что мне нельзя так много пить. Мне это не на пользу». Уже через несколько секунд она вся покрылась потом. Приближалась полуденная сиеста, и все звуки замирали. Раскаленный воздух казался неподвижным, лишь иногда раздавалось поскрипывание кресел, когда дамы меняли позу, чтобы дотянуться до графина с освежительным питьем, да шуршали влажные веники, которыми слуги подметали пол.

– Похоже, сейчас чересчур душно, чтобы отправляться к мадам Дюлак, – вздохнула Элиза, удрученная необходимостью отложить визит.

– Дорогая миссис Джордан, тысяча извинений, – вмешался Седрик, подавая ей руку. – Позвольте предложить вам сперва выпить прохладительного?

Она слегка утешилась, игриво взглянув на него снизу вверх из-под необъятных полей шляпы, украшенной множеством цветов. Кэтрин снедало нетерпение. Сегодня они так ничего и не предприняли против Уокера, да и в ближайшие дни этого ожидать не приходится. В этом ужасном климате никто не способен что-то сделать быстро, и она, чувствуя себя ужасно одинокой, готова была проклинать всех и вся.

Она разыскали кафе, в котором было чуть-чуть прохладнее благодаря ветерку, дувшему с реки. На террасе за маленькими столиками под зонтами устроились парочки, семейные группы располагались в тени деревьев, а молодые люди, облаченные в светлые легкие костюмы, покуривали сигары, развалясь на зеленых скамейках в терпеливом ожидании своих элегантно одетых леди. «Такова она и есть, – подумала Кэтрин, – жизнь в Новом Орлеане. И я должна уметь расслабляться так же, как и они. Просто меня вывел из равновесия Деклан Уокер, и все эти переживания прошлой ночью, и волнение перед знакомством с мадам Ладур».

Ей ужасно хотелось повидать поскорее Адриена, но он не появлялся со вчерашнего утра, а с тех пор, казалось, прошла целая вечность. Она должна была поговорить с ним, прикоснуться к нему, услышать его голос, который заглушил бы другой, без конца повторявший у нее в памяти: «От репутации Ладура пованивает!» Он звоном отдавался у нее в ушах, и наконец Кэтрин стало казаться, что где-то поблизости стучат барабаны, отбивавшие ритм пульсировавшей у нее в висках боли.

У нее замерло сердце, когда ей показалось, что на террасу поднялся Адриен – но это оказался не он. Может, она его обидела? Может, он решил больше не встречаться с нею? «Нет, я этого не переживу, – с отчаянием подумала она. – Мне надо вернуться домой».

– Так вот вы где, chérie. – Она подскочила в кресле, а он улыбаясь стоял перед нею.

– Адриен. – Она трепетала в смущении, едва сдерживая слезы.

– А я искал вас по всему городу. – Он уселся на соседнее кресло.

– Мы хотим проехаться по магазинам. Не составите нам компанию? – Казалось, голос Элизы донесся до нее откуда-то издалека.

– С большим удовольствием, если того пожелает Кэтрин. Вы пожелаете?

– Да, Адриен, я пожелаю! – «О, какие же у него огромные глаза и бездонные зрачки», – думала Кэтрин, обмякнув от облегчения.

Филлис помогла Кэтрин одеться перед вечером у мадам Ладур. Платье было пышным, красивым и необычным – в восточном стиле, предпочитавшемся парижскими и лондонскими модницами и захватившем европейскую культуру еще до того, как восточный шторм достиг нью-йоркской богемы. Кэтрин тоже была неравнодушна к этим романтическим костюмам, скопированным с полотен прерафаэлитских художников.

Полная жизни после свидания с Адриеном, оказывавшим ей знаки самого глубокого почтения и предвкушавшим ее знакомство с матерью, Кэтрин словно парила в воздухе. Вооружившись вырезками из газет и пачкой модных журналов, она отвергла предложение Элизы навестить мадам Дюлак и удовлетворилась посещением недавно открывшегося магазина у церкви Св. Людовика. Владела магазином молодая энергичная особа. Она именовала себя мадам Жаклин, и только вернулась из Парижа с последними новинками. Кэтрин заказала у нее полдюжины платьев.

Она любовалась своим отражением в зеркале. Пышные складки отливавшего голубым шелка великолепно подчеркивали синеву ее глаз, и в дополнение к туалету она надела золотое ожерелье с сапфирами, и его подвески спускались между грудей до самого края низкого овального декольте. Выполненные в том же стиле серьги поблескивали в ушах, полускрытые длинными локонами. Пышные рукава с золотистым шитьем были стянуты ниже локтей. В целом платье казалось невесомым, воздушным.

– Ох, Филлис, ты уверена, что я буду в нем прилично выглядеть? – спросила она, изучая свое отражение.

– Даже и не сомневайтесь! Оно очень даже приличное, разве что корсета под ним не хватает, – преданно заверила она. – Все будут на вас оглядываться, а назавтра все дамы побегут заказывать себе такие же. Я прямо горжусь вами, мисс.

– Ему оно тоже понравится, правда?

– Кому, мисс? – Филлис прекрасно понимала, о ком речь, но не желала обнаруживать своей догадливости.

– Мистеру Ладуру. – Даже его имя, произнесенное вслух, заставило ее встрепенуться. «Я влюбилась в него», – подумала Кэтрин, но испытала при этом не сожаление, а наоборот, исполнившись каким-то чувственным удовлетворением.

– Я и не предполагала, что на тебе оно будет так великолепно, – восхитилась Элиза, встретив Кэтрин в холле и заставив ее несколько раз повернуться, чтобы рассмотреть туалет во всех подробностях.

Она была раздосадована, не купив себе такого же: она никогда не могла отважиться надеть что-то модное первой. Кроме того, ее огорчило, что Кэтрин прибегла к услугам не той модистки, с которой Элиза давно имела дела. Сия снисходительная особа всегда была уверена в том, что сумеет хорошо нажиться на клиентах, поставляемых Элизой. Они обе рассчитывали запускать руку в кошелек Кэтрин и надеялись, что так оно будет впредь.

Адриен встречал их на пороге материнского дома, расположенного на углу Рю Рояль. При виде Кэтрин его глаза засверкали.

– Вы так красивы сегодня, дорогая, – прошептал он, поднося ее ручку к губам.

Этого для нее было более чем достаточно, больше ее не волновало ничье мнение. Полуослепшая от счастья, она едва замечала, как он ведет ее внутрь чудного просторного дома, с бледно-розовыми стенами, железными колоннами, узкими высокими окнами и полукруглыми альковами по обе стороны портика, в которых горели факелы. Весь дом был полон света, лившегося из распахнутых окон, и на верхней галерее уже толпились гости, которые наблюдали за новоприбывшими.

– Маман, позволь мне представить тебе мисс Энсон, – произнес Адриен, когда они оказались в передней.

Кэтрин сделала глубокий реверанс, а потом подняла взор навстречу темным, подвижным, блестевшим острым умом и волей глазам. Мадлен Ладур была удивительно красива, и в ее чертах Кэтрин заметила явное сходство с Адриеном: та же лепка скул и прямого носа, те же полные губы, тот же овал лица.