Нечаянная страсть

– О, Джордж, можем ли мы себе это позволить? – вздохнула она. – Нам следует проявлять крайнюю осмотрительность.

– Разумеется. – Граф взял ее руку и притянул Эмили к себе. – Через несколько дней объявим о нашей помолвке и…

– Джордж, дорогой, – перебила его Эмили, – пойдемте погуляем в саду. В это время года цветы так прекрасны!

Граф помрачнел, но тут же согласился.

– Ну конечно, любовь моя, пойдемте в сад.

Гладиолусы расцвели пышно, как никогда. Вдали стояла беседка, увитая глициниями. Они очень ее любили, и граф усадил Эмили на плетеный двухместный диванчик.

Отойдя на несколько шагов, он коснулся пальцами нежных пурпурных цветов глицинии, потом повернулся к Эмили:

– Я заметил, любовь моя, что вы уходите от этого разговора. Прошу вас, не надо. Я хочу уладить все как можно скорее. – Она открыла рот, желая возразить, но граф остановил ее. – Нет, Эм. Пора. Цветы расцвели, плоды наливаются, пришло и наше время. Не противьтесь мне, Эмили.

Она поднялась.

– Джордж, не думайте, что я вам противлюсь или желаю этого меньше, чем вы. Только моя любовь к вам, забота о вашей карьере заставляют меня…

– Проклятие! – взорвался Джордж, смяв в своей крупной руке глицинию. – Я уже сказал вам не рассуждайте об этом! Мне не надо никакого министерского портфеля, если рядом не будет вас! Неужели вы не понимаете? К черту ваше благородство! Посмотрите на меня! Я мужчина, а не бесчувственный столп правительства! Мне необходима жена. Я хочу каждый вечер укладывать ее в постель и просыпаться вместе с ней каждое утро. Возвращаясь домой, я должен видеть вас, а не лакея! Я хочу вас, Эмили! – Граф обвил ее руками.

– О, Джордж, если мы… если мы сейчас поженимся, все сразу догадаются, что у нас очень долго…

– Мне на это наплевать! Хватит! – решительно возразил он, но тут же робко спросил: – Может, вы… вы, Эм? Может быть…

– Нет! Конечно, нет! Только ради вас я…

– О дорогая! – Джордж прижал ее к своей груди. – Мы так долго пытались защитить друг друга, что сами сделали себя несчастными! Хватит, Эмили. Этого больше не будет.

Она смотрела на него полными слез глазами.

– Дорогой мой, я не желаю ничего большего, чем стать вашей женой, но я… я…

Он приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза.

– Чего вы боитесь, Эмили?

– Я?.. О Господи, как мне не бояться, – вздохнула она. – Да, я, наверное, боюсь… Боюсь… боюсь что вы когда-нибудь пожалеете об этом. Особенно если это затронет вашу карьеру…

– Да пропади пропадом моя проклятая карьера, Эмили! – вскричал граф. На виске у него пульсировала жилка. – Я готов никогда больше не видеть Уайтхолла! – выпалил граф, но тут же попытался успокоиться. – Ладно, я даю вам пять дней на то, чтобы вы образумились. – Его лицо смягчилось, и он снова подошел к ней. – А после этого мне придется принять радикальные меры. – Глаза его сверкнули, а на губах заиграла улыбка. Джордж прижал Эмили к себе, и она растворилась в его объятиях.

Отстранившись от нее, он улыбнулся и убрал упавшую ей на лоб прядь волос.

– О Эм, – радостно вздохнул граф, – с каждым годом вы становитесь все красивее! Не понимаю, как вам это удается.

Она тихо рассмеялась.

– Вы говорите как безумец, милорд. Я постоянно вижу у себя на лице все новые и новые морщинки.

– Гм… Едва заметные, я бы сказал. – Он погладил ее гладкую щеку. – Но это вас не беспокоит, не правда ли? А вот большинство женщин приходят в ужас, обнаружив хоть крохотную морщинку.

– У большинства женщин нет вас, Джордж, – проникновенно сказала она, снова прижавшись к графу.

– Мне нечего возразить, дорогая. – Он притворился, будто подавил зевок. – Эмили, на свежем воздухе меня совсем разморило. Пожалуй, я непрочь… э-э… немного вздремнуть.

– Как, сейчас? Хорошо, а как же ваши сын и племянник? – Разве вы не…

– Они подождут, – заявил граф. – В любом случае я увижусь с ними вечером у Кроули. А сейчас меня больше… занимают… э-э… другие мысли.

У Эмили дрогнули губы.

– Конечно, милорд. Но уверены ли вы… ах… нет, разумеется, вы не захотите… изобразить респектабельного супруга… до наступления ночи?

– Мы никогда не станем настолько респектабельными, – усмехнулся Джордж и жадно впился в нее губами.

Потом граф отвел свою любимую в дом и уложил в постель.

Глава 24

Морайю очень тревожил предстоящий вечером бал, и ей казалось, что время бежит слишком быстро. Всех в доме охватила кипучая деятельность. Лиззи и миссис Троттер помогали Тэсс готовиться к балу. Только Томас Лэндон не выходил из своих, апартаментов, с тех пор как на несколько минут появился в кабинете, и его старшая дочь мечтала лишь о том, чтобы он не напился.

«Не напился», – с облегчением поняла она, когда отец присоединился к ней и Тэсс в холле, чтобы направиться вместе с ними в дом Кроули. Он был совершенно трезв и щегольски одет, но Морайя заметила как печальны его глаза.

Он с явным одобрением посматривал на дочерей. И для этого у него были все основания. Тэсс выглядела неотразимой в белом муслиновом платье матери с желтыми лентами и с изящными розетками, старательно пришитыми Лиззи. Волосы ее были собраны в высокий пучок, а по нежной шее сбегали вниз мелкие локоны. Морайя сознавала, что и сама она выглядит вполне привлекательно. Декольтированное кремовое атласное платье плотно облегало ее фигуру. Розы из фиолетового шелка оттеняли ее глаза, и она добавила несколько таких же на подол широкой юбки. В ушах у нее сверкали аметистовые серьги, когда-то принадлежавшие матери, в волосах гребень с аметистами.

Подъехав к Кроули, они увидели вереницу карет. Казалось, сюда собралась вся знать Хартфордшира и двух соседних графств. Минут через пятнадцать, когда их, наконец, ввели по лестнице в огромный, уже заполненный гостями холл, Морайя поняла, что так оно несть.

Недавно этот дом основательно обновили. Морайя не появлялась здесь уже несколько лет, поскольку никогда не была близка с Оливией, и теперь хотела взглянуть, сказались ли нововведения на теплом, очаровательном провинциальном особняке.

Войдя в бальный зал, Морайя едва сдержала возглас удивления. Обширный, когда-то элегантный зал ныне походил на римскую виллу и являл собой воплощение давней мечты леди Кроули. В этом беломраморном зале с колоннами повсюду стояли безвкусно подобранные статуи. От всего веяло холодом и не уютом. Помещение несколько оживляли цветы, расставленные вдоль стен и вьющиеся вокруг колонн.

Морайя заметила, что отец уже беседует с сэром Хью. Тот тепло их приветствовал, а леди Кроули лишь натянуто улыбнулась, словно сомневаясь, достойны ли Лэндоны большего. Ее пурпурное платье украшали громадные драгоценные камни. Только входившая в моду шляпка без полей – придавала бы леди Кроули величественный вид, если бы не три больших страусовых пера, которые раскачивались самым комичным образом. Оливия в белом муслиновом платье смотрелась крайне нелепо и претенциозно. Она унаследовала недоброжелательную улыбку матери.

И вдруг Морайя оказалась лицом к лицу с Джастином Троготтом, виконтом Роаном.

Но, как и в Уикеме, он поздоровался с ней самым учтивым образом. Разве что чуть сильнее пожал руку девушки и очень тепло посмотрел на нее. Это успокоило Морайю. Краем глаза она заметила, что за ними следит Оливия. Однако ничто в ней не дрогнуло: значит, подозрения не зародились. Потом Оливия, поднявшись на цыпочки, что-то прошептала на ухо Джастину. Его лицо осталось бесстрастным, но Оливия жеманно рассмеялась. Морайя обрадовалась, что можно идти дальше. Как только они вошли в бальный зал, Лэндона окружили приятели, а также известные всем сплетники. Он говорил с ними со спокойным достоинством, чего Морайя за ним прежде не замечала, поэтому, когда Сара слегка тронула ее плечо, девушка поняла, что может спокойно оставить отца. Она и Тэсс последовали за Сарой в дальний угол зала, к какой-то безвкусно украшенной колонне. Вскоре появился молодой человек в военной форме, и Сара представила его как своего брата. Они несколько минут поболтали, а потом оркестр заиграл кадриль. Сердце Морайи болезненно сжалось, когда она увидела, как Джастин вывел в центр зала Оливию. Впрочем, она предполагала, что все так и будет. Его лицо выражало холодную любезность, Оливия же сияла самодовольством. За ними последовали другие пары. Брат Сары пригласил Тэсс. Очень скоро пригласили и Морайю с Сарой. Увлекшись танцем, Морайя на некоторое время забыла свои волнения.