Влюбленная Пион

— Думай, дитя мое, думай. Ты же стала голодным духом. Теперь ты знаешь, кто ты, и потому можешь ле­теть туда, куда тебе захочется.

— Но я застряла...

— Ты не можешь идти вперед или назад, но это не значит, что ты не можешь спуститься вниз. Ты могла сделать это и раньше, но я упросила судей не позволять тебе этого. Мне стыдно, но я думала только о себе и хо­тела, чтобы ты оставалась рядом со мной. — Она гордо вскинула голову. — Мужчины обожают волокиту, и здесь творится то же самое, что и в мире живых. Я дала им взятку, поделившись жертвенными дарами, присланны­ми на Новый год.

— Я когда-нибудь увижу их? Смогу ли я упросить их рассмотреть мое дело?

— Только после того, как на твоей поминальной до­щечке поставят точку. До тех пор, — она указала рукой на землю, — тебе придется оставаться там.

Она снова была права. Я стала голодным духом, а зна­чит, все последние семь лет должна была скитаться по земле.

Я разрывалась между желанием причинить боль де­вушке и мыслью о том, что все это время мне следовало бродить внизу, и потому не сразу поняла, что сказала бабушка. Я отвела взгляд от девушки в красном и воз­зрилась на нее.

— Ты имеешь в виду, я могу добиться того, чтобы на моей поминальной дощечке поставили точку?

Бабушка наклонилась ко мне и взяла меня за руку.

— Ты должна надеяться на это, потому что тогда ты вернешься на это место и станешь предком. Но это от тебя не зависит. Ты научишься куче хитростей, чтобы застав­лять живых людей делать то, что тебе угодно, но в том, что касается твоей дощечки, ты бессильна. Помнишь истории о привидениях, которые рассказывали тебе в детстве? Люди превращаются в призраков по разным причинам, но если бы эти существа, чьи дощечки оста­лись без точки, не умели заставить людей слушаться их, то историй о привидениях было бы меньше, согласна?

Я кивнула, внимательно слушая. Сначала я останов­лю свадьбу, думала я, потом заставлю Жэня вспомнить обо мне, и он отправится в дом моего отца, чтобы по­ставить точку на дощечке. Затем у нас будет свадьба при­зраков, а затем... я покачала головой. Мои мысли пута­лись, потому что меня обуревали растерянность и жаж­да мести. В голове у меня помутилось. Бабушка была права, я слышала много историй о привидениях, но сча­стливый конец наступал только в том случае, если этих существ ранили, увечили и убивали.

— Разве это не опасно? — спросила я. — Мама часто говорила мне, что разрежет духов ножницами, если они придут ко мне, и что если я надену амулет, входя в сад, то со мной ничего не случится. Да, а как же папоротник и зеркала?

Бабушка опять расхохоталась. Ее смех поразил меня не меньше, чем когда я услышала его в первый раз.

— Папоротник не может защитить живых людей от подобных тебе существ. Что касается зеркал... — Она пренебрежительно фыркнула. — Если ты подойдешь к ним очень близко, то почувствуешь боль, но это не смер­тельно. — Она встала и поцеловала меня. — Не возвра­щайся, пока не закончишь свои дела на земле. Поняла?

Я кивнула.

— Помни об уроках, которые ты выучила при жизни. — Бабушка медленно поплыла прочь. — Не забывай о здра­вом смысле и будь настороже. Я буду отсюда наблюдать за тобой и защищать, как смогу.

Сказав это, она удалилась.

Я посмотрела вниз на усадьбу семьи У. Госпожа У на­правлялась в свою комнату. Я была уверена, что она возьмет там сокровенную книгу, чтобы передать ее сво­ей будущей снохе.

Я в последний раз оглядела террасу, а затем подня­лась вверх, перелетела через балюстраду и камнем по­неслась вниз, к главному двору усадьбы семьи У.

Я сразу же направилась в комнату Жэня и увидела, что он стоит у окна, глядя на то, как ветер раскачивает стебли бамбука. Я была уверена, что он повернется ко мне, но этого не произошло. Я облетела его и встала перед зарослями бамбука. На высоких скулах Жэня играл солнечный свет. Черные волосы скрывали край ворот­ника. Он опирался руками о подоконник. У него были длинные тонкие пальцы, созданные для того, чтобы держать ими кисть. Его глаза — черные и прозрачные, словно воды нашего Западного озера, — с непроницае­мым выражением глядели из окна. Я стояла прямо пе­ред ним, но он меня не видел. И даже не чувствовал.

Заиграла музыка. Значит, вскоре Жэнь увидит свою невесту. Я должна испробовать другой способ, чтобы остановить происходящее. Я быстро направилась в ком­нату невесты. Девушка сидела на свадебном стуле, а на ее коленях лежало зеркало. Даже находясь в одиноче­стве, она не подняла вуаль. Эта девушка была очень по­слушна. Она повиновалась своему долгу. Она была сильной. Мне сложно это объяснить, но я чувствовала, что, несмотря на совершенное спокойствие, она боролась со мной, как будто чувствовала, что я приду сюда.

Я поспешила в спальню госпожи У. Она стояла на ко­ленях перед алтарем. Потом женщина зажгла благово­ния, беззвучно молясь про себя, а затем приникла лбом к полу. Ее действия не испугали меня и не заставили покинуть комнату. Напротив, впервые за долгие годы я чувствовала решимость и странное спокойствие. Госпо­жа У поднялась с колен, прошла к комоду и открыла ящик. Внутри лежали две книги, завернутые в шелк. С права лежала ее сокровенная книга о браке, а слева первый том «Пионовой беседки». Она опустила руки и прикоснулась к сокровенной книге.

«Нет!» — закричала я. Если я не могу остановить свадьбу, то пусть хотя бы первая брачная ночь, которую Жэнь проведет со своей женой, будет отвратительна.

Госпожа У отдернула руки, словно книга обожгла ее. Затем вновь нерешительно потянулась за ней. «Нет, нет, нет», — шептала я.

Все это произошло так быстро — ведь я оказалась здесь в то время, когда до начала свадьбы остается всего не­сколько минут, — что я действовала, не думая о послед­ствиях. «Возьми другую! — отчаянно взмолилась я. — Возьми! Возьми!»

Госпожа У отошла от открытого ящика и оглядела комнату.

Возьми! Возьми!

Она ничего не увидела и только поправила заколку в волосах, а затем совершенно невозмутимо взяла мою книгу, словно приходила именно за ней, и понесла ее по коридорам в комнату невесты.

— Доченька, — обратилась она к сидящей девушке, — эта книга очень помогла мне в мою первую брачную ночь. Уверена, тебе она тоже поможет.

— Спасибо вам, мама, — ответила невеста.

Когда я услышала ее голос, по моему телу пробежал озноб, но я постаралась забыть об этом ощущении, по­тому что верила, что обрела силу и вскоре смогу ото­мстить.

Госпожа У вышла из комнаты. Девушка смотрела на обложку книги, на которой я нарисовала мою любимую сцену из «Пионовой беседки». Она называлась «Прерван­ный сон». В ней Ду Линян встречает своего ученого, и они становятся любовниками. Такие сцены часто укра­шали женские сокровенные книги, и потому девушка не была ни обеспокоена, ни удивлена тем, что она увидела.

Теперь, когда она держала в руках «Пионовую бесед­ку», я поняла, что поступила опрометчиво, заставив госпожу У взять ее. Я не хотела, чтобы эта девушка прочита­на мои мысли, но затем у меня в голове стал вырисовы­ваться план. Может, слова, написанные в этой книге, испугают невесту и она откажется от брака? Я начала шептать, как делала это, находясь рядом с госпожой У.

«Открой ее, и ты увидишь, кто находится рядом с то­бой. Открой ее и убегай прочь. Открой и скажи, что ни­когда не сможешь сделать то, что требуется от жены».

Но она не открывала книгу. Я возвысила голос и по­вторила свой приказ. Но она сидела спокойно, словно ваза на тумбочке. Она не собиралась открывать свадеб­ную сокровенную книгу, и я здесь была ни при чем. Даже если забыть о моих недобрых помыслах, как, интерес­но, она собиралась выполнять супружеский долг, если отказывалась читать указания, которые должны были ей помочь в брачную ночь?

Я взгромоздилась на стул, стоявший на противопо­ложной стороне комнаты. Она не двигалась, не плакала и не молилась. Она не откинула вуаль, чтобы осмотреть комнату. Она сидела совершенно спокойно, и я видела, что она следует традициям, как и полагается хорошо воспитанным девушкам из богатых семей. Ее туника была сшита из ярко-красного шелка, а вышивка на ней была такой искусной, что я сразу поняла, что невеста не сделала на ней ни одного стежка.