Где танцуют тени

После собеседования Геро какое-то время провела с матерью, благословенно погрузившейся в решение упоительной задачи: что надеть на долгожданную свадьбу. Исполнив дочерний долг, мисс Джарвис велела заложить карету. После разговора с Девлином у нее остались вопросы, не все из которых можно было решить с отцом.

Но Геро знала, где искать недостающие ответы.

* * * * *

Первой остановкой по пути следования баронской дочери стал Монтегю-хаус на Портман-сквер. Особняк, служивший жилищем королеве «синих чулков» прошлого века [44], теперь являлся резиденцией турецкого посла при Сент-Джеймсском дворе. Супруга посланника приняла Геро в причудливом павильоне среди просторного, обнесенного высокой стеной сада позади дома. Уже распогодилось, небо после утреннего дождя синело чистое и свежее.

– Мисс Джарвис, – взяв гостью за руку, Ясмина увлекла ее в беседку на изысканные шелковые ковры и пышные подушки. – Я все надеялась, что вы снова заглянете. Прошу, посидите со мной.

Хозяйка резиденции была красива: тонкого сложения, смуглая, с зелеными глазами, россыпью густых темных волос и большим ярким ртом. Движения турчанки – не просто изящные, но подлинно грациозные, где каждый жест наполняла плавная прелесть – вызывали у мисс Джарвис восхищение. Ей подумалось, что мало кто из англичанок так непринужденно чувствует себя в собственном теле – разве что танцовщицы.

Или куртизанки.

– Тучи недолго продержались, – заметила Геро, открывая зонтик и старательно затеняя лицо от солнечных лучей.

Наблюдавшая за ней Ясмина откинулась на подушки и мелодично рассмеялась:

– Поверьте, мисс Джарвис, английское солнце не такое палящее, чтобы принимать против него столь строгие меры.

Геро одернула юбки. Для изящного возлежания на коврах явно требовался талант, коим она не обладала.

– Вам легко говорить. У вас нет склонности к веснушкам.  

– А-а. От веснушек помогает… толченая клубника, кажется? Недавно я что-то такое читала.

Английский язык хозяйки был на зависть беглым, лишь с легким мелодичным акцентом. Мисс Джарвис знала, что, помимо турецкого и английского, супруга посла изъясняется на греческом, арабском, французском и, по ее собственному определению, «чуть-чуть» на фарси.

– Боюсь, если я день пробуду на солнце, моих веснушек не вывести целым галлоном толченой клубники.

Снова мягко рассмеявшись, Ясмина лениво пробежала пальцами по струнам лежавшего рядом барбата – деревянного струнного инструмента, похожего на лютню.

– Скоро выходите замуж, так?

Неожиданный вопрос застал Геро врасплох.

Улыбка собеседницы сделалась шире:

– Прочла объявление в утренних газетах.

– Ах да, совершенно запамятовала, что публикация появится сегодня.

Искоса окинув гостью загадочным взглядом, госпожа Рамадани взяла барбат и начала тихонько наигрывать.

– Видела вашего лорда Девлина. Несколько диковат, но в уме ему не откажешь. Говорят, он любит разгадывать загадки?

– Виконту нравятся тайны, – подтвердила Геро, любопытствуя про себя, где и как умудрился Себастьян повстречать ведущую затворническую жизнь супругу посла. – Тайны, связанные с убийствами.

Из-под пальцев не перестававшей улыбаться Ясмины в английский сад поплыла диковинная мелодия.

– И сейчас он тоже расследует убийство?

– Да, – Геро не отводила взгляда от тонких черт собеседницы. – Смерть сотрудника Форин-офис по имени Александр Росс. Вы его знали?

– Росса? Нет, – покачала головой турчанка. – Я ведь знакома мало с кем из мужчин. Наша культура отличается от британской. Представители противоположного пола не могут свободно общаться вне семьи.

Насколько мисс Джарвис было известно, госпожа Рамадани была первой супругой султанского представителя, сопровождавшей мужа в Лондон. В отличие от жен других дипломатов она никогда не появлялась в обществе. Однако Геро слышала, что иногда Ясмина выступала в роли хозяйки на небольших неофициальных ужинах, устраиваемых посланником.

– Разве вы не встречались с некоторыми англичанами?

– С некоторыми встречалась, – искоса глянула собеседница.

– А со шведом Карлом Линдквистом?

– Не думаю. Он сотрудник посольства?

– Официально нет, однако был определенным образом с ними связан. Теперь он мертв.

– Тоже убит?

– Да.

Турчанка негромко прицокнула языком:

– Даже не догадывалась, что Лондон – такое опасное место.

– Опаснее Константинополя?

– Может, и нет, – весело прищурилась Ясмина и сделала вид, что целиком поглощена музицированием. – Я слышала, англичанки часто боятся первой брачной ночи: они просто не знают, чего ожидать. Это правда?

Мисс Джарвис вспыхнула от смущения. Меньше всего ей хотелось обсуждать с этой чувственной экзотической женщиной грядущую брачную ночь. Девлин уверил невесту в своей готовности к тому, что их брак станет таковым только по названию. Сложность состояла в том, что сама Геро не была твердо убеждена, желает ли этого. Как оказалось, вполне возможно не до конца доверять мужчине и одновременно испытывать к нему влечение.

– Полагаю, в отношении некоторых – правда.

– Но не в отношении вас. – Проницательные зеленые глаза задумчиво сузились, и Геро задалась вопросом, что разглядела собеседница в ее лице – и что поняла. – Это хорошо.

Разговор перешел на другие темы: недавно вошедший в моду покрой рукавов, использование хны на востоке и высаженные хозяйкой в саду новые сорта чайных роз. И только позже, когда гостья собралась уходить, Ясмина будто мимоходом спросила:

– Вы не сказали: по-вашему, лорд Девлин близок к поимке разыскиваемого преступника?

– Думаю, да, – приврала Геро.

– Отрадно слышать.

Слова прозвучали с глубокой и сердечной искренностью, способной обмануть многих. Но Геро Джарвис была дочерью своего отца. Барон учил ее с юных лет понимать, когда люди говорят правду, а когда нет.

Не было ни малейших сомнений, что Ясмина Рамадани солгала.

* * * * *

– Сей курьезный инцидент наглядно объяснил, откуда вам стало известно, что Росса убили, – обронил сэр Генри Лавджой, грея ладони о чашку с горячим кофе.

Себастьян начал было что-то говорить, но магистрат вытянул руку, перебивая:

– Будет лучше, если официально я останусь в неведении.

– Вот и я рассудил так же.

Приятели сидели в уютной кофейне на Маунт-стрит. Потрескивавший в камине огонь наполнял комнату приятным теплом и запахом мокрой шерсти.

– Итак, – подытожил сэр Генри, – у нас две жертвы, убитые одним и тем же необычным способом в одну и ту же ночь: сотрудник Форин-офис и едва сошедший на берег американец. Какая между ними может быть связь?

– Если такая связь, помимо семейства Коксов, существует, я пока ее не выявил.

Лавджой насупился.

– Тело Кинкайда утопили в Бетнал-Грин в три часа ночи. Но он пропал из Саутворка гораздо раньше, около одиннадцати. Думаете, Росса убили первым?

– По-моему, когда полковник Чернышев около полуночи постучался в квартиру к приятелю, тот был уже мертв.

Магистрат согласно кивнул.

– И каковы ваши предположения? Росса убили, а потом раздели и уложили в постель, чтобы утром его обнаружил слуга?

– Если только джентльмен в момент убийства уже не был раздет.

– Но с какой стати… – начал с недоуменным видом Лавджой, затем, осененный пониманием, запнулся и смущенно откашлялся: – Ах да, женщина. По-моему, не слишком правдоподобно, хотя исключать такую вероятность все же нельзя.

– Либо же убийца смял и бросил на пол для отвода глаз позаимствованное из комода чистое белье. Запачканные кровью вещи он мог унести с собой, отстирать и подкинуть в квартиру позже, поскольку, по словам камердинера, пропаж не обнаружилось.