Река блаженства

– Ладно. – Джорджи устало прикрыла глаза. Она все еще не могла оправиться от шока. Она лишила жизни человека. Пусть даже такого монстра, как Мортон. Она еще не вполне осознала, что ее мать мертва.

Но как только шок от разговора с полицией пройдет, она почувствует себя свободной. Что бы ее ни ждало. Нет, она никогда не станет свободной. Ее история, ее жизнь, переплетенная с жизнью Вэлли, навсегда останется для нее источником горьких воспоминаний, до конца ее дней. И все же она станет свободной… Свободной от чего? Все должно когда-нибудь кончиться. Чарлз пока оставался с ней, был заботлив и внимателен. Похоже, он знал ответы на все мучившие ее вопросы.

– Как могло случиться, что они до сих пор не нашли меня, Чарлз?

Он взял ее руку в свою:

– Ты была в Южной Америке, где по-настоящему вышла за меня замуж.

Это ее не потрясло. Он хотел этого. Он желал получить ее.

А был ли у них выбор после того, как он пометил ее своим клеймом и давным-давно предъявил на нее права? Клеймо на ее груди все еще не выцвело, напоминая о том, что между ними было. Даже Мортон оказался бессилен изменить это. Через какие только испытания они не прошли! Ни один мужчина не мог с ним сравниться. Теперь-то она в этом твердо уверена. Ни один не смог бы жить с ней, зная обо всех ее грехах.

Он был единственным, в чьих объятиях она трепетала, кто заставил ее умолять о близости. Для него она навсегда останется ханум, как он для нее кади. Выйти за него замуж… Выйти по-настоящему.

Жизнь с ним – это ее реальность. Дом, ферма, семья. Стесняющие тело корсеты и ограничения. И воспоминания об их мирке. Палатка, и никаких запретов и ограничений.

На следующей неделе они отплыли в Южную Америку. И там выяснилось, что он богат, владеет фермами по выведению породистых жеребцов, что у него есть земля и деньги и что теперь она может не возвращаться в Элинг, если не захочет. Он наймет управляющих для своих ферм и будет импортировать в Англию своих лошадей, купит земли в Англии на новом месте, где ничто не напомнит о прошлом. И все это стало возможным, когда она покинула Вэлли.

– Тебе незачем жениться на мне, – возражала Джорджиана, – ведь все, кроме Мортона, поверили в наш брак.

– Нет, мы представим доказательства того, что наш брак не фикция, – возразил Чарлз. – Только этого я и хочу.

– Ты на самом-то деле хочешь получить Элинг?

– Ради всего святого, Джорджиана. Черт с ним, с этим Элингом. Продай его, если хочешь. Я не джентльмен, и уж тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Поэтому он мне ни к чему.

Она во все глаза смотрела на него. Все было возможно. Все, что делают остальные. Например, вступить в брак. Обзавестись семьей. Он тоже пристально смотрел на нее. Она была так прекрасна, его королева. Жизнь без нее не имела смысла. Он поцеловал ее в губы.

– Ты сможешь бегать по дому обнаженной, если захочешь, – прошептал он. – И тебе никогда не понадобится одежда.

– Это мой любимый костюм, – вздохнула Джорджиана, отвечая на его поцелуй, чувствуя, как зарождается в ней желание. – О Господи! Как хорошо! Я хочу тебя.

Он знал каждый дюйм ее тела, все тело, кроме губ и вкуса ее поцелуев. И не мог пресытиться ею. Все его тело вибрировало от желания, и ее тело отвечало на призыв. Это было нечто совсем иное, незнакомое. Оба они изменились. У него возникло ощущение, будто они вышли наконец из темницы, вдохнули свежего воздуха и вошли в рай, чтобы начать новую жизнь. Ведь оба были грешниками.

– Теперь нет никаких препятствий, Чарлз, никаких помех.

– На тебе черт знает сколько одежды, – пробормотал он.

– Я сумею найти выход, кади.

Он неохотно отстранился:

– Знаешь что, ханум? Давай-ка сделаем все, как велит традиция, – не будем спать вместе до свадьбы.

– Это невозможно, – пробормотала она.

– Все возможно. – Он так желал ее. Теперь он мог целовать ее сколько угодно. – Но ведь придется подождать всего несколько дней. И я ничего не имею против поцелуев.

Она с готовностью подставила ему губы, подумав при этом, что поцелуями они не ограничатся.