Без страха и сомнений

– Но ты не болен, Макс. Как ты осмелился сбежать из школы после всего того, что мама с папой сделали для тебя?

Он пожал плечами. Прикрыв глаза, он напустил на себя измученный вид.

– Воспитательница отпустила меня, – слабо промолвил он. – Она побоялась, что вспыхнет эпидемия. Лихорадка. Когда мне стало совсем уж худо, я начал бредить. Это случилось после того, как я смочил в горячей воде рубашку и положил нагретый камень под подушку. И я в самом деле видел красненьких бесенят, которые скакали по плечам воспитательницы и залезали в ее лиф. Они визжали. Должно быть, от восторга – им там понравилось, я думаю. Так я ей и сказал.

– Макс! Ты совсем не переменился. – Элла не смогла сдержать улыбку. – Все сочиняешь небылицы, как прежде. Бедная женщина! Ты должен вернуться и извиниться перед ней.

– Только после того, как удостоверюсь, что с тобой все в порядке, – серьезно сказал он. – Мне позволено остаться с тобой, пока я окончательно не поправлюсь. А я выздоровею, как только перестану за тебя тревожиться.

– Но что скажет папа? А…

– Предоставь это мне. Финч сказал, что они поехали с визитами к друзьям и вернутся поздно вечером. За это время я придумаю какое-нибудь правдоподобное объяснение.

– Не сомневаюсь, – заметила Элла, усмехнувшись. – Только не упоминай, пожалуйста, про красненьких бесенят в лифе твоей воспитательницы.

Макс пропустил ее слова мимо ушей.

– Скажи мне, что натворил Сейбер?

– Ничего.

Он опустил голову на грудь, задумавшись. Несмотря на юный возраст, в своем черном фраке и накрахмаленном высоком воротничке он казался взрослым и рассудительным.

– В этом-то все и дело, я полагаю, – промолвил он размеренным тоном. – Сейбер опять бездействует. Ты ведь любишь его, Элла?

Она вспыхнула и отвела взгляд.

– Понятно, – заключил Макс. – Я знаю, что это такое.

– Как ты сказал? – Она вскинула на него глаза. – Что это значит?

Он небрежно взмахнул рукой.

– Да ничего. Просто мужчина с моим опытом разбирается в подобных вещах не хуже любого другого. Я еще не познал настоящую любовь, но мне приходилось чувствовать боль и томление, которые вполне можно принять за влюбленность. Но мы сейчас говорим не обо мне. Расскажи мне про Сейбера.

– Ты так складно говоришь, Макс. У тебя теперь правильная речь. Кто бы мог подумать, что ты когда-то был… то есть, конечно, не был…

Он ухмыльнулся.

– «Был, не был». Кто бы мог подумать, что ты когда-то была… ну, то есть, я хочу сказать…

– Хватит! – отрезала Элла. Она и так прекрасно помнит, кем была. – Закончим этот разговор.

– Ты пытаешься переменить тему. Ты виделась с Сейбером, так?

Да, она видела Сейбера. И не просто видела, а даже более того.

– Да.

– Ну и как он?

– Он очень мил. – Элла прикусила нижнюю губу.

– Отлично! Если он так чертовски мил, почему же ты такая печальная?

– Он не хочет меня, Макс. – Слезы подступили у нее к глазам. – Он дал слово, что поможет мне найти жениха. Можешь себе представить? Сейбер ищет мне мужа!

Макс внимательно разглядывал маленький портретик, который он вытащил из ящика инкрустированного стола.

– Да ты что, шутишь? Жениха? Сейбер ищет тебе жениха?

– Да, – тихо сказала Элла. В данный момент она совсем не чувствовала себя старшей, скорее наоборот.

Позолоченная рамка с треском ударилась о стол.

– Тогда он или дурак, или сумасшедший, или и то и другое, – отрезал Макс.

– Не надо, прошу тебя, – взмолилась Элла. – Я не могу слышать, когда ты так говоришь о нем. О Макс, он был ранен в Индии.

– Ну да – Макс вздернул нос. – Несколько лет назад. Все мы об этом знаем. Но какое отношение это имеет к нашему разговору?

– Мне кажется… Мне кажется, самое прямое. У него все лицо в шрамах.

– Правда? – воскликнул Макс с неподдельным интересом. – Вот это да! Он теперь неотразим.

– Я с тобой согласна. Мне больно думать о том, что он так страдал, но я до сих пор считаю, что он самый красивый мужчина на свете, хотя шрамы и изменили его.

– Может, у него есть женщина? Элла чуть пошатнулась.

– Кто она? – продолжал допрашивать Макс.

– У него есть подруга, графиня Перруш. Марго. Но я не думаю… Нет, этого не может быть.

Макс подал Элле руку, усадил ее на стул и склонился над ней.

– Так в чем же тогда дело, дорогая сестрица? Что удерживает этого тупоголового осла от женитьбы на тебе?

Она покачала головой.

– Здесь какая-то тайна. Его не поймешь, он такой загадочный. Говорит, что не может быть со мной. Мы не можем быть вместе. Это, видите ли, невозможно. И он говорит это с отчаянием в голосе. Он несчастен. А тут еще Девлин Норт.

– А что Девлин Норт? Он тоже в Лондоне?

– Да, и, кажется, ухаживает за мной.

– Кажется? – Макс хмыкнул. – Мужчина либо ухаживает за женщиной, либо нет.

– Я не знаю, – сказала Элла. – Мне присылают роскошные подарки. Целый ворох даров. Я подозреваю, это дело рук Девлина. – Она подумала и добавила: – Хотя я не могу отрицать, что подозрение падает и на Сейбера.

Макс выпрямился, надул щеки и выпучил зеленые глаза.

– Все это слишком сложно для моего убогого умишки, дорогая сестрица. – Он снова склонился над ней. – Что еще? Что еще ты мне не рассказала?

Сердце у Эллы подпрыгнуло.

– Нет, это все.

– Нет, не все, – возразил он, потирая нос с крайне сосредоточенным видом. – Я чувствую это. Вижу. Что-то тут еще случилось. Ты не просто несчастна. Ты напугана.

Нет, он не может этого знать. Он просто гадает или выдумывает. Макс – мастер на выдумки. Она поправила юбки и изобразила на лице безмятежное спокойствие.

– Нет-нет, меня не проведешь, – заметил Макс, легонько щелкнув ее по носу. – Я тебя прекрасно знаю, можешь не притворяться. Мы так много значим друг для друга, Элла. Без тебя я бы не выжил. Если бы не ты – и не папа, которого ты просила спасти меня, – я бы до сих пор лазал по карманам в Ковент-Гардене. Хотя нет, я бы уже давно гнил в тюрьме. Я превратился бы в животное. Так скажи мне, почему твоя золотистая кожа побледнела? В этом виновата не только отвергнутая любовь. Что случилось?

Она сунула руку в карман, где лежало письмо.

– Ничего, я же говорю тебе.

– Ничего?

– Вот именно. Просто я утомилась, разъезжая по балам.

Прежде чем она угадала его намерения, Макс проворно схватил своей большой сильной рукой ее руку, в которой, она сжимала письмо.

– Макс! Это еще что за шутки? Пусти меня сейчас же! Удерживая ее руки, он вынул письмо у нее из кармана.

– Так вот что тебя тревожит? Я угадал? Тебе никогда не удавалось ничего прятать от меня.

– Это личное письмо. – Она попыталась выхватить у него конверт. – Отдай!

– Я видел, что ты сжимала его в кармане, пока мы разговаривали. Что бы ни было в этом письме, оно и есть источник твоих волнений.

– Нет! Это всего лишь письмо от одного моего друга. Прошу тебя… – Она снова попыталась выхватить конверт, но он уклонился от нее и, повернувшись к ней спиной, принялся разворачивать листок. – Макс, умоляю тебя, не читай! Прошу тебя!

С легкостью, которая привела Эллу в ярость, он оттолкнул ее и стал читать письмо.

По мере того как он читал, краска заливала его лицо и шею.

– Сядь, пожалуйста, – приказал он Элле чужим голосом. – Сядь и приди в себя.

– Ты не имеешь права читать мои письма! Макс стукнул кулаком по спинке стула.

– Как смеет этот мерзавец писать тебе такие непристойности?

Она дрожала, зубы ее выбивали нервную дробь.

– Но что он?.. – О Господи, как она может просить своего пятнадцатилетнего брата объяснить, что это за ужасные намеки автора записки?

Макс сжал губы и посмотрел на Эллу.

– Ты не понимаешь, о чем здесь говорится, верно? – Он потряс листком. – Конечно, откуда тебе знать.

– А откуда ты знаешь? – возразила она в ответ. Он провел рукой по волосам.

– Я ведь мужчина. Я стал мужчиной, когда иной еще считает себя ребенком. Жизнь сделала меня таким. А теперь успокойся.