Нечаянный поцелуй

Она прогнала грустные мысли. У нее не было времени жалеть себя. Управление хозяйством Ганлингорна почти не оставляло ей возможности размышлять над своим одиночеством. А если она соединит судьбу с Алфриком, ей больше не придется об этом думать.

– Надеюсь, ты будешь обращаться с Алфриком обходительно, – предупредила Дженова, окидывая Генриха долгим оценивающим взглядом. – Я не хочу, чтобы у него возникло ощущение, будто ты его осуждаешь.

Генрих вскинул на нее яркие голубые глаза, и его улыбка приобрела плутовское выражение.

– Я не стану его пугать, милая, если ты это имеешь в виду.

Дженова изучала его еще мгновение, стараясь прочитать его мысли, но это было невозможно. Генрих умел их скрывать. Именно это больше всего злило Дженову. С виду он был очарователен и беспечен, но за фасадом скрывались неизведанные глубины. Видно, придется ловить его на слове. Дженова позволила себе расслабиться и улыбнуться:

– Спасибо, Генри, но это еще не все…

– Что еще?

– Это касается лорда Болдессара, отца Алфрика. Он прислал своего секретаря, который также является его священником, с просьбой, вернее, с требованием, – у Дженовы сверкнули глаза, – чтобы в брачном контракте содержалось мое согласие, что в случае смерти Алфрика лорд Болдессар станет опекуном моего сына и покровителем Ганлингорна.

Генрих нахмурился:

– Опекуном твоего сына? Будь ты немощной, это можно было бы понять. И покровителем Ганлингорна? До сих пор у тебя не было никакого покровителя. Как взбрело ему в голову, что он тебе понадобится?

– Я тоже этого не понимаю, – поддакнула Дженова. – Может, ты разгадаешь, в чем тут дело? Боюсь, что это выше моего разумения.

Генрих улыбнулся, но по-прежнему выглядел озадаченным.

– Он крепкий, старый вояка. Видимо, считает, что женщины не в состоянии заботиться о собственных землях, вот и все. Если мы убедим его, что ты не только красивая, но к тому же еще умная и энергичная, он отступится.

Дженова была польщена таким комплиментом.

– Ладно, я не соглашусь на его условия и точка. Если я стану женой Алфрика и с ним что-нибудь случится, по-прежнему сама буду заниматься делами, пока мой сын не станет взрослым. Мне не нужно вмешательство посторонних.

– Может, Алфрик нездоров, а отец это скрывает?

Дженова побарабанила тонким пальцем по щеке.

– С виду он здоровый и крепкий. Я хочу, чтобы вы познакомились. Ты разберешься лучше меня. Раскрывать обманы и интриги – это по твоей части.

Что она имеет в виду? Если это не комплимент, на что она намекает? Она единственная из всех знакомых ему женщин могла с легкостью сбить его с толку.

– Я склонен думать, что Болдессар просто чрезмерно жаден, чтобы даже допустить мысль о возможной потере Ганлингорна.

– Но при чем здесь он? Если я выйду замуж, то за Алфрика.

– Алфрик – человек, которым ты можешь командовать, Дженова. А теперь поразмысли вот над чем: если ты можешь им помыкать, значит, то же самое могут делать и другие. – Генрих встал. – Пойду приму ванну и переоденусь, после чего встречусь с тобой и твоим женихом.

Дженова улыбнулась и проводила его взглядом, когда он размашисто пошел через зал, окликнув на ходу своего слугу. Несмотря на пыль дальней дороги, он выглядел потрясающе красивым. Впрочем, Генри всегда был хорош. Сознавая, что с ее стороны это не очень-то великодушно, Дженова порой желала увидеть его слегка усталым и не таким опрятным. Чуть-чуть менее совершенным.

Крупный и смуглый слуга Генриха, Рейнард, последовал за хозяином. На его тунике красовалась эмблема Генриха – феникс, объятый пламенем. Оба они, Генрих и его слуга, исчезли на лестнице, ведущей в верхние помещения башни.

Дженова радовалась в душе, что пригласила Генриха приехать. Возможно, он и имел при дворе славу человека с медоносным языком, но она знала, что в ситуации, как эта, он честно выскажет свое мнение. Даже если оно ее не устроит, она может не сомневаться, что его суждение будет искренним. А это именно то, что ей нужно. Правда, какой бы она ни была, пусть даже самой жестокой. И Генрих ей эту правду скажет.

«Ты не только красивая. Ты еще умная и энергичная».

Неужели Генрих считает ее красивой? У него много любовниц. Дженова представила себе, что он делает с ними в постели. И вдруг вообразила себя на месте одной из них. Вообразила, как ласкает его курчавые каштановые волосы, в то время как его губы скользят по ее телу, приближаясь к лону. У Дженовы вырвался стон. Тут она опомнилась и порывисто поднялась. Что за мысли? Порой в ней просыпалось любопытство, когда она думала о том, какой образ жизни ведет Генри. Но сегодня оно перешло все границы. Щеки Дженовы пылали.

Дженова сделала глубокий вдох. Хватит пустых мечтаний. Они принесут только боль. У нее есть Алфрик. Генри – просто друг.

Взяв себя в руки, Дженова пошла приводить себя в порядок.

Глава 2

Алфрик, сын лорда Болдессара, прибыл на заснеженной лошади во главе отряда людей с угрюмыми лицами. На нем была голубая туника из тонкой шерсти и темные, из мягкой кожи штаны. Шпоры на каблуках его сапог сверкали, как звезды. Он был хорош собой, с волосами более светлыми, чем у Генриха, и печальными темными глазами. Когда Дженова подошла к нему, чтобы поздороваться, он посмотрел на нее, как преданный пес на хозяина, но не как будущий жених на невесту.

Если Дженове нужен не мужчина, а раб, подумал Генрих, то она сделала правильный выбор. Терпеливо ожидая, когда его представят, Алфрик целовал ее пальцы и шептал несуразные комплименты, пожирая Дженову глазами. Стоявший за спиной Генриха Рейнард пробурчал в его адрес что-то нелестное.

– Полно, Рейнард, – усмехнулся Генрих. – Не всех природа наделила умом в равной степени. Леди, похоже, нравятся его знаки внимания. – Дженова и впрямь раскраснелась. – Это нам с тобой урок – не проявляй ум, если хочешь добиться успеха у дам. Они предпочитают мужчин недалеких.

– Мне не требуется помощь в делах, касающихся дам, милорд, – заносчиво ответил Рейнард.

Генрих повернулся к нему и окинул взглядом с головы до ног. Рейнард был настоящий богатырь, медведь, а не человек. Но при этом обладал приятной наружностью. Не зря женщины вешались ему на шею. Даже Кристина, когда думала, что Генрих не видит.

– Лорд Генрих!

Дженова наконец освободилась от своего чересчур ретивого жениха и устремила взгляд на Генриха. Настал его черед сыграть свою роль. Растянув губы в привычной самоуверенной улыбке, Генрих направился к Алфрику, сыну Болдессара, однако симпатии к нему почему-то не питал.

– Лорд Алфрик, – начала Дженова, – это мой старинный и добрый друг, лорд Генрих Монтевой.

Алфрик поднял на него взгляд. Глаза его на миг округлились, и в них блеснула ревность. Он плотно сжал губы. И вдруг из очаровательного молодого человека превратился в маленького мальчика, у которого отняли игрушку, и он готов то ли рассердиться, то ли заплакать.

Неужели Алфрик до такой степени не доверяет Дженове, что ревнует даже к «старинному другу»?

Или, может, все дело в репутации сердцееда, которая настигла лорда Генриха и здесь, в Ганлингорне?

Все же Генрих не позволил своей улыбке дрогнуть. Он делал это не ради Алфрика, но ради Дженовы. Улыбаясь, он быстро поклонился и сказал, что рад знакомству. После на всякий случай добавил:

– Как леди Дженова изволила упомянуть, мы с ней очень старинные друзья.

Лицо Алфрика слегка прояснилось, хотя присутствие Генриха его по-прежнему смущало.

– Л-лорд Генрих, – пробормотал он с запинкой, – я, конечно же, о вас слышал. Ваше имя весьма популярно.

Генрих вскинул бровь:

– В самом деле? Вы мне льстите, лорд Алфрик.

– Ничуть! Это чистая правда. Отец рассказывал о вас. Однажды при дворе, когда он заявил права на участок земли, вы… – Внезапно Алфрик осекся. И густо покраснел. Он отвел взгляд и судорожно сглотнул. – Я хотел сказать, что отец однажды встречался с вами в Лондоне, при дворе. Вот и все.