Любовные послания герцога

Потом она вдруг все поняла.

Незнакомец медленно выпрямился, поля его шляпы приподнялись, открыв внушительный мужской подбородок с намеком на черную щетину и твердого очертания губы. Римский нос придавал его чертам благородство и мужественность. Но именно взгляд его глаз был причиной охватившей ее дрожи, унять которую оказалось не по силам даже ей.

Его взгляд был темен как ночь, а глаза – насыщенного коричнево-черного цвета, как русские соболя.

Фелисити почувствовала себя словно под гипнозом. Ей вдруг вспомнилось, как Пиппин однажды призналась, что, лишь взглянув в глаза капитану Дэшуэллу, она сразу же почувствовала, что он ее поцелует.

Фелисити в то время заявила, что все это глупости. Но сейчас она вдруг поняла, о чем говорила кузина. Потому что именно в этот момент она поняла, что не сможет прожить жизнь, так и не ощутив этих губ на своих губах. При этой мысли у нее перехватило дыхание.

Она не могла бы объяснить, откуда ей это известно. Она просто знала это.

– Я хотел бы видеть мисс Лэнгли, – сказал он. Его сочный баритон эхом отозвался в пустой прихожей. Все в нем, начиная от самоуверенной осанки и кончая удивленно приподнятой бровью, когда он глядел на нее, породило у нее самую невероятную мысль, от которой она не только вздрогнула, но и запаниковала.

«Это он, – пело ее сердце. – Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы это был он!»

«Холдиндрейк!»

Она попыталась найти слова, чтобы ответить ему. Но впервые за всю свою жизнь Фелисити Лэнгли лишилась дара речи. Она двигала губами, пыталась привлечь на помощь разум, но под пристальным взглядом импозантного мужчины ей это не удавалось сделать.

Но как это могло случиться? Как ему могло прийти в голову пожаловать к ней без предупреждения? Да еще в столь неурочный час?

Неудивительно, что он так пристально смотрит на нее, ведь она не причесана как следует, ее платье давно вышло из моды, а на ногах у нее… Боже милосердный, она вышла, чтобы открыть дверь, в красных шерстяных носках!

Талли толкнула ее в спину:

– Скажи что-нибудь, Фелисити!

Она неохотно оторвала взгляд от его гипнотизирующего лица, взяла себя в руки и стала вспоминать, что следует сказать человеку, с которым почти помолвлена.

Но именно в этот момент потрясенный взгляд Фелисити вновь упал на его пальто, и она заметила его обшлага. «Обтрепанные обшлага?» О нет, что-то здесь не так. А там, где на нем должны бы быть надеты бриджи безупречного покроя, она увидела немодные брюки. Но последним, что охладило ее разыгравшиеся мысли сильнее, чем ледяной пол охлаждал по утрам ее ноги, была пара поношенных сапог, один из которых уже успел прочно оседлать их Брут.

Сапоги, которые, судя по их виду, прошагали через всю Испанию и обратно, сапоги, которые никогда не знали нежной заботы камердинера. Короче говоря, сапоги, которые могли принадлежать служивому человеку, но не герцогу.

И уж конечно, они не могли принадлежать герцогу Холлиндрейку!

Она снова робко взглянула ему в лицо и убедилась, что его дерзкие и благородные черты по-прежнему заставляют замирать ее сердце, но на сей раз от разочарования и смущения.

И как она могла подумать о поцелуях такого человека? Нет, так не бывает. А если и бывает, то только в волшебных сказках и французских романах, которыми зачитываются Талли и Пиппин.

Безумным страстям и таким понятиям, как «любовь с первого взгляда», самое подходящее место на страницах таких книг.

– Очевидно, вы и есть тот самый человек, которого мы ждали, – сказала Талли, удивленно поглядывая в сторону Фелисити. Красивые черты лица этого мужчины явно не производили на Талли большого впечатления, и она, поймав Брута за задние ноги, оттащила от сапог незнакомца этого маленького тирана. – Прошу прощения за его поведение. Он обожает хорошую обувь. Надеюсь, у вас это не единственная пара.

Обри Майкл Томас Стерлинг, десятый герцог Холлиндрейк, сначала оценил на глазок ущерб, причиненный его сапогам, потом перевел взгляд на двух молодых леди, стоявших перед ним. Близнецы, догадался он, хотя и не идентичные. Та, которая отловила и взяла на руки собачонку, была изящной красавицей, но его внимание привлекала другая – та, которая еще держалась рукой за щеколду.

Ее волосы имели тот неуловимый оттенок карамели, который вечно соблазняет и поддразнивает мужчину. Особенно такого, как он, который слишком долго был лишен хорошего Общества, тем более общества молодых женщин.

Двенадцать лет на войне. Три месяца на транспортном судне из Португалии в Англию. Потом месяц в седле из одного конца Англии почти в другой по дорогам, заметенным снегом так, как будто вы случайно оказались в России, а не в Суссексе. А далее – потрясение по прибытии домой, когда он узнал, что стал не только наследником дедушки, но и герцогом. Герцогом Холлиндрейком.

И прощай навсегда, капитан Тэтчер. Этот псевдоним он взял себе, когда в один прекрасный вечер много лет назад отказался от будущего, предначертанного, ему его дедушкой. Тогда, проведя ночь за карточным столом, он использовал, выигрыш на покупку патента на младшее офицерское звание и умчался к черту на кулички, где никто не вмешивался в его жизнь.

Герцог Холлиндрейк. Он содрогнулся. Его страшили не огромная ответственность и необходимость исполнять массу обязанностей. Ему приходилось нести на своих плечах и гораздо большую ответственность, командуя войсками в ходе войны на Пиренейском полуострове. Дело было не в этом, а в титуле. Он не был герцогом. По крайней мере он не соответствовал тому стереотипу обладателя этого титула, которому следовали его дедушка и восемь поколений Стерлингов до него, полагавшие, что герцог должен быть высокомерным, консервативным и с рождения приученным к роли повелителя, которая отведена ему по произволению Божьему.

Гораздо лучше оставаться Тэтчером. Потому что, несмотря на замерзшую спину, чуть ли не отмороженный нос и онемевшие от холода пальцы, при виде этой девушки у него вдруг взыграла кровь. Но будь он Тэтчером, он немедленно сорвал бы сладкий поцелуй с этих упрямых губок, тогда как герцогу Холлиндрейку приходилось вести себя подобающим образом.

Очень жаль, конечно, что эта очаровательная маленькая ведьмочка не была той мисс, за которой ухаживал от его имени дедушка. Нет ни малейшего шанса, что она окажется той карабкающейся по социальной лестнице девчонкой, которая со всей прямотой написала о своем намерении выйти замуж за герцога, исключая разве что герцога – члена королевского семейства.

– Я хотел бы видеть мисс Фелисити Лэнгли, – повторил он.

Заметив, как эта мисс смотрит на него – словно он был каким-то мародером, явившимся с единственной целью – грабить, – он понял, что его тетушка была, пожалуй, права. Прежде чем отправляться к этой леди, следовало бы привести себя в более презентабельный вид.

Ну что ж, возможно, что его вид действительно отпугнет мисс Лэнгли, как это предсказывала тетушка Дженива.

– Мисс Лэнгли – это я, – сказала она, чуть вздернув хорошенький носик.

Так это и есть его невеста? Поскольку ко всей этой истории приложил руку его дедушка, он ожидал увидеть мегеру с выступающими вперед зубами либо какую-нибудь абсолютно бесцветную мышку. Но только не девушку, которая открывает дверь в ярко-красных носках.

– Мисс Фелисити Лэнгли? – уточнил он. Наверное, здесь какая-то ошибка. Его дедушка никогда бы не выбрал такую хорошенькую девушку. При виде которой даже дух захватывает.

Он был потрясен, когда она кивнула в ответ.

«Отлично. Значит, это и есть Фелисити Лэнгли». Сделав глубокий вдох, он подумал, что хотя с зубами у нее все в порядке, со временем она, наверное, докажет, что он прав, мысленно назвав ее мегерой.

– Прошу прощения, мисс, – сказал он, слегка поклонившись. – Я пришел, чтобы… – Продолжить ему не удалось, поскольку эта леди неожиданно вновь обрела дар речи.

– О Господи, сэр, о чем вы только думаете? – принялась отчитывать его она. – Являетесь с парадного входа? Это едва ли служит вам хорошей рекомендацией, потому что говорит скорее о вашей бесцеремонности, чем о вашем опыте.