Цветы для бога любви

— Это можно понять, — медленно произнес Рекс Дэвиот,

— Она не принимает никаких приглашений — ни на званые вечера, никуда.

— Но не оттого ли это, что она боится увидеть там принца?

— Я думаю, что он все еще пытается встретиться с ней, — ответил сэр Теренс, — но Квинелла рвет, не разбирая, любые приглашения, даже если совершенно уверена, что его там не будет.

— Наверное, она еще не совсем вышла из состояния шока.

— Хотел бы я, чтобы так и было. У меня другое чувство: все это гораздо глубже, и этот случай может повлиять на всю ее жизнь и на ее судьбу.

Ему показалось, что Рекс Дэвиот несколько скептически усмехнулся, поэтому он быстро добавил:

— Вот потому я и прошу вашей помощи.

— Моей помощи? Но что я могу сделать?

— Вы можете жениться на Квинелле и увезти ее отсюда!

Наступило неловкое молчание, после чего Рекс

Дэвиот произнес:

— Да вы в своем уме?

— Если вы как следует обдумаете мои слова, то поймете, что это очень разумное предложение, — ответил сэр Теренс. — Я люблю Квинеллу, поэтому и хочу, чтобы ее увезли отсюда. Я хочу освободить ее от этой напасти. Единственный способ спасти девушку от преследований принца — выдать ее замуж, чтобы муж стал для нее надежной защитой, которую я, честно говоря, к сожалению, предложить не могу.

— Но почему?

— Потому что принц может наделать мне массу неприятностей, если я и дальше буду противостоять ему. Сэр Теренс говорил об этом совершенно открыто, и Рекс Дэвиот знал, что это чистая правда.

Глава Министерства по делам колоний занимал такой значительный и ответственный пост, что шумный скандал с одним из правителей Европы повредил бы не только сэру Теренсу, но, быть может, и всей британской системе.

Рексу Дэвиоту было известно, что предметом особой гордости сэра Теренса было то, что назначение свое он получил в относительно молодом возрасте, но полученное им образование в сочетании с врожденными способностями сыграло тут не последнюю роль.

И вот теперь такой бесславный конец его карьеры и вынужденный уход в отставку стали бы, несомненно, трагедией не только для Британии, но и для Индии.

Будто угадав мысли Рекса Дэвиота, сэр Теренс продолжал:

— Возможно, я и не прав, но у меня создалось впечатление, что если бы вы и захотели жениться на какой-нибудь женщине, чтобы принять назначение на пост вице-губернатора, то выбор у вас был бы невелик: ведь вы почти ни с кем не знакомы, за исключением разве что девиц из «рыболовецкой флотилии».

Это была шутка; всем было известно, что девушек, ежегодно отправляющихся в Индию в надежде найти там мужа, в обществе называли «рыболовецкой флотилией», а тех, кто возвращался домой после неудачного «промысла», — «пустой тарой».

Но эти слова не вызвали ответной улыбки Рекса Дэвиота, и сэр Теренс продолжал:

— А мне кажется очень удачным такое совпадение. Вам нужна жена с деньгами, а Квинелле необходимо найти мужа, который увез бы ее подальше от этого принца. Так почему бы вам не обдумать мое предложение?

Сэр Теренс снова умолк, но возникшая тишина показалась ему теперь другой: он как бы чувствовал некоторую заинтересованность со стороны Рекса Дэвиота.

— Вы действительно серьезно говорите об этом? — медленно произнес Рекс Дэвиот.

— Никогда в своей жизни я не говорил более серьезно! — ответил сэр Теренс. — И не буду даже пытаться убедить вас, что не жду от вашего ответа никакой личной выгоды.

Он глубоко вздохнул и добавил:

— Рекс, я прошу вашей помощи. Я совершенно серьезно утверждаю, что нахожусь сейчас на краю пропасти и не вижу другого выхода из этой ситуации.

В его голосе чувствовалась неподдельная искренность, и именно она, а не что-либо другое, заставила Рекса Дэвиота не ответить ему сразу же категорическим отказом, который уже готов был слететь с его языка.

Видя, что пожилой человек напряженно и терпеливо ждет его ответа, Рекс сказал:

— Мне нужно какое-то время, чтобы обдумать ваше предложение, и, возможно, не принимая на себя никаких предварительных обязательств, я могу встретиться с вашей племянницей.

Он увидел, что глаза сэра Теренса вспыхнули радостью.

— Правда? Неужели вы действительно согласны? Боже мой, с моих плеч свалилась такая тяжесть!

— Но имейте в виду: я вам пока ничего не сказал о моем согласии принять ваше необычное и, прямо скажем, беспрецедентной предложение, — предупредил его Рекс Дэвиот.

— Понимаю, понимаю, — живо согласился сэр Теренс, — но вы для меня сейчас, как спасательный круг для утопающего.

Глядя на Рекса Дэвиота с мольбой в глазах, он продолжал:

— Может быть, вам кажется забавным, что человек моего положения испугался какого-то ничтожного немецкого князька, но мне действительно страшно. Ведь все, что я создал за последние два года: связи, которые я налаживал с таким трудом, целая сеть агентов, разосланный в разные концы Индии и подчиняющихся только мне, — все это будет разрушено и уничтожено.

Помолчав, он добавил:

— И все это из-за какого-то одного распутника и хама.

«Да, пожалуй, это как раз подходящие слова, — подумал Рекс Дэвиот, — чтобы кратко выразить сущность этого негодяя».

— Трудность состоит еще и в том, что вне этих четырех стен, — продолжал сэр Теренс, — должен относиться, к нему с уважением, которого требуют и он сам, и его положение.

Рекс Дэвиот знал, что сэр Теренс нисколько не сгущает краски, и в то же время считал, что цель едва ли оправдывает средства, по крайней мере там, где это касалось его лично.

Он отлично понимал, что последствия его отказа будут не очень приятными: готов ли он лишиться награды, которой королева удостоила его за особые заслуги, и пренебречь честью, какой он, пожалуй, больше уже не заслужит до конца своей карьеры?

Где-то в глубине его сознания зародилась мысль — и теперь пришло время признать ее справедливой, — что он вполне мог бы продолжать свою прежнюю работу совсем по-иному и не менее успешно, заняв в Северо-западных провинциях гораздо более высокое положение.

Ему лучше других было известно, что нельзя, успешно завершив одно дело, тут же браться за другое: нужно время, и довольно длительное, чтобы все успокоилось.

Как бы тщательно он ни заметал свои следы и как бы ни были пока невежественны те, кого он обманывал, все равно рано или поздно за его спиной начнут шептаться, показывать пальцем, и он увидит немой вопрос в глазах тех, кто его окружает.

Возможно, никто и не выдаст его с головой, но все это может вызвать подозрение у тех, кто им интересуется.

«Сейчас мне необходимо залечь на дно, — сказал себе Рекс Дэвиот, — и лучше всего это сделать в Доме правительства в Лакхнау».

И может быть, для этого даже больше подойдет не знаменитый, сохранивший на себе следы сражений дворец в Лакхнау, а резиденция губернатора в Наини-Таль, затерянная среди лесистых предгорий Гималаев! Как и все, кто работал и жил в Индии, движимый не только самим характером, но и духом своей службы, подобной которой нельзя было сыскать нигде во всем мире, Рекс Дэвиот развил в себе такую сильную интуицию, которую трудно было представить себе тем, кто жил на родине.

Это было даже не ясновидение, а что-то еще более глубокое — своего рода проникновение в самую душу Индии, в то, что скрывается под ее яркой необычной внешностью.

Именно в Наини-Таль, в один из своих приездов к тогдашнему губернатору Северо-западных провинций, Рекс Дэвиот стоял, глядя вверх на Гималаи, на краю отвесной скалы высотою в несколько сотен футов.

Над снежной вершиной, окутанной облаками, медленно кружились два поблескивающих на солнце золотых орла, дрожа в зыбком мареве прозрачного неба.

Эта картина своей совершенной красотой поразила Рекса Дэвиота в самое сердце и навсегда запечатлелась в его памяти.

И вот, совершенно неожиданно, как это бывало у него и прежде, когда в переломные моменты жизни ему нужно было принимать какие-то важные решения или когда ему угрожала опасность, орлы снова предстали перед его мысленным взором: всемогущие, безмятежные и необъяснимым образом связанные с ним в одно целое.