Дитя Луны (СИ)

– Ты сказала, что она умерла! – воскликнул юноша. – Бросилась в реку, чтобы избежать наказания.

– Один из преследователей сумел вытащить её из воды. Но тебя там уже не было. Ты исчез, как только серебряный кулон коснулся воды. Я перенесла тебя сюда, чтобы добрые люди нашли и приняли тебя, как родного. Я смотрела… – она мечтательно склонила голову набок. – Видела, как ты растёшь, как гуляешь ночами по пустынным улочкам старого города. Как любуешься природой и слушаешь пение птиц. Как сверкали при свете Луны твои локоны. Это я посеребрила их. Ты был так прекрасен в эти мгновения. А твоя ловкость! Я помню детские грёзы о цирке. С каким восхищением ты смотрел на акробатов, парящих под куполом! А потом и сам стал похож на них. Только искуснее и ловчее, – Мах погладила его по голове. – Как жаль, что кулон тебе вернули только сейчас. Иначе я бы раньше пришла к тебе.

Мановением руки Мах заставила ладанку подняться в воздух и опуститься к ней на ладонь.

– Это древний талисман твоих предков. Они наполняли его маслом оливы и молились богам о силе для своих сыновей и красоте для своих дочерей. Здесь твоё имя. Ты был назван в честь великого пророка Узайра, советника Ксеркса.

– Что стало с моей матерью? – словно не расслышав её последних слов, спросил Эзра. – Неужели она умерла?

– Я знаю лишь, что её ждала смертная казнь, но граф не пожелал гибели своей возлюбленной.

– Могу ли я увидеть её? – в глазах Эзры загорелась надежда. – Есть ли возможность вернуться к ней хоть на короткое мгновение?

Мах усмехнулась.

– Путешествия во времени – непростое развлечение. На это уходит много сил. Да и Луна должна быть в своём зените…

Глядя, как опечалилось лицо юноши, она быстро добавила:

– Не отчаивайся. Я пришла именно для того, чтобы помочь тебе. Если ты исполнен решимости найти Шукар, я верну тебя назад, в Мадрид времён Карла IV, полный мятежного духа, уличного гомона, смеха бродячих мальчишек и звона гвардейских клинков. Надень талисман – и сможешь последовать за мной через века. Ничего не бойся, пока он с тобой – я всегда буду рядом, когда ни позовёшь.

Эзра не задумываясь схватил тонкую цепочку и накинул на шею.

– Мне с трудом верится во всё это, – слегка дрожащим голосом признался он. – Но если ты говоришь правду, то, возможно, это самое удивительное, что случалось со мной за всю мою жизнь.

– Это лишь начало, – сверкнула глазами богиня и протянула ему руку. – Следуй за мной.

Юноша уже хотел было подняться на край окна, но вдруг остановился, невольно оглянувшись назад.

– Как же моя семья? – взволнованно спросил он. – Что будет с ними, когда они обнаружат моё исчезновение?

– Не бойся, Эзра, – прошептала Мах. – Я всё устрою так, что они и не заметят твоего отсутствия. Пойдём, времени осталось совсем мало, – поманила она. – К воде, к Мансанаресу.

Эзра взобрался на подоконник и, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Всё как обычно. Один шаг. Два. Три… Прыжок! Неизвестность…

Комментарий к 5. Мах

*Мода̀р (фарси) – мать

**Бачѐ (фарси) – малышка

========== 6. Dia de San Isidro ==========

Фиеста на Пласа Майор была в самом разгаре. Казалось, сюда собрался весь город. Вперемешку с дворянами в толпе веселились крестьяне и работяги, сновали монашки и орудовали карманники. Отовсюду доносилась громкая музыка, звон тамбуринов, девичий смех, свист, ругательства пьяниц, которым то и дело наступали на ноги, голоса зазывал и бедняков, просивших милостыню.

Мадрид праздновал Dia de San Isidro* – один из любимейших праздников горожан. Каждый год со всех концов люди стекались на главную площадь, чтобы принять участие в грандиозном гулянии, послушать песни, поглазеть на заморские диковинки, привезённые купцами из колоний, отведать различных яств, и, если повезёт, то и увидеть самого короля!

Старый Бельтран не любил это время. С бо̀льшей охотой выступал он перед скромной публикой и маленькими ребятишками в небольших городках испанских провинций, нежели в самом центре столицы. «Большой город привлекает большие сложности» – любил повторять он, хмуря свои седые брови и набивая в трубку табака. Но выхода у него не было. Бельтран прекрасно понимал, что лишь одно выступление на подобных гуляниях способно обеспечить его артистов на долгое время, тогда как после провинций они нередко уходили с пустыми карманами.

К тому же, не вся труппа разделяла его неприятие. Никогда не унывающие Марселино и Каридад, казалось, были без ума от больших городов. После того, как их номера были отработаны, они вечно пропадали на всю ночь, бродя по улочкам и разглядывая разноцветные вывески лавок и мастерских. Однажды они сумели утащить целую корзинку душистого мыла, пока неповоротливая торговка обслуживала очередного слишком привередливого покупателя. Бельтран тогда слишком сурово отчитал молодых людей, отчего Каридад даже расплакалась. Однако, вскоре, сменив гнев на милость, старик решил действовать иначе, и просто обходил большие города, чьи соблазны угрожали репутации его труппы.

Как бы там ни было, в этот день ему пришлось вернуться в Мадрид, ибо начинался тёплый сезон, и артистам была необходима новая одежда и достойного вида реквизит. Он утешал себя мыслью о том, что праздник не затянется надолго, и уже на следующей неделе они смогут покинуть это бурлящее, слишком шумное для его старых ушей, гуляние.

От невесёлых мыслей его отвлёк тоненький голосок Каридад:

– Мы готовы, Бельтран! Тито уже роет копытом землю.

Старик глубоко вздохнул и поправил накладной нос.

– Я иду, querida**.

Он поднялся на помост, который служил артистам сценой, и незаметно выглянул за занавес. Оживлённая и не совсем трезвая публика возбуждённо гудела, толкаясь локтями и стараясь протиснуться как можно ближе к подмосткам.

– ¡Mierda!*** – тихонько выругался он. – Надеюсь, вы все не отбросите когти от удивления.

Повернувшись к артистам, терпеливо ждущим за его спиной, он махнул рукой: можно начинать.

В тот же миг створки занавеса разлетелись в разные стороны, будто вспорхнувшие птицы. На сцену ворвались две грациозные гнедые лошадки, неся на своих спинах улыбающихся молодых людей – стройную девушку в синем платье до колен и черноволосого юношу в белой рубашке и тёмных бриджах. Они держались за руки и приветливо махали зрителям. Толпа встретила их бурными овациями.

Вслед за молодой парой появились двое – приземистый, но невероятно широкий в плечах мужчина с кручеными усами и едва поспевающий за ним уморительный карлик. Они направились в центр сцены, где мужчина вдруг стремительно ухватил своего приятеля и начал подбрасывать, словно тот был обычным мячом для жонглирования.

Одна из лошадок резко развернулась и направилась в противоположную сторону, унося прекрасную наездницу по кругу вначале прочь от юноши, а затем снова пересекаясь с ним на другом конце помоста.

Под всплеск аплодисментов на сцену, немного склонивших на выходе, ступила высокая женщина, рост которой превышал всех артистов не две головы. С улыбкой на лице она приблизилась к мужчине и карлику, непрестанно посылая костлявой длинной рукой воздушные поцелуи.

Внезапно, вскинув обе руки вверх, женщина чуть присела – и из-за занавеса, прыгая и кувыркаясь, выскочил акробат. Прицелившись, он со всей силы оттолкнулся от пола и на полной скорости приземлился на вытянутые руки гигантши. Та расправила спину и, встав во весь свой исполинский рост, закружила акробата над сценой.

Волна одобрительных улюлюканий наградила их за старания.

Последним вышел сам Бельтран. Он принялся уморительно приплясывать и пытаться подойти к другим артистам, но всё время наигранно падал и неестественно широкими движениями потирал якобы ушибленные места. Затем, словно задумавшись, он запустил правую руку в карман и вдруг резко достал оттуда несколько колец.

Лёгкость и отточенность его жонглёрских движений загипнотизировала зрителей. Отовсюду слышались восторженные вздохи и оживлённый шёпот.