Скандальная репутация

Бросив быстрый взгляд на Люка и заметив его легкий кивок, Розамунда снова обратилась к миссис Симмс и попросила ее найти еще одно одеяло.

– Ответь же мне, – настаивала Ата.

– Я сделаю то, что ты хочешь. – Его голос был настолько хриплым, что Розамунда с трудом разобрала слова.

– Люк, ты должен жениться и произвести на свет наследника. Если ты этого не сделаешь, значит, все то, что я терпела пятьдесят лет, напрасно. Я не говорила об этом прежде, потому что надеялась… – Ата расплакалась и повернула голову в сторону двери, где стояла Грейс вместе с другими вдовами. Звук рыданий был настолько душераздирающим, что Розамунда попятилась от выхода и сбежала бы в свою комнату, если бы в этот самый момент миссис Симмс не принесла одеяло.

«Произвести на свет наследника… Произвести на свет наследника…» Взгляд герцогини на Грейс и с трудом произнесенные Атой слова причинили Розамунде сильную боль. Эта боль поселилась в груди, не давала дышать. Как же ей хотелось опрометью броситься вон! Спрятаться, пока не успокоится сердце, не исчезнет страдание и не развеются дьявольские мечты. Вместо этого Розамунда сделала то, чему уже давно научилась, – осталась на месте и постаралась быть полезной. Если на этом свете и был человек, всегда относившийся к ней по-доброму, то только чудесная маленькая старушка.

Люк что-то шептал герцогине, держа ее руку, когда Розамунда вернулась в комнату с одеялом. Из последних сил она старалась сохранять спокойствие.

Герцог поцеловал бабушку в лоб.

– Ты выглядишь очень усталой. Постарайся немного поспать.

– Я не хочу спать, – ответила она по-детски капризным голосом. – Боюсь, что уже не проснусь.

Розамунда была близка к панике и не понимала только одного: как держится Люк?…

– Я посижу с тобой. – Он вытащил шпильки из седых волос Аты, позволив длинным прядям рассыпаться по подушке. – И буду следить за твоим дыханием. Если услышу что-либо угрожающее, разбужу тебя.

К горлу Розамунды подступил комок. Большинство людей не обратили бы особого внимания на тревоги герцогини. А этот суровый с виду человек нашел именно те выражения, которые ей необходимо было услышать, чтобы успокоиться и отдохнуть. И Ата ни на мгновение не усомнилась в словах внука и даже не заставила его поклясться, что он никуда не уйдет.

Слава Богу, герцогиня закрыла глаза и не видела Люка стоящим на коленях и изо всех сил сжимающим пальцами переносицу – чтобы справиться с эмоциями. Уже через несколько минут старушка задышала ровно – уснула.

Когда Розамунда направилась к герцогу, в спальне слышался только легкий шум ее платья. Она положила руку ему на плечо и почувствовала, как напряжены его мышцы.

– Люк, – шепнула она, – не поддавайся отчаянию. Мы же пока не знаем, что это. Вполне возможно, всего лишь пищевое отравление, которое пройдет через день-два. Надо подождать.

Несколько мгновений он хранил молчание, потом спросил:

– Ты предлагаешь мне запастись терпением? – Да.

– Это качество никогда не входило в число моих добродетелей. – Сент-Обин взглянул на герцогиню, и его лицо стало мрачнее тучи.

Розамунда умолкла. Она не знала, что будет делать, если он сорвется.

– Ата не может умереть, – устало проговорила она.

«Очень больно видеть, когда человек сломлен». Вздрогнув, она припомнила эти слова из далекого прошлого. Их произнесла Сильвия, появившись на пороге Бартон-Коттедж. Так она объяснила свое решение жить с сестрой. Тогда Розамунда не поняла слов Сильвии, поскольку даже в самые тяжелые времена чувствовала, что выдержит все.

Но не сейчас. Неожиданно Розамунда осознала, что не сможет стать свидетельницей страданий этого мужчины, если произойдет худшее.

Приложив немалые усилия, она подняла герцога с колен и обняла. Его сердце колотилось сильно и мощно. Розамунде даже показалось, что в этом месте шевелится одежда.

Она не нашла что сказать, поэтому молча погладила его спутанные волосы, лежавшие на спине и плечах. В них поблескивали кристаллы соли, придавая его светлости облик морского волка.

– Спасибо, – хрипло сказал Люк.

– За что?

– За то, что не споришь со мной. Розамунда молча кивнула.

– Я знаю, тебе это стоило немалых усилий, учитывая твою привычку вечно противоречить.

Он пытается справиться с эмоциями, подтрунивая над ней. Отец и братья поступали в точности также, если хотели скрыть свои чувства. Розамунде не оставалось ничего другого, как только играть по его правилам.

– Насколько я понимаю, ты вновь пытаешься меня поддразнить, – мягко сказала она.

– Это в моем характере.

– Тогда мне придется ответить тем же. – И Розамунда сделала то, чего он меньше всего ожидал, – наклонилась и поцеловала в уже заросшую щетиной щеку, вдохнув соленый запах моря. Потом она прошептала ему в ухо: – Я знаю, ты готовишься к худшему. Но попробуй вот что: прикажи себе не думать об этом, например, в течение часа, начиная с этой минуты. Потом еще на час. Это мой секрет. Он помогает противостоять самым тяжелым ударам судьбы. Но если отвлечься от мыслей о бабушке тебе поможет хорошая ссора, тогда, пожалуйста, я к твоим услугам.

Сработало!

В его глазах вспыхнули огоньки.

– В тебе определенно есть что-то бесовское!

– Всю свою жизнь я жила в окружении мужчин, если не считать сестры. И я знаю, как изменить направление любого спора, особенно когда я в чем-то права, что бывает довольно часто, и ты, безусловно, не мог этого не заметить. – Она все говорила и говорила, шагала напролом, а он все не желал попадаться на удочку. – Юмор – это то, чего мне так не хватало в жизни, но я этого не понимала, пока не появилась здесь. – Розамунда повернулась к спящей герцогине и нежно погладила ее седые волосы.

Неожиданно ее пронзило воспоминание о первой встрече с Атой и Сент-Обином, об их остроумной словесной дуэли. И она почувствовала, как к глазам подступили слезы, которые следовало во что бы то ни стало сдержать.

Изо всех сил прикусив язык, Розамунда заставила себя думать о более насущных вещах.

– Я не уверена, что это чума, – сказала она. – Насколько я помню, сыпь – лишь один из симптомов, причем не главный. Основные признаки – лихорадка и распухание шеи. У ее светлости нет ничего подобного. Кстати, почему бы нам, не посидеть с ней по очереди? Мы должны хотя бы вымыться.

– Безусловно. Заодно можно уточнить, как долго каждый из нас может задерживать дыхание под водой.

– Я думала, это уже известно. Я высоко ценю то, что ты не обратил мою оплошность против меня.

– Ты же не думаешь, что я позволю тебе забыть об этой очевидной глупости? – невесело усмехнулся Люк и снова взглянул на бабушку.

– Глупость и смелость, на самом деле, одно и то же, – заявила Розамунда. – Только безусловная удача может их разделить.

– Или реальность, – криво улыбнулся Люк.

– Или реальность, – эхом повторила Розамунда. – Итак, кто рискнет довериться тому, что мы знаем? У герцогини нет чумы. Не сомневаюсь: это другая болезнь. Один из нас должен пойти искупаться, а потом сменить другого. Я подожду тебя.

– У тебя плохая память. Очень плохая. Я уже говорил, что герцоги никогда не ведут речь об очередях. А теперь иди и прикажи приготовить тебе ванну, пока я не вынес тебя отсюда на руках.

Розамунда несколько минут молча разглядывала угрюмого Сент-Обина.

– Грубиян! – в конце концов заключила она.

– Надоедливый ребенок, – ответил Люк и насмешливо приподнял черную бровь.

На этом обмен репликами прекратился, но Розамунда сочла, что добилась своей цели – отвлекла герцога от мрачных мыслей.

Но она не могла предвидеть будущее. В игре действовали правила дьявола.

Глава 11

Вода в ванне была чуть теплая, и ее было мало. Но, учитывая отсутствие слуг, этого следовало ожидать. В дверь постучали, и Розамунда, выглянув из-за ширмы, увидела Сильвию. Сестра вошла, не дожидаясь ответа. Она была одета для путешествия и держала в руках шляпную картонку.