Твой сладкий поцелуй

Внезапно она оказалась прижатой к стене за драпировкой, которая частично скрывала альков от света, чтобы не повредить наиболее хрупкие портреты. Лорд Роут был совсем близко, одной рукой прикрывая ей рот, а другой – удерживая ее за талию.

– Бог свидетель, ты меня погубишь, – прошептал он. Мария сдавленно охнула – это был Гарри! В следующую секунду его губы прижались к ее губам, и все остальное исчезло.

– Это ты, – выдохнула Мария, когда восстановила дыхание. Она обвила руками его шею. – Я думала, что больше никогда не увижу тебя!

– Я не могу встречаться с тобой, – вздохнул Гарри. – Он все еще удерживал ее близко к себе, и Мария слышала быстрый стук его сердца.

– Но почему? Почему ты должен притворяться…

– Ш-ш-ш. – Гарри закрыл ей рот поцелуем. – Даже не спрашивай. Я не могу сказать тебе правду, а врать не хочу.

Мария молча проглотила десятки новых вопросов.

– Так будет всегда?

– Нет, – помолчав, ответил Гарри, изучая ее лицо. Мария облегченно выдохнула:

– Когда ты сказал, что не можешь прийти ко мне снова…

Гарри вздохнул, поднял очки на лоб и потер переносицу.

– Я говорил правду. Но ты… – Он покачал головой. – Мария, у меня будут большие неприятности, если кто-то узнает, что я тут натворил и что приходил к тебе: И не только от твоего отца, который будет прав, даже если застрелит меня.

Эти слова умерили любопытство Марии, заставив тревожно забиться сердце. Когда она раньше спрашивала его, не занимается ли он чем-то опасным, он не ответил. Девушка не думала, что, приходя к ней, он рискует жизнью.

– Я никогда не должен был даже разговаривать с тобой, – продолжал Гарри. – Я нарушил так много правил…

– Зачем же ты это делал?

Гарри сверкнул глазами в ее сторону, они горели неприкрытым желанием, и Мария вспомнила прикосновения его рук, которые ласкали ее грудь, охватывали горячими ласками все ее тело.

– А почему ты приставала ко мне в парке? – тихо спросил Гарри.

У Марии горели щеки, но она не отвела взгляд.

– Ты сам знаешь почему, – прошептала она в ответ. Гарри первым отвел взгляд в сторону, возвращая очки на место.

– Это никогда не должно повториться.

– Почему? Я согласна быть терпеливой, – быстро добавила Мария, и Гарри мрачно посмотрел на нее. – Но только если ты обещаешь мне…

– Я ничего не могу тебе обещать.

Марии не нравился подобный тон разговора. Он мог бы немного приоткрыть завесу тайны, она чувствовала это по его напряженной позе и сдавленному голосу. Но не станет.

– Тебя накажут? – сменила тему Мария.

– Нет, если никто не узнает. – Лицо у Гарри посветлело, на губах появилась улыбка.

– Я не скажу ни одной душе, – поклялась Мария. – Никому.

– Даже мисс Беннет?

– Откуда ты знаешь, что я ей рассказала? – вспыхнула Мария. Она совсем забыла про Джоан.

Гарри только поднял брови и посмотрел на нее поверх очков, пожав плечами.

– Во всей этой истории мы не можем ничего изменить. Но ты не должна больше ничего никому рассказывать, и не только ради меня…

– Почему? – округлила глаза Мария.

Гарри видел, что напугал ее, и хотя именно эту цель и преследовал, чувствовал себя неловко. Он снова обнял ее, понимая, что у них осталось всего несколько мгновений.

– Не спрашивай меня ни о чем, – прошептал он. – Не сейчас.

Мария прижалась к нему, потом отшатнулась в сторону.

– Может, ты, наконец, покажешь мне свое настоящее лицо?

Их взгляды на секунду встретились. Он не вправе. Он никогда не снимает ни единой детали своего костюма в каком-то другом месте, кроме безопасного дома на Фентон-лейн. Но она смотрела на него своими ясными глазами, прижималась к нему всем телом, словно боялась не перенести разлуку. Он так много раз ей отказывал. Какое значение может иметь одна незначительная деталь, когда он уже раскрыл себя? Гарри медленно выпрямился, расправил сгорбленные плечи. Накладка, имитирующая горб, сползла в сторону. Он редко стоял прямо в одежде Роута, это было вопреки всем правилам игры. Гарри снял очки и стянул с плеч бесформенный камзол.

– Ты всегда носишь очки?

– Только для чтения.

Мария тронула пальцами худощавые щеки Гарри. Тот закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя ее легкие прикосновения.

– Какого цвета твои волосы?

– Каштановые. – Гарри открыл глаза и коснулся рукой своей головы. – Это пудра, театральный трюк.

Мария кивнула, тщательно рассматривая его лицо, словно пытаясь, все тщательно зафиксировать в памяти. Кто знает, когда у нее еще будет такая возможность? Гарри стянул перчатки с рук и обхватил ее лицо.

Руки Марии легли к нему на грудь и медленно, почти осторожно скользнули под жилет.

– Я думала… Я начала подозревать, что ты – не настоящий, – прошептала она.

– А теперь? – пробормотал он, касаясь губами ее губ. Мария почувствовала, как задрожало ее тело, и прижалась к нему.

– Поцелуй меня снова, чтобы я могла знать наверняка.

Гарри поцеловал ее страстно и отчаянно. Потом справился с собой, и поцелуй стал нежным, как в последний раз. Ее губы были сладкими, теплыми и восхитительными. До самой смерти он будет помнить вишневый вкус этих губ. Мария таяла в его объятиях. Какое значение имеет то, кто он там по своему положению, думала она. Гарри крепче прижал ее к себе, понимая, что он почти опьянен ею.

– Приходи ко мне опять, – прошептала Мария. Ее дыхание участилось, когда губы Гарри стали скользить по щеке, подбородку, спустились к шее. – Приходи без маскарада, сам…

– Я не могу, – простонал Гарри.

– Пожалуйста, – умоляла Мария, – скажи мне свое настоящее имя, клянусь, я приму тебя.

– Нет.

– Тогда приходи так, как ты обычно приходишь.

– Возможно, – колебался Гарри.

– Нет, обязательно. Сегодня же вечером…

– Я не могу. – Гарри уперся руками в стену по обе стороны от ее головы и наклонился, чтобы поцеловать ее снова, смягчая тем самым горечь расставания.

– Мария? Лорд Роут? Мария, вы здесь? Испуганный взгляд Марии метнулся к Гарри. Он мгновенно натянул свой камзол с накладкой, согнулся в обычную для Роута позу и нацепил на нос очки.

– Приведи себя в порядок, – выдохнул он, натягивая перчатки. Мария поправила юбку, потом корсет. – Теперь рассказывай мне что-нибудь, – приказал Гарри.

– Да, конечно, – прошептала Мария, поворачиваясь и окидывая взглядом альков. – На этом портрете – первый граф Донкастер, – начала она громким, выразительным голосом. – Титул графа ему пожаловал король Эдуард III, который на самом деле был его кузеном. – Теперь они оба слышали приближающиеся шаги. Мария глубоко и шумно вздохнула и стала говорить все подряд из того, что смогла вспомнить о своем давнем предке. При этом она не переставала удивляться, что смогла извлечь что-то из головы сейчас, когда кровь все еще бурлила от поцелуев Гарри и мчалась по жилам со страшной скоростью. – Здесь – его герб, выбранный в честь Эдуарда III. Лев символизирует Англию, лилия – чистоту. С тех пор лилии стали символом Данморов…

– Вот вы где. – В дверном проеме стояла графиня.

– Да, мама, – улыбнулась ей Мария. – Я показывала лорду Роуту вещи первого графа Донкастера.

– Вас интересуют пейзажи, сэр? – вежливо поинтересовалась графиня. – В столовой есть несколько замечательных рисунков Уилсона.

– Да? Это хорошо. – Лорд Роут достал носовой платок и, прикрывшись им, закашлялся. – Пейзажи… – Он снова начал кашлять. Мария ждала, чувствуя облегчение от близкого спасения и сильное волнение от этих нескольких мгновений уединения. Мать бросила на нее вопросительный взгляд.

– Пожалуйста, простите меня, мадам, – развел руками лорд Роут. – Я должен идти.

– Ну конечно. – Графиня грациозно склонила свою головку. – Мы были очень рады, что вы пришли, сэр.

– Самый приятный визит, который я сделал в этом сезоне. Ваша дочь была необыкновенно внимательна к старику. Вы должны гордиться ею.

– Благодарю вас. – Улыбка матери, казалось, была приклеена к ее лицу.