Твой сладкий поцелуй

– Мне кажется, вы родом из Шотландии, лорд Роут?

– Лоуленд?

Гарри почувствовал, как оживилась и навострила уши Мария, как будто он мог случайно о чем-то проговориться. Конечно, все, что он собирался сказать, было ложью, сфабрикованной Стаффордом, смешанной с фактами из настоящей жизни давно умершей семьи Роута.

– Да, прекрасная, милая Шотландия. Я каждый день все больше скучаю по ней.

– Я тоже часто скучаю по нашему дому недалеко от Йорка, – откликнулась графиня.

– Ну, это вполне понятно, графиня. Настоящего покоя невозможно достичь нигде, только в собственном сердце и доме.

– Всякий раз, когда мне удается побывать в Лоуленде, я восхищаюсь его великолепными парками.

Гарри едва удержался от смеха. В некотором смысле она оказала ему любезность; эту нейтральную тему разговора он мог обсуждать бесконечно, причем с большим энтузиазмом благодаря лорду Крейну.

– Это самое прекрасное место на земле, – сказал Гарри, пускаясь в длинную дискуссию о садоводстве и ботанике, которая должна была извести всех присутствующих. Ему удалось избежать попыток Марии, завладеть его вниманием, и, отвлекая своим разговором двух джентльменов, Гарри почувствовал уверенность в своей способности говорить и молоть чушь, пока не завершит свой визит.

Графиня улыбалась, довольная, что завладела его вниманием. У Марии теперь не было выбора, как повернуться к другим джентльменам или рисковать прослыть ужасно грубой.

Следующие четверть часа, казалось, длились полдня. К тому моменту, когда внутренние часы Гарри просигналили, что он пробыл здесь уже довольно долго и пора уходить, через высокие окна он увидел, что солнце клонится к закату.

– О, леди Донкастер, леди Мария, я должен откланяться, – заявил Гарри, протягивая руку к трости. – Мне было очень приятно.

Мария едва не подпрыгнула на стуле. Все это время она ждала удобного момента пообщаться с ним, а он собирается уходить, когда она и десяти слов ему не сказала. Мария не могла позволить ему уйти, не убедившись в собственной правоте или ошибке в отношении его настоящей личности.

– Нет-нет, сэр, вы же совсем недавно пришли! – В гостиной стало тихо. Все, за исключением лорда Роута, смотрели на Марию. А тот, казалось, был занят поиском подходящего места на полу для своей трости. – Может быть, вы хотите посмотреть что-нибудь из коллекции моего отца? – Мария старалась говорить спокойно, но сердце тревожно колотилось в груди. Каждая минута его пребывания здесь причиняла ей страдания. Она ждала удобного момента, чтобы предложить ему прогулку в сад, посмотреть галерею, да все, что угодно, чтобы побыть с ним наедине хотя бы мгновение. Она теперь едва замечала присутствие лорда Уиттинга и лорда Картерета.

Лорд Роут медленно повернулся к ней, устремив проницательный взгляд карих глаз поверх своих ужасных очков.

– А что он коллекционирует?

– Ну… Много чего, – выпалила Мария, внезапно забыв, что находится в галерее. Поразительно, как легко ему удавалось сбить ее с толку.

– У моего мужа прекрасная коллекция древнего оружия, – подсказала графиня, едва скрыв недовольство поведением дочери. Мария знала, что ведет себя, как вздорная идиотка, и позже будет объясняться за свое поведение. Но это будет позже. Сейчас он сидел здесь, а мать почти все время его визита потратила на расспросы о растениях и деревьях. Содержательный разговор!

Лорд Роут кивнул косматой седой головой: – Да признаться, я не очень этим интересуюсь… – Может, вы хотите посмотреть сад? – перебила его Мария. – Лавровые деревья, плющ, розы.

– Конечно, это любопытно. – Гарри заерзал на стуле. – Однако…

Он пытался уйти.

– Но вы, по крайней мере, должны увидеть портрет моей бабушки, написанный Рейнольдсом. Я помню, вы говорили, что обожаете его работы, – отчаянно лгала Мария.

На этот раз Гарри, похоже, попался и не знал, что ответить. Он колебался и с сомнением посмотрел на графиню.

– Конечно, сэр, вы должны его увидеть. Прекрасная работа. – Мать снисходительно улыбалась, но Марию это не обмануло. Мать никогда не делала ей замечаний в присутствии посторонних, но Мария знала, что позже она поговорит с ней строго.

– Спасибо, леди Мария, – почти мрачным голосом ответил лорд Роут. – Очень любезно с вашей стороны.

Путь в галерею никогда еще не казался ей таким длинным. Мария тонко улавливала каждый звук, когда его трость касалась пола, каждый его вздох. Он был хорошим актером, и теперь Мария понимала, почему весь Лондон охотно верил в его маскарад. Но зачем ему все это? Неизвестная причина не давала Марии покоя: она должна знать. Казалось, они шли уже целую вечность, когда, наконец, через широкие двустворчатые двери попали в галерею, где висели портреты предков Марии. Девушка тихонько толкнула дверь, и она медленно, но без щелчка, закрылась за их спиной. Она впервые за много часов перевела дыхание, оставшись с ним наедине.

– Где же этот Рейнольдс? – Лорд Роут пристально осмотрелся вокруг, горб на спине стал более заметен. – Его нельзя вешать близко к окну, испортятся краски.

Мария, не в силах промолвить ни слова, указала на портрет.

Громко стуча тростью, лорд Роут шаркающей походкой подошел к портрету, чтобы рассмотреть его вблизи, несколько минут молчал, потом кивнул:

– Превосходная работа. Рейнольдс талантливо передает свет.

– Вот там, в витрине, есть еще несколько его миниатюр, мне кажется. – Мария не знала этого наверняка, но видела, что он собирается уходить. Услышав ее слова, он остановился, словно обуздывая свое желание уйти, и подошел к витрине.

Мария собрала все свое мужество. Вот он, долгожданный момент. Если она не скажет это сейчас, у нее, возможно, больше не будет такого шанса.

– Гарри! – Она произнесла это едва слышно, все еще боясь, что может оказаться не права. – Ты меня больше не хочешь знать?

Лорд Роут продолжал стоять, склонившись над витриной.

– Я думаю, это вы не знаете меня, – ответил он скрипучим голосом.

Мужество почти покинуло Марию. Она нервно облизнула губы и предприняла последнюю попытку.

– Ты ошибаешься. Вероятно, ты притворяешься стариком, чтобы передвигаться по городу, не привлекая внимания. Я думаю, что ты… какой-то тайный агент. Но конечно, я не считаю тебя вражеским тайный агентом, – поспешила она добавить, когда он бросил на нее удивленный взгляд. – Я доверяю тебе, правда, доверяю. И никогда ни слова никому не скажу, даже родителям…

Лорд Роут повернулся и двинулся к выходу, его трость громко стучала по полу, отдаваясь эхом по всей галерее. Нет, нет, нет, казалось, отстукивала она. Мария поспешила за ним следом, едва сдерживая слезы. Она не знала, откуда они появились: то ли от того, что он отказывался признаваться, кто он такой, то ли от того, что она ошиблась и по-прежнему ничего не знала о своем таинственном поклоннике.

– Пожалуйста, не убегай от меня, – молила Мария. – Прости за то, что я сказала. Я так скучала по тебе, пожалуйста, не уходи…

Он задержался у небольшого алькова. Мария остановилась, заломив руки и ожидая его дальнейших действий.

– Что это? – Лорд Роут указал в сторону алькова.

– Это… Здесь некоторые вещи, которые принадлежали первому графу Донкастеру, пятьсот лет назад. Но…

– Покажите, – прервал ее лорд Роут. – Обожаю смотреть то, что старше меня.

И тут Мария признала свое поражение. Либо она оказалась не права, либо он просто решил ничего не рассказывать ей. В любом случае Гарри был потерян для нее навсегда, верный своему обещанию никогда не возвращаться. Трепетный любовник, взбирающийся к ней в спальню по стеблям плюща, исчез, и она даже не знала почему. Марии хотелось повернуться и бежать отсюда изо всех сил, оставив его играть роль лорда Роута, и не позволяя разбивать ей сердце. Но она сама затеяла все это и не покажет, как ей сейчас больно.

Мария выпрямила плечи, высоко подняла голову и вошла мимо него в альков.

– Этот меч принадлежал Уильяму Мору, – холодным голосом сказала она. – Он был известен как «темный Мор» из-за темной окраски оружия…