Наследница (СИ)

— И за какой же срок из такой дикарки получилась воспитанная панна? Я бы ни за что не поверил, что эта изящная молоденькая девушка, умеющая вежливо и не стесняясь разговаривать, знающая французский почти так же хорошо, как польский, выросла у цыган!

— Заметь, пан Владек, польский не её родной язык. Она русская, и говорит по-русски, а польский выучила уже здесь, поселившись у меня. Для того чтобы Элен не забывала родной язык, я взял для неё русскую горничную. Хоть и немного, но они разговаривают с Лизой. Им обеим это приятно. Так что на трёх языках Элен говорит запросто. А ведь знает ещё и цыганский!

— Да, многие дочери знатных отцов и один-то язык с грехом пополам выучивают, да всё — из-под палки. А тут… — и Владек покрутил головой. — Так ты мне не ответил, за какой срок свершилось это чудесное превращение?

— За шесть лет. Пришла она ко мне в десять лет, сейчас ей шестнадцать.

— И что дальше? Какая судьба её ждёт, по-твоему?

— Я думаю, скоро наступит пора выводить её в свет. Пусть посмотрит сама, пусть оценят её. С замужеством я торопить её не стану. Пройдёт несколько лет, подберу для неё достойную партию. Приданым не обижу, нищенкой замуж не пойдёт. Но и с жениха спрос будет не малый!

— Да, я думаю, она сможет вскоре стать одной из самых ярких красавиц. Играть мужчинами сможет!

— Сможет. Если захочет, — вздохнул Янош.

— Что ты имеешь в виду?

— Имею в виду? Характер! Если что в голову попадёт, чего-то захочет — не мытьём, так катаньем своего добьётся! А уж если нет желания что-то делать, или посчитает, что нужно сделать по-другому — не свернёшь и не заставишь! Про таких говорят: легче убить.

— Откуда же такое? Из табора или от родителей?

— Да, ото всех понемногу. Знаешь, откуда такое имя у неё? Отец её когда-то женился на француженке, бежавшей ради него из дома. Вот и прикинь, кто из них был упрямее и самовольнее: Франсуаза, которая бросила семью ради красавца графа и даже поменяла веру, или граф, женившийся против воли родителей. Род графов Кречетовых — старинный, вот родители и не рады были безвестной невестке. Правда, вскоре после рождения внука, они простили сына и благословили их брак.

— Далеко бежала девица! Аж из Франции!

— Да почему же из Франции? Её семья ещё при Петре Великом в России обосновалась. Дед Франсуазы талантливым ювелиром был, и мастерство своё сыну передал. Отец Франсуазы дворянство получил от царя Петра именно за свой талант. Думал, наверное, что и дальше цепочка продолжится, а единственная дочь за русского графа вышла, и сына своего они воспитывали дворянином, а не мастером. Так и не смог он её, видно, до конца простить. Подарки присылал, я сам многие видел. Это великолепные дорогие украшения, ценные не только камнями и золотом, а ещё и филигранной работой настоящего мастера. Редко такие вещи мне приходилось держать в руках. Но вот на внука посмотреть он так и не приехал. И даже на похоронах дочери не был. Ну, тут-то, правда, его вины могло и не быть: говорят, мастер сам плохо себя чувствовал. В тот же год граф известие получил из Санкт-Петербурга о том, что тесть его скончался. Что стало с его имуществом (а мастер владел хорошим домом в столице) — так и неизвестно.

— Ты говоришь, что у графа родился сын. Значит, у панны Элены есть брат?

— Был.

— То есть?

— Это самая трагичная часть истории. Графа с сыном убили в их же усадьбе неизвестные люди. Каким-то образом они рассчитывали получить его владения. Но в таком случае, это должны были быть родственники графа. Только вот кто? Младший Кречетов, Юрий, умер в то время, когда первенец графа был ещё младенцем, а о других его родных я не знаю.

— А не могли это быть родственники его жены?

— Нет. Наследниками являются только родные мужа, так что родные жены после смерти графа не получали ничего.

— Так, значит, панна Элена — законная наследница графских земель?

— Не только земель, а и крестьян, которых там немало — несколько деревень.

— Тогда нужно заявить о её правах на наследство! Пусть негодяев накажет суд!

— Это хорошо и просто только на словах. Наследовали они законно, если доказали, что являются родными графа. А кто убил — не докажешь. Единственным свидетелем была маленькая девочка. Кто ей поверит? Да, и попробуй, докажи, кто она на самом деле! Ведь Элен считалась погибшей все эти годы. К тому же, стоит только ей раскрыть своё существование — на неё тут же начнётся охота. Злодеям не нужно будет подтверждение личности девочки, достаточно только подозрения, тени подозрения, что остался свидетель их преступления. Ведь в этом случае они потеряют не только деньги, но и свободу, а может быть и жизнь.

— Так она… Она видела? Она — свидетель гибели отца и брата?!

— Да. Но подробности я узнал не от неё, а от того молодого цыгана, который сопровождал её. Он сказал, что его мать и сестра слышали, как Элен говорила во сне, и поняли, что она видела, как пали отец и брат от рук негодяев. И самое печальное то, что она до сих пор не верит, что они оба мертвы. Особенно брат. Если Элен вспоминает его, то только как живого. Об отце она не заговаривала ни разу ни с кем в доме. Только тогда, в первую встречу, когда она рассказала мне обо всём. А брат… Он для неё живой. Элен считает, что они просто потеряли друг друга, и ждёт, что когда-нибудь встретятся.

— Боже мой, бедная девочка! Может, пусть так и считает подольше?

— Я тоже так думаю. Поэтому ни разу не возразил ей, и другим запретил разуверять её. Знаешь, пан Владек, иногда мне кажется, что Элен живёт как бы за двоих.

— Как это?

— Они в детстве были очень близки с братом. Он старше, но относился к ней, как к равной, не сюсюкал. Обучал её играм, в которые играл сам. Даже в деревню к крестьянским детям они убегали вместе. Это я сам видел, когда гостил у графа. Мы с ним смеялись над тем, как дети пользуются старым потайным ходом, ведущим к реке, и думают, что взрослым ничего не известно.

— Там был тайный ход?

— Он начинался из кабинета графа. Как удалось Алену его обнаружить, неизвестно. Но, думаю, именно этим путём Элен убежала из горящего здания после гибели отца и брата. Теперь она осталась одна на свете, у неё нет родных. И, если на могилу матери она может придти и поклониться, то ни у отца, ни у брата нет даже могил. После пожара дом рухнул, тела остались погребёнными под обломками.

— Их не искали?

— Вроде бы искали, но так и не нашли. По крайней мере, так мне говорили люди, которых я направлял туда, чтобы разузнать всё, что можно. Туда многие опасаются подходить, потому что как-то раз случился оползень, часть грунта с руинами съехала к реке.

— А почему ты считаешь, что она живёт «за двоих»? — помолчав, спросил Владек. Янош устало потёр глаза:

— Мне кажется, Элен стремиться делать всё, что делал бы её брат, если бы был рядом. Она не возражает против обучения тому, что должна знать и уметь девушка из знатной семьи, не спорит, когда я заговариваю с ней о её будущем. Но тут же прикладывает много усилий, чтобы научиться чему-то, что подобает скорее мальчику, юноше. Она, например, прекрасно лазит по деревьям, неплохо стреляет из лука, сделала всё возможное и невозможное, чтобы я научил её стрелять из пистолета. Ей нравится скакать по лугам верхом в мужском седле. Того гляди, попросит шпагу…

— Неужели, разрешишь? Она ведь барышня!

— Барышня! — фыркнул Янош. — Да эта барышня может свести с ума трёх таких Яношей, как я! И докажет, что права!

Владек усмехнулся.

— Не смейся. Мне не до смеха.

— Да уж, какой тут смех. А если занять её чем-то так, чтобы на фантазии времени и сил просто не оставалось?

— И ты думаешь, что получиться? Да она обведёт тебя вокруг пальца и, всё равно, будет делать то, что считает нужным.

— Что ж, зато у такой ловкой барышни большое будущее, — подытожил пан Владек.

— До этого будущего нужно ещё дожить. И хотелось бы, без потерь.

Но окончания разговора Элен уже не слышала. Слова продолжали звучать, но смысл их терялся, они скользили где-то рядом с ней, не задевая ни слуха, ни разума. Она тихонько отступила и снова поднялась в свою комнату. По дороге на лестнице её видели слуги, но она не обратила на это внимания. Если бы её спросили, что она делала, Элен, наверное, и не вспомнила бы, что была там. В голове всё смешалось: мысли, воспоминания, голоса мужчин в беседке…