Чудесная миниатюра

За ним сидела женщина, чье лицо было полностью скрыто покрывалом, только глаза поблескивали сквозь узкую прорезь.

В беседке царил полумрак, на концах стола стояли две масляные лампы, но свет от них падал так, что фигура мадам Шахризы оставалась в тени.

Рэкфорд увидел на столе листы плотной бумаги, разрезанной на квадраты, палитру, кисти и несколько карандашей.

Художница что-то рисовала на одном из этих квадратов. Она, не отрываясь от своего занятия, сказала:

— Будьте добры, садитесь поближе к свету.

Маркиз последовал ее указанию.

Художница наметила очертания глаза и мельком взглянула на посетителя, а потом начала тщательно прорисовывать детали. Он обратил внимание на уверенные движения ее длинных, тонких пальцев.

— Я хочу, чтобы ты поглядела мне в глаза, — проговорил маркиз.

Она не откликнулась. Маркиз понял, что от волнения Ванесса не в состоянии произнести ни слова.

После длительной паузы он спросил, не повышая колоса:

— Как ты могла так долго от меня скрываться? Я чуть не сошел с ума за последние недели.

Она ничего не отвечала, и он добавил:

— Мы поговорим в другом месте. Надевай плащ, Ванесса. Я оставил фаэтон на Кенсингтон-лейн.

Он подумал, что она примется спорить, однако Ванесса медленно поднялась из-за стола и стала складывать в коробку краски и листы бумаги. Ей никак не удавалось унять дрожь в руках.

Маркиз молча наблюдал за ней. Когда она повернулась и достала свой плащ, он встал и положил ей руки на плечи.

— Надеюсь, ты не одна? — спросил он.

Ванесса собралась с духом и ответила:

— Доркас всегда приходит со мной, но сегодня ей нездоровится, и я уговорила ее остаться.

— В таком случае я отвезу тебя к ней, — заявил маркиз.

Они вышли из беседки и оказались в гуще толпы, по-прежнему глядевшей на догорающий аэростат.

Маркиз взял Ванессу под руку и повел к выходу из Воксхолла, расположенному неподалеку от берега. Павильон принца находился от него в двух шагах.

Фаэтон маркиза стоял за каретой принца, открывая длинный ряд экипажей, растянувшихся по Кенсингтон-лейн.

Конюх увидел его светлость, спрыгнул и распахнул дверь, Ванесса поднялась в экипаж, и маркиз последовал за ней.

— Куда тебе нужно ехать? — осведомился он.

— Я остановилась на Мюзеум-лейн, двенадцать, — чуть слышно откликнулась она.

Маркиз сообщил кучеру адрес, и фаэтон тронулся в путь.

Ванесса медленно, все еще дрожащими руками откинула капюшон и сняла чадру, закрывавшую ее лицо.

Она посмотрела на маркиза, и при свете фонаря в фаэтоне он заметил, что ее глаза потемнели от волнения.

— Ты… искал меня? — робко спросила она.

— Я объездил Лондон из конца в конец, пытаясь тебя найти! — воскликнул маркиз. — Как ты могла быть такой жестокой? Бросить меня и скрыться? Я уже начал терять надежду на то, что найду тебя.

— Я не хотела губить твое доброе имя и не могла оставаться в Рэкфорд-парке.

— Выходит, ты думала только обо мне?

— Да… и к тому же не смогла бы принять твое предложение…

— И была бы права, — сказал маркиз. — Я не должен был тебе это предлагать, мне стыдно, очень стыдно, и я постараюсь искупить свою вину.

Ванесса удивленно посмотрела на него. Не в силах больше сдерживаться, он придвинулся к ней и взял ее руки в свои.

— О моя дорогая! — произнес он и замолчал, подыскивая нужные слова. — Скажи, что ты выйдешь за меня замуж! Я не могу без тебя жить!

Ванесса оцепенела от изумления. Потом она прошептала:

— Почему… ты сейчас просишь меня стать твоей женой?

— Потому что люблю тебя! — отозвался маркиз. — Люблю так, как никого еще не любил! Ты измучила и чуть не погубила меня своим уходом, Ванесса. Я знаю, что хочу лишь одного — быть с тобой, и умоляю тебя стать моей женой.

Она не сводила с него взгляда и явно была потрясена до глубины души.

— Но я… полагала, — запинаясь, пробормотала она, — что ты собираешься жениться на дочери герцогини Тилби.

— Я ни на ком не собираюсь жениться, кроме тебя, Ванесса. Я не смогу быть счастлив с другой женщиной.

Он увидел, что ее бледное, осунувшееся лицо преобразилось от внутреннего света, а глаза радостно засияли.

Маркиз крепко обнял Ванессу и прикоснулся губами к ее рту.

Сначала он поцеловал Ванессу очень легко и нежно, сознавая, что порыв страсти способен испугать девушку.

Маркиз ощутил мягкую свежесть ее губ. Какая-то чудесная сила соединила их друг с другом, и оба испытали блаженство, уже знакомое им обоим. Потом поцелуй стал глубоким, страстным, он заставил Ванессу трепетать, разжигал в ней огонь желания.

Маркиз так крепко прижал к себе Ванессу, что она не могла вздохнуть. Когда он поднял голову, ей показалось, что даже при свечах он выглядит совсем иначе, чем прежде.

— Я люблю тебя, как я люблю тебя! Прости меня, Ванесса, за то предложение, что я сделал тебе в Рэкфорд-парке. Я оскорбил тебя, не поняв, как ты чиста. Я был таким глупцом и не сознавал, что наша любовь прекрасна, драгоценна, но и хрупка.

— Неужели ты говоришь это мне? — прошептала Ванесса.

— Я люблю тебя, моя дорогая, но пока не потерял тебя, был так самонадеян и туп и не понимал, что ты для меня значишь. Но теперь я нашел тебя, теперь мы вместе, и все будет превосходно!

Его губы вновь встретились с ее губами, и никаких слов больше не понадобилось в доказательство его любви.

Когда они наконец подъехали к дому, где нашла себе пристанище Ванесса, маркиз сказал:

— Моя любимая, у меня есть разрешение на брак, и мы можем обвенчаться хоть завтра. Ты согласна?

— Завтра?

Ванесса недоверчиво повторила это слово, как будто до нее не сразу дошел его смысл. Ее лицо вновь засияло, и она могла думать лишь о том, что они наконец-то снова вместе.

— Ты прекрасна, — нежно произнес он. — Ты стала еще красивее, чем прежде. Но, прелесть моя, ты сейчас находишься в безопасности? Тебе не нужна моя защита?

Он отбросил чадру, и волны золотисто-рыжих волос упали ей на плечи.

Маркиз погладил их, а затем опять приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза любимой.

— Признайся, — спросил он глубоким, полным страсти голосом, — как ты жила без меня?

— Без тебя… я хотела… умереть.

— Моя бедная малышка! Моя дорогая!

— Но я должна была заботиться о Доркас, она себя неважно чувствует, и ей не нравятся меблированные комнаты, в которых мы остановились.

— Утром я первым делом увезу тебя оттуда, — пообещал маркиз. — А может быть, ты переедешь прямо сегодня?

— Мы не должны гак торопиться.

— Хорошо. Но ты не ответила на мой вопрос. Тебе ничто не угрожает?

Ванесса кивнула.

— По временам… бывает страшновато, но Доркас постоянно начеку, и у меня есть… немного денег.

— Я знаю, — отозвался маркиз. — Портрет твоей матери ждет тебя в моем доме.

— Как я рада! — воскликнула Ванесса. — Мне так не хотелось с ним расставаться.

— Я тоже не желаю с тобой расставаться, — подхватил маркиз. — Интересно, почему ты отправилась в Воксхолл? Я никак не рассчитывал тебя там встретить.

— Папу однажды попросили отреставрировать картину Хеймана, пострадавшую во время драки в беседке, — пояснила Ванесса. — Мистер Симпсон сам зашел к нам, когда отец кончил работу.

Три недели назад я обратилась к нему и сказала, что нуждаюсь в деньгах. Он разрешил мне воспользоваться беседкой и рисовать там под видом мадам Шахризы.

— Неглупая идея, — отозвался маркиз, — но не для тебя, моя дорогая, не для тебя.

— Мистер Симпсон дал мне деньги на этот восточный костюм, и никто не видел моего лица.

— Ты ловко обманывала простаков, — одобрительно заметил маркиз. — Но тебе пришлось бывать в садах каждый вечер, а там полно разных чудаков, и ты вполне могла привлечь внимание какого-нибудь проходимца.

— Наверное, подобные люди меня побаивались и считали, что я способна их сглазить или наслать порчу, — усмехнулась Ванесса.

— Ты вела себя очень мужественно, моя дорогая, но больше у тебя не будет причин для страха. Мы снова вместе, и все наши трудности остались позади. Признаюсь, я провел немало бессонных ночей, размышляя, где ты и что с тобой происходит.