Уроки плохих манер

— Она действительно так тебе сказала?

— Несколько раз. Она считает меня мрачным типом.

— Она тебе нравится?

Бартоломью оттолкнулся от туалетного столика и развернул кресло так, чтобы видеть брата.

— Я же только что сказал тебе, что она считает меня мрачным типом.

— Стало быть, она тебе не нравится.

— Это очень сложный вопрос.

— Могу тебя понять. — Стивен сдвинул брови. — Толли, ты недавно вернулся из ада. Поэтому вполне понятно, что твое внимание привлекла такая солнечная девушка. Но я хочу тебя предупредить: у нее есть и другие поклонники. Мужчины, которые ухаживали за ней намного дольше тебя.

— Я хромой, но не слепой.

— Послушай меня. Ты был ранен. Однако не это уменьшает твои шансы в борьбе за внимание Терезы. Я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль. Поэтому…

— Я ценю твою заботу, — перебил его Бартоломью, — но не нуждаюсь в советах с того самого дня, как мне исполнилось семнадцать. — Бартоломью смотрел в глаза брата, исполненные участия и беспокойства. Стивен определенно никогда не делал того, что могло причинить ему вред. — Ты возражаешь против… против моих отношений с Терезой Уэллер?

— Нет! Господи, нет. Но…

— Стало быть, ты не против того, чтобы она стала членом нашей семьи, просто не считаешь, что я способен завоевать ее руку и сердце.

— Да как тебе сказать…

— Что ж, в таком случае я сам разберусь со своими делами, Стивен. Спасибо за беспокойство.

Виконт пристально взглянул на брата:

— Только не вздумай обратить свой гнев на Вайолет, Амелию и меня, если все получится не так, как ты хочешь. Мы твоя семья.

— Так, как хочу я, все равно не выйдет. Но веришь ты мне или нет, я более всего беспокоюсь о том, чтобы не причинить тебе боль.

В дверь снова постучали. Бросив взгляд на Лакаби, Стивен подошел к двери и распахнул ее. На пороге стоял дворецкий с серебряным подносом в руках. На нем лежала визитная карточка.

— Милорд, — нараспев произнес Грэм, — генерал-майор Росс к полковнику Джеймсу.

— Росс? Ты знаешь его, Толли?

Бартоломью жестом попросил передать ему карточку.

— Знаю. Он состоит в штабе конногвардейского полка. На карточке не было написано ничего. Лишь фраза «генерал-майор Энтони Росс», отпечатанная невзрачным шрифтом. Не слишком любезно со стороны человека, которого Толли спас когда-то от французского штыка.

— Передайте ему, что я сегодня не принимаю.

Дворецкий кивнул:

— Хорошо, сэр.

— Грэм, мой мальчик, — вдруг попросил Лакаби, — будьте так любезны позвать слуг, чтобы те снесли полковника вниз.

Каменное лицо дворецкого могло бы посоревноваться в твердости с гранитом. Его не только никто не называл «мальчиком» — никогда в жизни он не получал приказов от человека, занимающего более низкое положение. Бартоломью оставалось лишь удивляться, как тот не упал замертво от подобной наглости.

— Лакаби, ступайте-ка вы за слугами сами, — приказал он.

— С радостью. — Самодовольно улыбнувшись, камердинер проскользнул мимо дворецкого в коридор.

— Этот… человек — источник неприятностей, милорд, — произнес Грзм и с достоинством удалился.

— Я уже трижды пытался его уволить, — сообщил брату Бартоломью, — так что желаю удачи.

Стивен фыркнул.

— Я и сам не устаю удивляться, какие неудобства готов терпеть в обмен на то, чтобы ты жил дома. — Он протянул руку, как если бы хотел коснуться плеча брата, но потом снова опустил ее. — Я не стану предупреждать тебя, чтобы ты был осторожен, ибо ты не нуждаешься в моих советах. Пожелаю лишь получить удовольствие от ленча.

— Спасибо.

Когда Стивен ушел, Бартоломью еще раз бросил взгляд на карточку Росса, прежде чем положить ее на туалетный столик. Со временем он все-таки вынужден будет согласиться поболтать о погоде со старыми друзьями и знакомыми. Однако не сейчас. Он сделал исключение лишь для одной девушки, впустив ее в свою жизнь отшельника. Но она, как никто другой, могла убедиться, как он преобразился за это время.

— Полковник. — Лакаби вошел в комнату, сопровождаемый четырьмя помощниками. — Ваша леди только что въехала в ворота.

— Что-то рано. — Бартоломью достал из кармана часы, чтобы убедиться. Тесс приехала почти на час раньше. Встречаясь с ней каждый день, он удивлялся все больше и больше, ибо постоянно ждал, что она одумается и перестанет видеться с ним. — Отнесите меня вниз, — попросил Бартоломью.

Пыхтя и отдуваясь, Лакаби с помощниками поставил кресло на пол в холле как раз в тот момент, когда Грэм распахнул дверь перед Терезой и ее служанкой. По крайней мере Тесс не успела увидеть, как его тащили вниз по лестнице головой вперед.

— Толли, — Тереза поспешила навстречу полковнику, не дождавшись, пока дворецкий объявит о ее приезде, — мне нужно срочно поговорить с вами с глазу на глаз.

В душе Бартоломью пробежал холодок. Стало быть, здравый смысл все же восторжествовал.

— Лакаби, — позвал он, указав на дверь комнаты, выходящую в холл.

— Салли, подожди, пожалуйста, на кухне, — попросила Тереза служанку, берясь за ручки инвалидного кресла. — И вы тоже, Лакаби.

— С удовольствием. — Камердинер отвесил поклон. Оказавшись наедине с Толли, Тереза подвезла его кресло поближе к камину.

— Что случилось, Тесс? — спросил Бартоломью, повернув голову, чтобы увидеть ее лицо.

— О, я, право, даже не знаю, как начать.

С минуту Толли наблюдал, как Тереза меряет шагами комнату. Однако какие бы новости она ему ни принесла, он не мог не обратить внимание на мягкое покачивание ее бедер и видневшиеся из-под платья ножки, обутые в изящные туфельки. Так ему и надо за то, что посмел надеяться. Теперь боль от того, что очаровательная Тереза Уэллер отвергнет его, будет намного острее, но не настолько, чтобы назвать ее незаслуженной.

— Просто расскажите, и все, — произнес Толли. — Вряд ли вы сможете чем-то удивить меня, моя дорогая.

Наконец Тесс остановилась перед Толли, сжала пальцы в кулаки и подперла ими подбородок.

— Я никогда не передаю сплетен, — нерешительно начала она, — но у меня нет причин надеяться на то, что услышанное мной неправда. Толли, завтра Ост-Индская компания опубликует отчет. Руководство компании намерено сообщить, что все рассказы о «душителях» — плод воображения трусов, неспособных исполнять свой долг. Представители штаба конногвардейского полка воздержатся от обсуждения данной темы, хотя я не могу быть в этом уверена.

Бартоломью не отрываясь смотрел на девушку. Сказанное ею было слишком далеко от того, что он ожидал услышать. Толли даже показалось, будто все это ему привиделось. Но затем слова Терезы обрушились на него с силой падающей каменной стены, а он был вынужден сидеть в этом идиотском инвалидном кресле со своей проклятой искалеченной ногой, не в силах что-либо предпринять.

— Толли? — тихо позвала Тереза. — Слышите? Я вам верю. И хочу, чтобы вы это знали. Я просто подумала, что кто-то должен предупредить вас о надвигающейся беде.

— Спасибо, — натянуто ответил Толли. — Я вам очень признателен.

Тереза ошеломленно заморгала, хотя полковник этого не заметил.

— И это все, что вы можете сказать? Но ведь я сообщила вам ужасную новость! Надо искать выход!

— Я ведь не просил вас об этом, мисс Уэллер. Впрочем, спасибо, что предупредили. А теперь уходите из этого дома, пока кто-то не поставил ваше имя рядом с моим. Мы оба знаем, что вы совершенно этого не хотите.

Тереза подбоченилась.

— И что все это означает? — спросила она. — Я не сделала ничего дурного и не понимаю, почему вы так злитесь на меня, сэр.

Схватившись за подлокотники кресла, Бартоломью порывисто встал. Так он мог смотреть на Терезу сверху вниз и тем самым напомнить ей, что он не беспомощный инвалид или объект жалости.

— Прошу вас в последний раз: держитесь от меня подальше, черт вас возьми. Ибо если вы не послушаетесь… — Бартоломью замолчал и, схватив Терезу за руку, потянул к себе. Он грубо поцеловал ее, понимая, что делает это в последний раз, и стараясь не думать о том, как возбуждают ее невероятно сладкие губы. — Вам не нужен скандал, Тесс, — сказал он, отстраняя девушку. — Уходите. Сейчас же.