Долгожданная встреча

Карен, не ответив, потупилась, смущенная неожиданным признанием Тру. Он тоже какое-то время молчал, потом вновь заговорил:

– Элизабет много думала о тебе. Она говорила мне об этом сразу после твоего приезда. И была… очень рада, что Вэнс привез тебя сюда.

Изумленная откровениями старика, Карен по-прежнему молчала. Она уже давно заметила, что Тру стал относиться к ней лучше, но только сейчас поняла: отец Вэнса заботится не только о продолжении рода Пакстонов. Старик поднялся со стула и, наклонившись, поворошил в камине тлеющие угли. Затем, вернувшись к столу, проговорил:

– Мескитовые ветки дают много жару, без них не обойтись в такой холодный день, как нынешний.

– Хорошо хоть дождя нет, – пробормотала Карен. – В Вашингтоне сейчас сыро.

– Вот поэтому я и говорю, что в восточных штатах… – Тру внезапно умолк и, поднявшись со стула, подошел к двери. Распахнув ее, стал вглядываться в ночную мглу.

Накинув на плечи шаль, Карен подошла к старику и, выглянув наружу, увидела Вэнса, спешившего во двор. За ним вбежали несколько ковбоев; они тотчас же заняли позиции у бойниц, прорубленных в заградительной стене.

– Что случилось? – Карен повернулась к мужу, зашедшему в дом.

Вэнс подошел к стене и снял с крючка два ружья. Проверив затворы, насыпал в карманы по пригоршне патронов.

– Билли только что прискакал на одной из рыжих кобыл, – сообщил он.

– А повозка? А другая лошадь?

– Он вынужден был бросить их. Люди Джако пристрелили лошадь. Билли же удалось высвободить из упряжи вторую и ускользнуть от бандитов.

– Почему он думает, что это люди Джако? – спросил Тру.

– Сирильо Виега сказал ему об этом перед смертью. Билли возвращался из Увалде и вдруг увидел дым. Миновав Редсто-ун-Хилл, он увидел, что внизу все охвачено пламенем. Парень направил лошадей к жилищу Виеги, чтобы узнать, не нужна ли помощь. А возле дома увидел хозяина, его жену и двух дочерей – все были застрелены. Слава Богу, что он увез Амаранту, а то бы и ее постигла та же участь.

Тут дверь распахнулась, и в дом, пошатываясь, вошел Билли. Одна его рука была в крови, и он прижимал ее к животу.

– Я ничего не мог поделать, Вэнс, – пробормотал юноша. – Они все были мертвы, кроме старика. Я пытался им помочь, но все без толку… – Билли покачнулся и упал на руки Харли Гвина, вошедшего с ним вместе.

– Ему тоже досталось, – заметил молодой ковбой. – Потерял много крови. Надо его уложить в постель. – Харли посмотрел на Карен. – Вы умеете ухаживать за ранеными, мэм?

Карен побледнела, однако тотчас же взяла себя в руки и проговорила:

– Не умею, но научусь. Отнесите его наверх, в дальнюю спальню. Скажите мне, что надо делать, и я справлюсь.

Вэнс с изумлением смотрел вслед жене… Карен и Харли, взяв раненого под руки, потащили его к лестнице.

– Черт меня побери… – пробормотал Пакстон-младший, взглянув на отца.

– Никогда не знаешь, чего ждать от этих женщин, – в задумчивости проговорил Тру. – Кажется, ей просто потребовалось время… Так что же случилось у Виеги?

– Не знаю. Билли сказал, что бандиты скорее всего застали их врасплох. Кажется, все произошло очень быстро. А Сирильо… В его теле было с десяток пуль. Он успел лишь сказать, что на них напали люди Джако, и испустил дух. А потом бандиты пристрелили кобылу, но Билли вскочил на вторую лошадь и ускакал. Бандиты преследовали его до кедровой рощи у тропы Белого Орла. Там Билли остановился всего лишь на несколько секунд, но и этого оказалось достаточно – преследователи успели выстрелить в него. Билли говорит, они почти настигли его.

Тру подошел к окну.

– Черт, – пробормотал он, – после всего… Вэнс направился к двери.

– Я привел всех людей во двор, – сказал он. – Пойду-попрошу Марайю сварить кофе. – Дверь за ним захлопнулась.

Какое-то время Тру стоял у окна. – Потом закрыл ставни и направился к следующему окну. Пять минут спустя все ставни в доме были закрыты, а все двери – крепко заперты. Асиенда приготовилась к осаде.

Ковбои всю ночь дежурили у стен', но лишь однажды до них донеслось эхо выстрела, а потом до рассвета воцарилась тишина. Карен тоже не спала; сидя у постели Билли – раненого устроили в спальне на втором этаже, – она прислушивалась к его тяжелому дыханию и смотрела на его побелевшее, без кровинки, лицо. Каким-то чудом Карен не упала в обморок, когда Харли перевязывал руку юноши, а потом промывал рапу у него под ребрами.

Билли что-то бормотал в бреду, иногда вскрикивал и несколько раз за ночь приподнимался, порываясь встать. Но Каре и успокаивала его, поила горячим чаем и снова укладывала на подушки. Уже перед рассветом вдруг вспомнила, как умирал Роско Бодайн, вспомнила, как расплывалось по его рубахе кровавое пятно и как стекленели глаза. Наверное, так же умирали Сирильо Виега, его жена Роза и две их старшие дочери – Ремедиос и Хуана Мария… Возможно, Бодайн сам накликал свою, смерть, но за что убили Виегу и его семью? Эти люди, уединенно жившие в горах, никому не желали зла, и все же бандиты их убили, и теперь окровавленные тела Сирильо и его близких лежат в пыли, у стены дома…

На рассвете, едва лишь первые лучи солнца окрасили небо в розоватые тона, Тру с Вэнсом, оседлав лошадей, отправились на поиски бандитов, убивших Виегу и его семью. Когда уже совсем рассвело, Карен, сидевшая в кресле у постели раненого, наконец-то уснула – Билли стало лучше, и его щеки даже немного порозовели. А внизу, у камина, собрались мужчины с покрасневшими от бессонной ночи глазами; они грели руки над огнем и пили горячий кофе.

Проспав часа два, Карен проснулась и тотчас же взглянула на раненого. Билли крепко спал, и дыхание его было спокойным и ровным. Удостоверившись, что с юношей все в порядке, Карен побежала вниз. Однако в гостиной никого не было – ковбои уже занялись хозяйственными делами, – и она отправилась на кухню. Утомленная бессонной ночью, Марайя сидела у очага и дремала. Карен подошла к ней и коснулась ее руки.

– Идите к себе, вам надо поспать. Марайя отрицательно покачала головой.

– Нет, я останусь здесь, – заявила она. – Скоро вернутся мужчины, и им понадобится…

– Вы заботились о них лучше, чем они сами о себе заботятся, – возразила Карен. – Я послежу, чтобы кофе к их возвращению был горячим, а вы идите. – Карей отвела Ма-райю в ее комнату и уложила в постель. Потом вернулась на кухню, где застала Марселину, ворошившую угли в очаге.

– Ты тоже устала, – сказала Карен девушке. – Иди наверх, в спальню, и отдохни в кресле у постели раненого. Следи за его дыханием. Я сама управлюсь на кухне.

– Я никуда не пойду, – заявила Марселина. – И я вовсе не устала.

– Ты сделаешь то, что я тебе велела. – Карен пристально взглянула в глаза девушке. И вдруг, едва заметно улыбнувшись, кивнула в сторону гостиной. – Знаешь, мужчины скоро вернутся. У них и так много хлопот, так что женщинам сейчас не время ругаться в кухне. Иди. Билли нужно, чтобы кто-то был рядом. Я сумею налить мужчинам кофе.

Марселина хотела что-то возразить, но, очевидно, передумав, молча вышла из кухни. Карен вздохнула с облегчением и подошла к плите.

Вэнс и Тру вернулись после полудня. Они сообщили, что бандиты, судя по всему, направились на запад, – возможно, хотели добраться до границы, пока северный ветер не принес снег. Имелась и хорошая новость: по ту сторону долины разбил лагерь кавалерийский отряд. Все ковбои вздохнули с облегчением и разошлись. Карен же поднялась к себе в спальню и еще немного поспала. А когда спустилась к обеду, Вэнс, и Тру уже сидели за столом и беседовали. Карен поняла, что говорят о ней, но, как только она вошла в гостиную, мужчины умолкли.

Вэнс поднялся и взял ее под руку.

– Дорогая…

– Опять принимаете за меня решения? – перебила она.

– Боюсь, подобные решения могут принимать только мужчины, – заметил Тру.

– Кавалерийский полк возвращается в Сан-Антонио. Они везут с собой раненых, – объяснил Вэнс, усаживаясь рядом с женой. – Я хочу отправить тебя с ними.