Восхитительные ночи

Девушке не терпелось отправиться в путь. Она едва дождалась, пока Чанг нарезал цыплят, завернул их в промасленную бумагу и сложил в маленькую плетеную корзинку, Селия оставила записку для тети и уехала.

Вскоре она поняла, что держит путь на Лахаина, но решила не менять направления. Разве она не может ехать куда захочет? Тем более, что прежде не бывала на этой дороге.

Девушка наслаждалась прекрасной погодой, солнцем, чудесными пейзажами. Послеполуденное солнце уже опускалось за горы, когда Селия въехала в Лахаина.

Она огляделась. Поколение назад, когда расцвел китобойный промысел, этот маленький городок стал бурно расти, его наводнили моряки, завсегдатаи винных лавок и борделей. Да и сейчас на улицах было полно матросов, которые глазели на Селию и присвистывали, пока она проезжала по Олонуи Мои, Королевской улице.

– Эй, красотка! Остановись, давай познакомимся! – крикнул ей бородатый матрос. – Что это ты так зазнаешься?

В дверях дома, обшитого дранкой, стояли две смуглые девушки, смеясь и прикрывая рот рукой: Из окошка второго этажа высунулся морщинистый старик китаец с косичкой.

Селия нашла приемную Романа в конце тупика, между баром и лавкой корабельных товаров. Вывеска над дверью маленького домика из кусков кораллового камня гласила: «Доктор Роман Бернсайд, хирург».

У Селии пересохло во рту. Она поняла, что это и было целью ее путешествия.

Что если Роман не обрадуется ей? Что если с ним Кинау и Селия помешает им в самое неподходящее время? Сомнения так мучили девушку, что она чуть было не повернула назад. Какую же она сделала глупость, приехав без приглашения и без предупреждения!

Но все же Селия спешилась и подошла к двери. Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди, когда она постучала.

Роман брился. Одна щека была еще намылена, а мускулистая обнаженная грудь отливала темным загаром.

– Боже мой, Селия!

Он уставился на девушку.

– 3-здравствуйте, – промолвила она. – Я приехала за настойкой опия для Гаттерас.

– Правда? А почему вы не послали слугу? – Селия вспыхнула и отвела глаза, прекрасно сознавая, насколько очевидна ее ложь.

– Можно войти? – смущенно спросила она.

– Если вас не шокирует мой вид, пожалуйста. Располагайтесь.

Селия прошла за ним в комнату, не зная, куда девать глаза, хотя уже видела Романа обнаженным.

Заметив ее смущение, Роман снял со стула рубашку и надел ее.

– Так лучше, верно?

Лучше?! Когда они были нагими и свободными, какими только могут быть мужчина и женщина.

Селия огляделась. В приемной было абсолютно чисто, на застекленных полках лежали хирургические ножи, пинцеты, пилы и другие инструменты, о предназначении которых она могла только догадываться, стоял высокий стол, на котором, видимо, Роман делал операции, пахло карболкой и чем-то еще.

Роман подошел к небольшому зеркалу в дубовой раме, висевшему на стене, и продолжал бриться, намыливаясь кисточкой. Селия, как завороженная, следила за ним.

– У вас в приемной так интересно, – сказала она первое, что пришло ей в голову. – Вы много оперируете?

– Довольно много. – Роман откинул голову и стал брить шею.

– А где вы живете? – спросила девушка. – Здесь так мало места.

Он усмехнулся:

– Да, я бы не стал спать на операционном столе. У меня квартира под приемной. Может, хотите посмотреть ее, прежде чем взять настойку опия, за которой вы приехали? У меня там и аптека.

– Если не возражаете, – ответила, вспыхнув, Селия.

Роман привел ее в квартиру, в которой было четыре комнаты, застеленные соломенными циновками, плетеная мебель, обитая ситцем, и бамбуковые занавески, спасающие от тропического солнца. На стенах висело гавайское оружие. Роман принялся рассказывать о нем, о войнах между племенами и их бесчисленных жертвах.

– Как-нибудь я одолжу вам некоторые образцы, чтобы вы показали их вашим ученикам, – сказал он, улыбаясь. – Уверен, им понравятся эти трагические истории об отважных людях.

Селия вздохнула:

– Я не хочу вас беспокоить. Боюсь, больные уже ждут вас.

– Вообще-то я только что от больного. – Роман, нахмурился. – Бедняга матрос умер от гангрены. Поранился гарпуном, и мне не удалось его спасти.

Он выглядел усталым. Селия подумала, что Роман, наверное, ушел рано утром, поэтому и не успел побриться.

– Я приехала за настойкой опия для тети, – торопливо повторила девушка. – Если можете приготовить немного, я передам ее, и тетя будет вам очень благодарна. Я привезла деньги.

– Денег я не возьму, но, если подождете, приготовлю настойку.

Роман зашел в кабинет, оставив дверь открытой. Селия увидела множество пузырьков, коробочек с порошками, баночек с притираниями; на всем были надписи. Роман порылся в лекарствах, достал большую бутыль, отлил из нее настойку в пузырек и заткнул его пробкой.

– Этого должно хватить, но не давайте слишком много, Селия, если только у Гаттерас не будет бессонницы. Опий вызывает привыкание, а это очень неприятно.

– Я ее предупрежу, – сказала Селия. – А теперь мне пора возвращаться в Маунтен Вью, пока не стемнело.

Роман нахмурился:

– Вы не успеете добраться до наступления темноты. Уже поздно, Селия.

– Я…

Конечно, он говорил правду. Она отправилась в путь, совсем не подумав, как опасна тропическая непроглядная ночь. Почувствовав на себе любопытный взгляд Романа, девушка покраснела. Неужели он решил, что она нарочно все это выдумала, желая соблазнить его? Да, видимо, так он и подумал.

Она поднялась:

– Я взяла с собой фонарик, так что со мной все будет в порядке. Если вы решили, что я приехала сюда из-за вас, Роман Бернсайд, то глубоко заблуждаетесь! Я бы не… Я никогда…

– Вы красивая маленькая ведьма, Селия, и уверен, всегда добиваетесь того, что вам нужно.

– Вы мне не нужны! – Она крепко сжала пузырек с настойкой опия. – Тем не менее, – насмешливо добавила девушка, – спасибо за лекарство для тети. Я передам ей ваши пожелания.

– Да, пожалуйста.

Спокойный тон Романа сводил ее с ума. Выходя из его квартиры, она хлопнула дверью. Ей пришлось остановиться у магазина и купить фонарик.

Гаттерас страшно рассердилась, что Селия одна ездила в Лахаина и вернулась поздно ночью.

– Какой бес в тебя вселился, Селия Гриффин? Отправиться так далеко одной… Лошадь могла оступиться, повсюду снуют разбойники. А если бы ты заблудилась… Иногда мне кажется, что тебя не мешало бы как следует выпороть.

– Я… я очень сожалею, тетя Гаттерас.

– Да уж конечно! Селия, я глупая старая женщина, но очень хорошо знаю, что сломанное бедро – безнадежный случай. Обычно стараются лишь облегчить жизнь больному. Я благодарна Роману Бернсайду за все, однако признаюсь, он беспокоит меня.

– Чем?

– Ты в него влюблена? – Вопрос застал Селию врасплох. Она, покраснев, взглянула на тетку. – О девочка моя, не надо так краснеть! Я наблюдала за тобой, когда вы закрепляли на моей ноге это деревянное приспособление. Каждый раз, когда он смотрел на тебя или случайно к тебе прикасался, ты вздрагивала. Ты никогда не реагировала так на Джона Бернсайда. А ведь Джон – твой жених, и ты обещала выйти за него замуж. Предполагается, что ты любишь его.

Селия взглянула на столик у кровати, там лежало неоконченное письмо вдовцу из Калифорнии:

– Я… помогала Роману как доктору.

– У меня повреждено бедро, а не глаза, и я кое-что заметила. Бо тоже в тебя влюблен.

У Селии перехватило дыхание.

– Он слишком далеко зашел, – наконец проговорила она.

– У Бо горячая кровь, – заметила Гаттерас. – Трое мужчин… – Она задумалась. – Бо. Джон. Роман. Ты затеяла опасную игру, Селия, и рано или поздно тебе придется выбирать между ними. Надеюсь, ты к этому готова?

Пришло время сбора урожая. В начале лета побеги тростника едва доходили до уровня груди человека, а сейчас в его зарослях мог скрыться всадник.

– В этом году мне повезло, – с удовлетворением заметил Джон, глядя на зеленое поле. – Ни болезней, ни ураганов, и уровень сахара в тростнике, кажется, довольно высок. Надеюсь, мы получим не меньше десяти тонн с акра.