Пани колдунья

— Сегодня ты не оправдала моих надежд, — сказал он, как припечатал..

— А когда я их оправдывала?

Он несколько смешался, как если бы вопрос застал его врасплох.

— Боюсь, своего идеала женщины в тебе я не найду.

— Скажи, а каков он, этот идеал? — Лиза опять приподнялась на локте, чтобы видеть его глаза. И сама же ответила:

— Как в русских сказках: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Вот как можно было бы описать твои желания. Что еще ты хочешь, мой властелин? Тебя что-то беспокоит?

— Беспокоит. Юзек задерживается в Петербурге.

Если он не привезет деньги, я не смогу купить тебе бальный туалет.

— Думаю, я найду выход из положения, если ты не возражаешь. В шкафу твоей матери есть несколько платьев, которые она так ни разу и не надела.

— Но мода теперь наверняка изменилась.

— Не настолько, чтобы ничего нельзя было сделать.

Станислав некоторое время смотрел на нее, а потом гибким движением передвинулся к Лизе и обнял ее. Она невольно вздрогнула и напряглась.

— Наверное, я не заслуживаю такой женщины, как ты, — сказал он так тихо, что она еле расслышала. — Тогда просто пообещай простить меня, если я умру — Обещаю, — медленно проговорила Лиза, думая, уж не ослышалась ли она.

Неужели он не может быть таким всегда: простым и милым? Видит в этом проявление слабости?

Или помнит о своем обещании отравлять ей жизнь?

Некоторое время Станислав лежал не шевелясь, вдыхая запах ее волос, а потом не слишком нежно отодвинулся и пробурчал, будто раздосадованный собственной нежностью:

— Я иду одеваться. А ты позови Марылю, пусть тебе поможет, и спускайся к завтраку. Вдруг для нас он будет последним?

— Разве дуэль у тебя сегодня?

— Сегодня, завтра — какая разница! У меня много дел, и я не всегда могу тебя ждать…

На сегодня Лиза выбрала легкое розовое платье без всяких нижних юбок, лишь с небольшим корсетом для груди. Она сама причесалась — парикмахер из Марыли был неважный, а девушку послала в оранжерею, чтобы та принесла ей камелии тоном потемнее, из которых одну Лиза приколола к корсажу, а другую — к волосам.

Станислав встретил ее у стола, окинул одобрительным взглядом и усадил за стол, поцеловав руку.

От этих знаков внимания Лиза чуть не расплакалась.

Сможет ли она и в будущем получать их просто так или только в том случае, когда Станиславу будет грозить смертельная опасность?!

Сам Поплавский выглядел живописно. На нем была белая шелковая рубашка с широкими рукавами, суженными к запястьям. Узкие черные брюки, заправленные в высокие сапоги, и красный шейный платок. Интересно, куда он собирается в таком виде?

Лиза украдкой вздохнула и потянулась, чтобы его поцеловать, но Станислав не очень вежливо отодвинул ее от себя.

— Телячьи нежности с утра пораньше лишь размягчают сердце мужчины. Займись-ка лучше своим платьем!

После завтрака, когда Казик убирал со стола, Лиза спросила его:

— Казик, ты не знаешь, когда у князя состоится дуэль?

— Говорить не ведено, — не поднимая глаз, буркнул слуга.

— Но хотя бы кто секундант, ты можешь сказать?

— Думаю, в этом тайны нет: Теодор Янкович, товарищ его сиятельства по университету. После поединка… если он окончится для князя благополучно, они заедут в замок, и вы сможете познакомиться.

— Но тебе не кажется, если у нас будет гость, я должна об этом знать, чтобы приготовиться.

— Ничего готовить заранее не надо. Князь сказал:

«Когда мы приедем, подашь бордо и легкую закуску!»

— Тайны мадридского двора! — рассерженно пробормотала Лиза, понимая, что слуга не может ослушаться князя.

Казимир впервые прямо посмотрел на нее, и Лиза заметила, какие у него пронзительно-синие глаза.

Не только красивые, но и умные. И все лицо не было лицом заурядным. Отчего тогда он сутулится и всячески скрывает свой благородный облик? И сама же себе на вопрос ответила: вряд ли Станислав потерпел бы рядом с собой слугу, который внешне его хоть в чем-то превосходил и задерживал на себе взгляды господ. Теперь ей было понятно, почему Марыля решила выйти за Казика замуж.

— Ты, случайно, не знаешь, где Василиса? — спросила она, несколько смутившись оттого, что оценивала в этот момент Казика не как слугу или жениха своей горничной, а как обычного мужчину.

— Несколько минут тому назад она была на кухне, — ответил слуга, опять опуская взгляд. — Позвать ее к вашему сиятельству?

— Спасибо, я найду ее сама.

Она только начала объяснять Василисе, что им предстояло проделать, как та оживилась:

— Конечно же, мы подберем вам достойный наряд. Просто счастье, что мода время от времени возвращается. Вы в своих изысканиях еще не добрались до платья, сшитого для княгини десять лет назад…

— Десять лет назад? — ужаснулась Лиза.

— Десять. Но, насколько я знаю, моден сейчас именно такой фасон. Правда, оно…

— С большим декольте? — докончила за нее Лиза.

— Да. Именно поэтому Екатерина Гавриловна так и не смогла его надеть.

— Благодаря нашему разговору в библиотеке мне удалось кое-чего добиться, — улыбнулась молодая княгиня. — Например, обещания, что до бала мне не станут портить шею и все, что надлежит открыть.

Василиса одобрительно кивнула и достала из шкафа платье, от одного вида которого у Лизы перехватило дух. Это было настоящее произведение искусства. Светло-сиреневое, с лифом, отделанным аметистами и жемчугом. Какая-то золотошвейка изобразила узор, которому позавидовала бы и королева.

— Станислав видел это платье? — спросила она, подумав про себя, что на деньги, вырученные от его продажи, небольшая семья могла бы спокойно прожить не менее полугода.

И удивилась, поймав себя на этих мыслях. Второй раз она думает о низменном, материальном, над чем петербургские девицы вообще никогда не ломали себе головы. Материальное считалось уделом купцов.

Но вот же Валерьян Жемчужников разбогател наверняка не без таких мыслей. Знал, где купить, кому продать и за сколько… Кто знает, может, когда-нибудь и Лизе придется заниматься такими же низменными делами. И еще она подумала вскользь, что, стань ее мужем Петр, она вряд ли рассуждала бы о таких вещах. Целиком бы положилась на него. Станислав пробудил у нее чувство неуверенности не только в себе, но и в своем будущем.

— Вначале княгиня не могла надеть это платье, как излишне открытое. Потом она стала поправляться…

Василиса помогла Лизе надеть платье, отступила, чтобы окинуть взглядом всю фигуру, и пробормотала:

— Оно же будто на вас сшито! Подумать только, ни убавить, ни прибавить!

— Кое-что прибавить не мешало бы, — пошутила Лиза. — Например, ожерелье из аметистов.

— И это найдем! — Василиса принесла откуда-то небольшую шкатулку и отдала Лизе. — Думаю, пани княгиня, вы найдете здесь то, что нужно…

— Станислав и про это не знает?

— Правильнее было бы сказать, он не хотел знать. Когда умерла Екатерина Гавриловна, я говорила князю, что после нее остались кое-какие драгоценности. Но князь заметил, что скорее всего это какие-нибудь безделушки, которые лучше оставить на черный день…

— Наверное, я чего-то не понимаю, но князь уверял меня в том, что очень беден.

— Мне бы не хотелось подвергать сомнению слова его сиятельства… Может, по сравнению с тем богатством, которое Поплавские имели… После поездки старого князя в Монте-Карло состояние их существенно уменьшилось, но назвать князя бедным…

Теперь Лиза уже ничего не понимала. Зачем тогда Станислав убеждал ее, что похищение им затеяно только с одной целью — получить таким образом ее приданое… Если бы Станислав просто сказал, что влюбился в нее без памяти, а потому презрел и родственные, и дружеские связи…

— Пани княгиня, пани княгиня! — услышали женщины голос горничной и вскоре увидели ее, растрепанную и запыхавшуюся.

— Что случилось, Марыля?

— Там… привезли пана Станислава!

— Он… жив?

— Он ранен. Его положили на диване в гостиной.