Пани колдунья

Между тем они подошли к беседке, причем Станислав задержался, что-то высматривая на земле.

— Мой отец был неплохим охотником…

— К чему ты это говоришь? — не поняла она.

— К тому, что и я кое-что понимаю в таком деле, как чтение следов.

— Собственной персоной следопыт Кожаный Чулок! [25] — пошутила Лиза, почувствовав беспокойство от его сосредоточенности.

— Посмотри, здесь, возле беседки, мягкая влажная земля. Как отчетливо отпечатались следы твоих ботинок. Ведь и тогда ты гуляла в них?

— В них, — шевельнула Лиза непослушными губами.

— Следы ведут к обрыву — ты постояла, полюбовалась прекрасным видом и зашла в беседку. Посидела, помечтала… О, а вот еще чьи-то следы!

Станислав отпустил руку Лизы и присел, их разглядывая.

— Чьи же они? Явно не женские. Может, это кто-нибудь из моих слуг? Но вряд ли они могли бы позволить себе такие ботинки. Дорогие. Похоже, английские. И ведут эти следы все к той же самой беседке…

А откуда они ведут? Из этих самых желтых кустиков, которые так срочно понадобились княгине! Они ей приглянулись. Скромные, незатейливые и, главное, растут далеко от замка!

— Тогда они еще не цвели, — слабо запротестовала Лиза.

— То есть ты хочешь сказать, что, поскольку кусты не цвели и привлечь тебя не могли, шла ты сюда совсем за другим…

— Ты все не так понял! — в отчаянии выкрикнула она.

— Однако ты мне мешаешь! — укоризненно проговорил Станислав, опять склоняясь над следами. — Итак, мужские следы ведут из кустов прямиком к беседке, где женские следы… Кстати, что это с женскими следами? Они отступают к самому обрыву и… обрываются! Ты упала?!

Он повернул к ней по-настоящему обеспокоенное лицо. Оно так контрастировало с тем ерничеством, какое он только что себе позволял, что Лиза удивилась.

— Ну да, упала, я ведь не ожидала, что кусты так затрещат, и со страху отступила назад. Хорошо, успела ухватиться за плющ, а потом и за корень. Я подкопала его ножом…

— Все правильно. Вот и он, тот нож, который, возможно, спас тебе жизнь.

Станислав наклонился и выдернул нож из земли.

— Это был Жемчужников?

— Он, — кивнула Лиза.

— Этот братец начинает меня раздражать. Надо же, проделать столько верст, чтобы встретиться с чужой женой! Небось он предлагал тебе бежать с ним?

Надеюсь, ты ему отказала?

Он внимательно посмотрел на Лизу, будто стерег каждое ее неверное движение или попытку его обмануть…

— Отказала.

— Я тебе верю, — медленно проговорил Станислав. — Судя по следам, ты хоть и стояла чересчур близко к нему, но недолго… Теперь ты понимаешь, почему твой ангел-хранитель не допустил вашей свадьбы с Жемчужниковым?

«Потому, что он задремал на посту!» — невесело подумала Лиза, заставляя себя не отвлекаться от того, что вещал ей супруг.

— ..Он — неудачник. Вначале упустил тебя из-под венца, потом чуть не убил, опрокинув в пропасть.

И это все в течение одного месяца. А проживи ты с ним всю жизнь?.. Ну что ж, я доволен. Ты мне не солгала, и потому сегодня ты получишь от меня подарок…

— Какой? — поневоле испуганно спросила Лиза, еще незнакомая с тем, как Станислав проявляет доброту.

— Сегодня мавританских страстей не будет. Я покажу тебе, как любят французы. Никакой боли и насилия, одно сплошное наслаждение!

Лиза мысленно застонала.

12

Каждое утро Станислав набрасывал халат и уходил в свою комнату, где Казик помогал ему одеваться.

Лиза ждала этих минут, чтобы остаться одной хоть ненадолго, но тут к ней заходила Марыля, узнать, будет ли княгиня одеваться, умываться или желает еще поспать?

Сегодня ее муж задержался в постели, но впервые для того, чтобы просто с нею поговорить. Это отнюдь не означало, что он выбрал для общения обычный доверительный тон, каким разговаривают любящие супруги. По-прежнему в его голосе звучали ернические нотки, словно Лиза перед ним чем-то провинилась…

К сожалению, природа не сотворила ее существом, покорным всякому, пусть и моральному, насилию. Она старалась сглаживать грубость Станислава, его фривольные шутки, но в ней постепенно зрел протест: отчего он так упорно пытается ее сломить, заставить слушаться беспрекословно? Она была уверена, что, удайся ему это, Станислав тут же потеряет к ней интерес, как ребенок к сломанной игрушке.

Прикинуться этой сломанной игрушкой? Нет, ее гордость возмущалась против такого оборота событий. Странно, что она преспокойно размышляет, когда он ей что-то с возмущением рассказывает.

— ..Конечно, твой Жемчужников телок, но, говорят, фехтует он великолепно. Я бы предпочел пистолеты, да уж не стал настаивать: братец и так лишился хороших денег. Согласись, даже при их богатстве твое приданое было бы для него нелишним…

Он помолчал, ожидая, что Лиза станет с ним спорить, уверяя, что Петр вовсе не ее и жениться на ней собирался не из-за приданого. Но она решила не давать супругу повод лишний раз поиздеваться над ней.

Даже если на поединке он получит смертельный удар.

Он вслух повторил ее мысль:

— Вот я и говорю, что Фортуна — женщина капризная. Я могу просто поскользнуться. Сделать неверное движение. Петеньке может повезти, как очень часто везет дуракам… Словом, я написал завещание…

Лиза от неожиданности приподнялась, чтобы видеть в этот момент выражение его лица. Ожидала, что оно будет более человеческим, но увидела все ту же дьявольскую усмешку: неужели опять он приготовил ей какую-то каверзу?

— Я оставляю тебе замок, поместье, вообще все, что у меня есть, с условием, что ты будешь жить здесь и никогда больше не выйдешь замуж.

Она вздохнула: Станислав верен себе. Считает, что ради этих серых громадин, которые со всех сторон окружают поместье, она откажется от своего будущего. Может, Лиза и сама больше не захочет вступать в другой брак, достаточно вкусив его прелестей в нынешнем, ну а если ей встретится человек, с которым она захочет связать свою жизнь?

— Почему ты молчишь? — поинтересовался он.

— А что я могу сказать?

Даже и теперь Станислав не попытался ее обнять или лечь поближе, а, как обычно, отодвинулся на край кровати, как будто после каждой их близости Лиза становилась ему крайне неприятной.

— Хотя бы поблагодарить.

— За что? За то, что ты даже после своей предполагаемой смерти пытаешься распоряжаться моей жизнью?

— Браво! — рассердился он. — Получаешь в наследство такое поместье и считаешь это пустяком?

— Ты помнишь, сколько мне лет? — Она скользнула взглядом по его лицу.

— Ну… восемнадцать, — нехотя выговорил он.

— И ты хочешь, чтобы с окончанием твоей жизни закончилась и моя? А что ты для меня сделал, чтобы требовать такой жертвы? Украл из-под венца? Но это потому, что так хотелось тебе. Чем пожертвовал ты ради меня?

Станислав посмотрел на нее чуть ли не с ненавистью.

— Ты хоть и русская, а так похожа на наших девиц-полек. Те тоже требуют от своих женихов, а потом и мужей, чтобы они непременно посвящали им свою жизнь. Их самомнение неизмеримо велико, а их добродетельность вызывает скуку… Разве ты не признала меня своим супругом, а значит, и властелином? В наших с тобой отношениях главным должно быть мое желание!

— Хочешь сказать, что перед алтарем ваш ксендз спрашивал моего согласия именно на это? Думаю, я обещала подчиняться тебе при жизни…

— Хочу сказать, что желал бы это в тебе видеть.

— Иными словами, покорность? Не обманывай себя, Станислав. Если тебя что-то и взбадривает, так это только сопротивление. Тебе нравится меня ломать и слушать, как трещат мои кости…

— Ты говоришь, как героиня дешевого любовного романа, — фыркнул он.

Лиза и сама не ожидала, что выпалит это. Впрочем, даже если бы она захотела быть чуткой и понимающей, со Станиславом это ей вряд ли удалось бы.

Он словно нарочно каждый раз поступал не так, как на его месте поступил бы кто-то другой и как она ожидала. Он был непредсказуем и имел весьма странные представления о морали.