Пленница греха

— Прошу вас, не говорите больше ничего.

— Я должен. Мне тяжело видеть вашу боль. Но то, что вы чувствуете, пройдет. Вы едва меня знаете. Вы не можете меня любить. Обстоятельства нашей встречи создали у вас превратное представление обо мне. С тех пор у вас даже не было достаточно времени, чтобы отдышаться и прийти в себя. Когда вы вернетесь к нормальной жизни, вы…

— Что? Забуду вас?

— Нет. — Судорожно вздохнув, он сделал, резкое, отрывистое движение — один из его странных жестов, которые были ей уже знакомы. — Но вы сможете смотреть на вещи более ясно. Сейчас вы воображаете меня героем, но вы ошибаетесь.

— Вы и есть герой. Прославленный герой Рангапинди. Даже мои сводные братья знают, кто вы такой.

Он откинулся на стуле.

— Реальные обстоятельства Рангапинди были далеки от героических, Сара. — Он замолчал. — Чариз. Простите. Вы всегда были для меня Сарой.

— Называйте меня как хотите. Но в моей искренности можете не сомневаться. Это жестоко и несправедливо.

Он поднялся.

— Жестоко и несправедливо позволять вам надрывать свое сердце из-за картонной имитации мужчины.

— Вы не картонная имитация мужчины, и я люблю вас.

Голос ее дрогнул.

— Не говорите больше этого, Чариз. Ради нас обоих.

— От этого сказанное мной не перестанет быть правдой.

Она смахнула слезу.

— Я знаю, что вам больно, но однажды вы поймете…

Наступила тишина. Он отпустил стул и стал мерить шагами комнату. Остановившись возле письменного стола, он взял в руки бюст Платона и сделал вид, будто рассматривает его.

— Я пойду наверх. Я… я не голодна сегодня.

Он окинул ее тяжелым взглядом.

— Я знаю, что сейчас вы меня ненавидите. Но прежде, чем вы уйдете, нам надо кое-что обсудить.

— Это не может подождать?

— Нет, — заявил он решительно.

Чариз удивленно обернулась.

— В чем дело?

— Я сразу понял, что собой представляют ваши сводные братья. Скоты, рядящиеся в джентльменов.

— Мы в силах победить этих скотов.

— Да. — Он помолчал. — Но, боюсь, меры придется принять более радикальные, чем мы с вами могли себе представить.

Она подалась вперед, схватившись за подлокотники кресла.

— Вы собираетесь их убить?

Гидеон тихо рассмеялся.

— Какая же вы все-таки кровожадная. Нет, я не собираюсь их убивать. Разве что в качестве самой крайней меры. У меня нет желания болтаться в петле, когда все это кончится.

— А это когда-нибудь кончится?

— Да. — Он замолчал. — И нет.

Чариз нахмурилась. Она не понимала, к чему он клонит.

— Вы говорите загадками.

С неожиданной живостью Гидеон отпрянул от стола и стремительно подошел к окну. За окном во тьме шумело море. Ее признание в любви никуда не исчезло, оно по-прежнему висело в воздухе, делая его тяжелым и душным. Чариз полагала, что теперь так и будет всегда. И вновь она отчитала себя за импульсивность.

Несколько секунд прошли в тяжелом молчании. Затем он повернулся к ней. Лицо его было пугающе мрачным и серьезным.

— Есть только один способ, каким я могу оградить вас от опасности.

Она распрямила спину. Одной рукой она сжимала материнский кулон, словно то был талисман, хранящий ее от сил зла.

— Вы собираетесь меня увезти?

— Если они нашли вас здесь, на другом конце Англии, то найдут вас, куда бы мы ни уехали. Мы можем бежать, если вы хотите, но я не стал бы оценивать наши шансы высоко, если каждый магистрат в стране против нас.

— И люди вас узнают.

— Будь проклята моя известность.

— Ваша известность спасла нас от обыска.

— Верно.

— Если мы не можем убежать от них, что еще мы можем сделать? Я могу уехать одна.

Она замолчала. Речь давалась ей с трудом. Она терпеть не могла просить. Но, что еще хуже, она не могла и подумать о том, чтобы покинуть Гидеона.

— Если бы у меня было хоть немного денег, я могла бы найти где-нибудь комнату. Даже в Лондоне. Речь идет всего о паре недель.

Он помрачнел.

— Только через мой труп.

Страх, что сдавливал ее горло, отпустил. Несмотря ни на что, она была необыкновенно благодарна ему за эти слова.

— Я не вижу иной альтернативы. Разве что воспользоваться тайником для контрабандистов.

— Да, это выход. — Он говорил спокойно, но это спокойствие, как она догадывалась, было искусственным. Он не спускал глаз с ее лица. — Мы могли бы пожениться.

На миг ее охватила невыразимая радость. Пожениться…

Она поднялась и шагнула ему навстречу.

— Гидеон, — начала она, но когда посмотрела ему в глаза, сияющий замок ее надежды рассыпался в прах.

— Что вы задумали? — спросила Чариз сурово.

— Мы должны пожениться, тогда я смогу спасти вас от ваших сводных братьев.

— Вы сказали, что никогда не женитесь. Не обзаведетесь семьей. Что-то изменилось?

.— Нет. — Он держался очень, прямо, словно солдат на параде. — Это будет фиктивный брак.

Она покачала головой.

— Я не этого хочу.

Она вздрогнула, увидев в его взгляде жалость.

— Это все, что я могу вам дать. Это и шанс жить так, как вы захотите, после того, как мы отвадим от вас ваших сводных братьев.

— Я хочу провести жизнь с вами!

То был крик избалованной девочки, любимицы отца, аристократки, не знавшей ни в чем отказа. Она сама это понимала. Ей стало стыдно. Он так много для нее сделал. Она не вправе мелочиться, платя ему за доброту.

Гидеон вздохнул.

— Возможно, этот план тоже обречен на провал. Я не могу причинить вам боль.

— Вы сказали, что у нас нет выбора, — сказала Чариз.

— Мы могли бы убежать.

— В качестве вашей жены мне будет спокойнее.

— Речь идет о вашей жизни.

— И о вашей тоже.

— Я не могу требовать от вас такой жертвы.

— Чариз, я ничем не жертвую. Моя жизнь кончена. Позвольте мне помочь вам.

То, что Гидеон говорил, было выше ее понимания.

— Кто-нибудь из местных доставит нас морем на Джерси, — продолжил Гидеон. Мы не можем воспользоваться обычным пассажирским паромом, не исключено, что ваши сводные братья имеют соглядатаев в портах. Мы поженимся, как только прибудем на остров. В тот же день, в крайнем случае на следующий. Двое жителей нашей деревни оденутся, как вы и я, и отправятся в Шотландию в почтовой карете, как только я получу на то ваше согласие.

— Чтобы Феликс и Хьюберт поверили в то, что мы сбежали в Гретну, — уныло произнесла Чариз.

Судя по тому, как тщательно Гидеон все спланировал, он рассчитывал на ее согласие. Конечно, она согласится. Просто у нее нет выбора?

Чариз расправила плечи. Он делал это ради нее. И теперь она считала себя обязанной сделать все от нее зависящее, чтобы все прошло гладко.

— Обычно в таких случаях все так и поступают, и наша хитрость поможет нам выиграть время. — Он замолчал, оценивая се реакцию. — Мы не вернемся с Джерси, пока вам не исполнится двадцать один год. Затем уже вы сами будете решать, что произойдет дальше. Ради того, чтобы не вызвать ненужных подозрений, я предлагаю по крайней мере год пожить под одной крышей.

— Как пожелаете.

Она не имела права обижаться на его великодушие. Она должна бы на коленях его благодарить.

Он нахмурился. Что-то в ее ответе его насторожило.

— Вы боитесь, что я охочусь за вашим приданым?

— Нет.

— Как только мы поженимся, ваша собственность перейдет в мои руки, но я не собираюсь завладеть вашим состоянием. После свадьбы мы подпишем документ, согласно которому спустя определенное время все ваше состояние возвратится вам. Я предлагаю трехмесячный срок — на случай, если ваши сводные братья что-то замыслят.

— Вы не представляете себе, от каких денег отказываетесь.

— Мне все равно.

Чариз ему верила. И вновь она подумала о том, какой он замечательный человек. Почему он сам этого в себе не замечает?

— Мы можем уладить вопросы с собственностью до свадьбы, если вы настаиваете. Но чем скорее вы станете моей женой, тем скорее окажетесь в безопасности.