Птица без крыльев

— Куда это ты собралась? — спросила мать у Агнес.

— Мне нужно ненадолго отлучиться.

— Позволь узнать, зачем?

— Хочу пройтись по магазинам.

— На нашей улице?

— Нет.

— Что это тебе вдруг так понадобилось?

— Мне нужно купить кое-что из белья.

— Но у тебя же его полно.

— Оно слишком плотное. Кроме того, я уже давно покупаю для себя одежду и лучше знаю, что мне нужно.

— Ты надолго?

— Как получится. Хочу походить и присмотреться. Думаю, я имею право потратить немного времени на себя. Тем более что вечером отец отправляется в клуб, и мне нужно быть в магазине.

Мать наградила Агнес долгим пристальным взглядом и отвернулась.

Девушке пришлось выйти через магазин, так как отец запер черный ход, а ключ оставил у себя. Она спустилась вниз и вошла в кладовую. В это время со стороны табачного магазина появился отец.

— Уходишь?

— Мне надо кое-что для себя купить.

Она хотела его обойти, но отец удержал ее, схватив за руку, но не грубо, а скорее ласково.

— Не держи на меня зла, девочка. Я совсем разбит. Все, что случилось, дано мне в наказание. Джесси всегда была для меня на первом месте, но ты стоишь десятерых таких, как она. Теперь это яснее ясного. И обещаю, ты не останешься внакладе, нет, не останешься.

Увидев перемену в настроении отца, Агнес решила попытаться смягчить его сердце и разрядить обстановку. В душе ее появилась надежда.

— Быть может, ты простишь ее и примиришься с существующей ситуацией? Джесси совершила ошибку, но если бы ты по-доброму к ней отнесся и сказал, что простишь...

— Нет, моя милая. — Артур продолжал говорить тихо, но в голосе его зазвенела сталь. — Я не могу простить ее, как нет у меня прощения евреям, распявшим Христа.

Это заявление отца поразило Агнес до глубины души. Она не помнила, чтобы он хоть раз переступал порог церкви. Тем не менее в его душе жило предубеждение против евреев, которых ему почти ежедневно приходилось обслуживать в магазине. Слова отца могли бы показаться расхожей фразой, но Агнес чувствовала, что он говорит искренне.

Агнес поникла головой и, огорченная, отвернулась. Надежда переубедить отца рухнула.

— Мисс Агнес, — окликнула ее Нэн Хендерсон, когда девушка проходила через кондитерский магазин. — Советую покрепче держать шляпу, на улице сильный ветер. Хорошо, что сегодня прохладнее, — продолжала Нэн, выходя из-за прилавка. — Шоколад солнца не любит. Было бы неплохо повесить жалюзи от солнца, как вы считаете, мисс?

— Да, мне кажется, это хорошая мысль.

— Все в порядке? — шепотом спросила Нэн.

— Да, Нэн, все нормально.

— Хорошо, если так.

Девушка открыла дверь, пропуская Агнес, и что-то сказала вслед, но ее слова подхватил и унес налетевший порыв ветра, едва не прихвативший с собой и шляпу Агнес.

Конечно, Нэн не могла не заметить, что в доме неладно, она была совсем не глупа и о многом догадывалась.

Агнес добралась до дома Фелтонов за четверть часа. При свете дня улица имела захудалый вид. Палисадник перед их домом густо зарос травой. Но Агнес отметила про себя, что дверь ярко выкрашена, а каменные ступеньки крыльца старательно вычищены.

Она подняла кольцо и постучала. Ей тут же отворили. Загораживая весь дверной проем, перед Агнес возвышалась невероятно огромная фигура. Днем мать Робби показалась девушке еще внушительнее.

— Ну и ну! Каким это ветром тебя занесло? — В голосе и на лице Бетти Фелтон отразилось неподдельное удивление. Она явно не ожидала увидеть такую гостью. — Надеюсь, папашу ты с собой не прихватила? — Женщина нарочито внимательно посмотрела по сторонам. — Входи, чего же на улице торчать.

Агнес прошла мимо нее в кухню и обратила внимание на начищенные до блеска медные вещицы на каминной полке и на аккуратный вид плиты.

— Садись. — Бетти выдвинула из-за стола стул и развернула его к камину. — Ты пришла полюбопытствовать, жив мой сын или уже умер?

— Мне нужно поговорить с ним.

— Хочешь просить, чтобы он оставил твою сестру, которая носит его ребенка? Ничего не выйдет, и не мечтай. Может быть, он и отказался бы от нее, если бы не ребенок. А сейчас — ни за что. И вот еще что: будь их воля, мои мальчики отправили бы твоего мерзавца папашу в больницу, а может, и на кладбище. Но Робби запретил им вмешиваться. Он сказал, что они с твоим отцом дрались каждый за свое. Вот ребятам и пришлось отступиться. Повезло сукину сыну. Туго бы ему пришлось: наш Джимми собирался снять с него скальп, а этот парень шутить не любит. Я учила своих мальчиков драться честно: только кулаками. Но это с теми, кто тоже боролся открыто. А уж если кто нарушал правила и бил ниже пояса, тогда и они отвечали тем же. Твой отец как раз задел их за живое. Я всегда старалась сдерживать сыновей, никогда с ними не церемонилась, давала им свободу. Так о чем тебе надо поговорить с Робби?

— Мне бы хотелось самой ему все рассказать. Он дома?

— Дома. Лежит в постели наверху. Голова у него трещит, что неудивительно. Я схожу за ним, а ты пока пройди в гостиную.

Бетти махнула рукой, и Агнес, словно подхваченная ветром, поднялась со стула и последовала за хозяйкой через коридор в другую комнату.

Девушка знала, что в домах у рабочих гостиной, как правило, пользовались редко, лишь в особых случаях. Но как только она оказалась в гостиной Фелтонов, ей стало ясно, что из правил бывают исключения. Эту комнату не держали "напоказ", и она выглядела вполне жилой и довольно уютной. Посередине стоял большой кожаный диван и два кресла, далеко не новые; у стены — высокий буфет с расписными фарфоровыми тарелками и безделушками; у окна располагался овальный стол на четырех изогнутых ножках. На окнах висели кремовые тюлевые занавески с крупным рисунком. В гостиной был также камин с высокой решеткой, на которой крепилась деревянная панель, достаточно широкая, чтобы служить сиденьем. На панели стояло несколько пепельниц с окурками и остатками табака из трубок.

Порядок в доме поразил Агнес. Ей представлялось, что в этом буйном семействе все должно было бы быть перевернуто вверх дном. Но нежданно-негаданно дом Фелтонов оказался опрятным. Агнес отметила про себя, что иногда более близкое знакомство с людьми заставляет изменить свое мнение о них. Мысленно она вернулась к событиям предыдущего дня, вспомнив свою поездку и сочиненную историю.

Бетти Фелтон, оставив нежданную гостью, поднялась по лестнице, и вскоре Агнес услышала вверху ее тяжелые шаги и громкий пронзительный голос. Через несколько минут в комнате появился Робби с забинтованной головой.

— Присаживайся, хочешь чаю? — спросила миссис Фелтон.

Сперва Агнес решила отказаться, но потом согласилась.

— Спасибо, чашка чаю мне не помешает.

Она присела на край одного из кожаных кресел, Робби устроился напротив.

— Как ваши дела? — поинтересовалась Агнес.

— Помаленьку. Не скажу, чтобы очень плохо.

— Мне жаль, что все так случилось.

— И мне тоже. Как она?

— Джесси?

— Ну да, кто же еще? — слова Робби прозвучали резко.

— Нормально, — отрезала Агнес. — Насколько нормально можно чувствовать себя в тюрьме, а дом сейчас для нее ничуть не лучше.

— Вы принесли от нее записку?

— Нет. Я пришла кое-что вам предложить. Но сначала хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос.

— Ну, давайте, я слушаю. — Робби подвинулся к краю кресла и вопросительно взглянул на Агнес.

— Любите ли вы Джесси настолько, чтобы при первой возможности жениться на ней и затем сразу же увезти в безопасное место?

— Тут и раздумывать нечего. Могу сразу ответить. Я люблю ее, она ждет от меня ребенка, и я женюсь на ней. Но для этого нужно какое-то время. К тому же ее держат взаперти, как вы сказали. Конечно, я мог бы прийти к вам в дом с братьями, и мы бы ее выручили. Но я не хочу, чтобы из-за меня опять заварилась каша. Так что же вы предлагаете, то есть, я хочу сказать, как нам все устроить?