Своенравная пленница

После утомительного дневного перехода, устраиваясь на ночлег, Розалин поворачивалась к своему спутнику спиной и торопливо поглощала скудный ужин. Но стоило ей оглянуться, как она ловила на себе его пристальный взгляд. Загадочная улыбка, словно прилипшая к его губам, раздражала Розалин. Однажды она не выдержала и спросила:

— Что тебя так умиляет?

Он пожал плечами, продолжая жевать:

— Ты! И молчаливая война, которую ты мне объявила. Если бы все молнии, которые сверкают в твоих взглядах, были настоящими, я бы давно отдал Богу душу.

Розалин метнула в него очередной разящий взгляд.

— Да, можешь не сомневаться! Попади мне в руки оружие, я бы подвергла тебя таким изощренным пыткам, что тебе не снились и в страшном сне. Пожалуй, меня вряд ли удовлетворила бы даже твоя отрубленная голова на серебряном блюде.

Ястреб обреченно вздохнул: добродушный тон и любезные улыбки пока не приносили результатов. Розалин его избегала, а при случае выражала свое презрение. Это доставляло ей удовольствие.

— Вы ненавидите всех мужчин, которых лишили своего расположения, ваше высочество? — нахмурился Ястреб, решив больше не церемониться: эта злобная ведьма продолжала изрыгать адское пламя.

Розалин приняла вызов и спросила без обиняков:

— А чего ты хочешь, черт возьми? По-твоему, я должна тебя благодарить за похищение? Радоваться, что ты увез меня бог весть в какую глушь?

Она обожгла его взглядом и прихлопнула муравья, имевшего неосторожность забраться на ее ногу.

— Разорвал мне платье, напялил на меня немыслимое рубище, в котором я похожа на твоего младшего брата, кормишь отбросами, к которым и голодный волк не притронется, и еще… — Она умолкла, заметив, что Ястреб не слушает. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно ее вообще здесь не было. Это окончательно взбесило Розалин. — Ты мог бы смотреть на меня, когда я к тебе обращаюсь! Я же не лошадь, а женщина, и больше не могу терпеть подобное обращение!

И после этих слов Ястреб не удостоил ее взглядом.

— Чтоб ты провалился! — стукнула она кулачком по земле. — Лучше пристрели меня, чтобы я не мучилась!

Ястреб выхватил из-за пояса кремневый пистолет и прицелился. Розалин не верила своим глазам: она ведь только хотела обратить на себя его внимание! А он понял ее буквально. Ястреб взвел курок, и она поняла, что видит небо и солнце в последний раз. Прогремел выстрел, и пуля просвистела у Розалин над головой. Но даже сквозь шум в ушах она услышала страшный рев и, побледнев от страха, обернулась: большая подстреленная пума камнем упала с ветки.

Раненый зверь попытался подняться. Розалин завизжала и бросилась в объятия Ястреба. Тот потерял равновесие и упал навзничь, а открыв глаза, увидел, что Розалин крепко прижимается к нему от страха. Ястреб поморщился от боли в спине, оперся на локоть, и, выхватив другой пистолет, направил его на пуму. Но зверь неподвижно лежал на боку, вытянув лапы, и не подавал признаков жизни.

— Так что ты хотела мне сказать, крошка? — Ястреб вернулся к прерванному разговору. — Надеюсь, ты убедилась, что я совсем не опасен? — Он усмехнулся и убрал со лба Розалин выбившуюся прядь волос. — Теперь, когда ты наконец сама упала ко мне в объятия, прошу, умерь свой пыл и для начала поцелуй меня. Я вполне этого заслуживаю. Ведь я спас тебе жизнь, дорогая!

Розалин в бешенстве отшатнулась и вскочила: он и спас-то ее лишь для того, чтобы поиздеваться! Ее колени дрожали, но гнев победил страх. Она бросилась ему в объятия без задней мысли, просто в поисках защиты, а он чуть было этим не воспользовался. Проклятие! Стоит Ястребу до нее дотронуться, это заканчивается близостью. Нет, поклялась она, этому больше не бывать!

Отойдя к лошадям, Розалин порылась в притороченной к седлу сумке и дрожащими руками вытащила бутылку бренди, припрятанную Ястребом. Она сделала глоток и поперхнулась. Глаза у нее вылезли из орбит, в горле вспыхнул пожар, а дыхание перехватило.

— Признаться, мадемуазель, не ожидал, что вы пьете бренди, как охотники и лесорубы! — рассмеялся Ястреб.

Он подбежал и похлопал Розалин по спине. Та метнула на него вызывающий взгляд и, задрав голову, сделала еще глоток. Ее едва не стошнило. Она сунула бутылку в руки своему спасителю и сипло выпалила:

— Если ты нарядил меня мужиком, я вправе вести себя как последний пропойца!

Ястреб расхохотался, отпил немного бренди и вернул бутылку Розалин со словами:

— Выпей еще! Я не собираюсь учить тебя жить. Но имей в виду, братишка: бренди не доведет до добра, голова будет раскалываться с похмелья.

Она жадно схватила бутылку.

— Не читай мне нравоучений о пользе умеренности! Я имею право на свою долю спиртного. Уж лучше помалкивай. Мне больше по душе общение с твоим жеребцом, — И отпила из горлышка.

Ястреб демонстративно отвесил ей низкий поклон, с трудом сдерживая смех.

— Как угодно, дорогая. Если предпочитаешь моего коня, то с ним и обсуждай свои проблемы. Не сомневаюсь, он окажется благодарным слушателем!

Розалин вздернула носик и отправилась изливать душу гнедому жеребцу, по пути прикладываясь к бутылке. Злость ее уже перекипела, ей стало все безразлично. Бренди притупил ее гнев и вселил обманчивую самоуверенность. Она уже не владела собой и то и дело отпивала из горлышка.

— Тебе известно, что твой хозяин — жалкая пародия на мужчину? — заплетающимся языком обратилась ока к лошади. — Смотри, как он накачивается этой дрянью? Ястреб — сущий дикарь, мужлан и грубиян!

Лошадь, заржав, кивнула, словно соглашаясь, и Розалин с еще большим вдохновением продолжала:

— Только ты меня понимаешь, лошадка! Твое здоровье!

— Ты себя ведешь не как леди, — не выдержал Ястреб издевательства над четвероногим другом. — Держись в рамках приличий!

— Я разговариваю не с тобой, а с конем! — пьяно улыбнулась Розалин. — И прошу меня не перебивать.

Лошадь учуяла запах спиртного и навострила уши.

— Так о чем это мы беседовали? Ах, о твоем отвратительном хозяине… — снова обратилась к гнедому Розалин, бессмысленно тараща на него хмельные глаза.

Ястребу пришлось по крайней мере не меньше часа выслушивать, как она поносит его последними словами. Язык у нее заплетался все сильнее, мысли путались; ей пришлось сесть на землю. Ястреб с трудом сдерживал смех: девчонка уже не держалась на ногах. Такой он видел Розалин впервые, и его страшно забавляло выражение ее лица.

Допив бутылку, Розалин, пошатываясь, отправилась за другой. Жеребец испуганно попятился. Розалии потеряла равновесие и упала, нелепо взмахнув руками. С жалобным стоном она попыталась встать. Но все кружилось у нее перед глазами: земля и небо, казалось, поменялись местами. ЕЙ чудилось: то ли наступила ночь, то ли она ослепла, перебрав спиртного.

Внезапно кто-то подхватил Розалин под мышки и придал ей вертикальное положение. Но у нее подкосились колени, и она точно бы упала, не обними Ястреб ее за талию.

— Тащи еще бутылку! — пробурчала Розалин и, глупо улыбаясь, посмотрела сквозь пустой сосуд на звезды. — Из этой почему-то все вылилось!

— По-моему, на сегодня с тебя довольно, — возразил Ястреб. — Завтра ты головы не поднимешь. А выпьешь еще бутылку, можешь вообще не проснуться.

Розалин пропустила его предостережение мимо ушей: она чувствовала, что ей море по колено.

— Один глоток мне не повредит! Я еще в своем уме!

— Разумеется, — кивнул Ястреб, взял ее под локоть и повел к тюфяку.

Он осторожно уложил ее на подстилку и усмехнулся, представив себе, как она будет выглядеть утром. Вспомнилась ночь, когда он напился до беспамятства, чтобы забыть Розалин. Попытка утопить печаль в вине обернулась наутро страшной головной болью. С тех пор он стал осмотрительнее и не позволял себе более одного-двух глотков. Выпив свое, Ястреб спрятал фляжку в сумку.

К своему удивлению, вернувшись к постели, он не обнаружил там Розалин. Она бесследно исчезла! Неужели ему придется разыскивать пьяную чертовку в темноте? Этого только не хватало! Вот идиотка! Напилась для храбрости и решила дать деру.