Пленница

— У моей шестилетней дочери ума больше, чем у тебя. И у нее, несомненно, было бы больше шансов выжить.

— Все шло прекрасно, пока ты не напал на меня.

— Я не нападал на тебя.

— Пока ты не сбросил меня с лошади, мне не угрожала опасность умереть от страха. А ты сбросил и навалился на меня. Это очень похоже на нападение.

— Я хотел убедиться, что ты одна. Девушка вскипела от гнева:

— Как ты смеешь предполагать, что я могу навести его на твой след!

Джеймс пожал плечами:

— Мне совершенно безразлично, последует ли он за мной. Пожалуй, я даже хотел бы этого, — добавил он странным шепотом. — Лишь бы Уоррен не появился здесь. Мои люди — уцелевшие и посредники — приходят сюда, в эти хижины, чтобы укрыться от диких зверей, от темноты, от холода. Эти хижины не должны сгореть. И армия белых не должна их найти.

— Но твой народ бежал отсюда.

— Тем не менее деревню могут сжечь.

— Я приехала сюда, чтобы на время укрыться, клянусь, и не хотела доставить неприятности ни тебе, ни этой деревне.

— Ты сама по себе неприятность, — раздраженно отозвался Джеймс.

Тила направилась к двери, бросив на ходу:

— Что ж, тогда я уеду.

— Вернись сию же минуту! — Но девушка даже не обернулась. Джеймс нагнал ее, схватил за руку и повернул к себе. — Что ты выдумала на сей раз?

— Ты избежишь неприятностей, если я оставлю тебя в покое.

— Поздно! — Джеймс подтолкнул ее к огню. — Садись, согрейся. У тебя руки как лед.

Озябшая Тила опустилась на колени и протянула к огню руки, наслаждаясь теплом.

Он сел рядом с девушкой и протянул ей серебряную фляжку:

— Бренди. Думаю, это тебе необходимо. Так оно и было, но, отхлебнув глоток, Тила сморщилась и вернула ему фляжку. Джеймс укоризненно покачал головой:

— Зачем? Зачем ты рисковала жизнью, отправляясь в чащу и болота, о которых ничего не знаешь? — Она уставилась на пылающие поленья. — Я не лгал твоему от… Уоррену сегодня. Здесь действительно бродят группы воинов. Сейчас, наверное, уже всем известно, что у Уоррена есть дочь, а между тем его люто ненавидят.

— Я и сама люто ненавижу его!

Посмотрев на Тилу долгим взглядом, Джеймс потянулся к ней. Постепенно она успокоилась в его объятиях, поняв, что гнев иссяк. Прижавшись друг к другу, они смотрели на огонь.

— Правда, что ты сбежала со своей свадьбы, прямо от алтаря? — с легкой насмешкой спросил он.

— Я сделала это не для того, чтобы уязвить чье-то самолюбие.

— Ты — дерзкое маленькое создание. Но это лишь усугубляет опасность, грозящую твоей жизни.

— Почему?

— Потому что идет война, ужасная война. Ты должна вернуться домой, в Чарлстон.

— Я не просилась сюда. Меня привезли против моей воли! Джеймс покачал головой, чуть коснувшись подбородком ее волос.

— У Джаррета найдутся друзья, способные повлиять на Уоррена. Ты должна уехать отсюда и вернуться домой. Тебе здесь не место, ты не вписываешься в эту жизнь.

Джеймс взял ее за плечи и отстранил от себя. Его потемневшие сузившиеся глаза мрачно уставились на девушку.

— Выходи за Харрингтона. Пусть он отправит тебя домой. Она вырвалась из его рук.

— Ты говоришь как Майкл Уоррен! — Тила поднялась и заметалась по хижине.

На стене весела оленья шкура с изображением охоты. На небольшом окне висели занавески. И то и другое придавало хижине жилой вид.

Взглянув на Джеймса, она поняла, что они думают об одном и том же. Этот дом принадлежал его семье. Он жил здесь с женой. Тила вторглась в святая святых.

Отвернувшись, Джеймс подбросил полено в огонь.

— К утру Джаррет приедет за тобой.

— Но…

— У тебя было только два пути. Один привел бы тебя к дому Роберта. Второй — в леса и болота. Мой брат направит солдат к Роберту, а сам тайком ускользнет ночью из дома и приедет сюда.

— Что ж, — покорно сказала она, — тогда я либо поеду назад с ним, либо углублюсь в болота.

Вскочив, он гневно взмахнул рукой:

— Я не позволю тебе рисковать скальпом, не говоря уже о жизни, дурочка! — Джеймс взял один из тюков, оказавшийся матрацем, расстелил его у огня, положил рядом другой и два красных пледа. — Это, конечно, не роскошный дом моего брата, мисс Уоррен, но думаю, вы согласитесь заночевать здесь.

Выбора не было. Тила совсем выбилась из сил.

Девушка опустилась на матрац, вытянулась и с вызовом взглянула на Джеймса.

— Черт бы тебя побрал! — глухо бросил он. Однако через секунду Джеймс уже стоял возле нее на коленях. Его поцелуй — обжигающий, беспощадный, требовательный — внезапно стал нежным и обольстительным.

Язык дразнил ее, пробуждая желание. Тила осторожно коснулась пальцами его волос, погладила их, притягивая Джеймса все ближе и ближе к себе. Он с готовностью прильнул к ней всем телом. Исходивший от него жар словно прожигал ее амазонку. Одна рука обхватила шею девушки, другая скользила вниз и вверх по спине, потом переместилась на ягодицы.

Поставив Типу на ноги, Джеймс расстегнул ее жакет и блузку, развязал шнурок корсета и обнажил ее грудь. Прижавшись к ложбинке между грудями, он наслаждался теплом, с замиранием слушал частые удары сердца и прерывистое дыхание.

Чуть отстранившись, Джеймс решительно снял с Тилы одежду.

Покончив с этим, он окинул пристальным взглядом нагую девушку, залитую отблесками огня, быстро опустил ее на пол, накрыл своим телом и прильнул к ней губами. Расстегнув бриджи, Джеймс вошел в Тилу с неистовой страстью и пылом. Она закрыла глаза, ослепленная охватившим ее огнем, и теперь ощущала лишь жар мужчины. До боли реальное, все происходящее окрасилось в оранжево-золотистые цвета. Они слились с другими цветами, став частью желания. Девушка словно парила в оранжевом тумане, стремясь к сладкому освобождению. Когда оно наступило, Тила задрожала, спускаясь с небес… и вновь почувствовала твердую землю под собой, ласкающее тепло пламени и прохладный ночной воздух. Она увидела бронзовую кожу мужчины, пронзительно голубые глаза, сильное, как скала, тело. Отвернувшись от него, Тила с недоумением подумала, почему так легко уступает ему. Ведь потом он будет лишь насмехаться над ней, Но тут Джеймс снова обнял ее.

— Черт бы тебя побрал, — сказал он тихо и нежно. Она подавила слезы.

— Черт бы тебя побрал!

— Разве ты не понимаешь, что должна вернуться? Уверяю тебя, эта война станет еще более жестокой. Советую тебе бежать, пока можно. Выходи за Харрингтона. Мне не удастся тебя защитить. Не в моих силах забрать тебя у Уоррена. Я постоянно бегу, перемещаюсь с места на место. Что я могу предложить тебе? Такая жизнь не для тебя.

— Я примирюсь с любой жизнью, только бы быть подальше от него, — прошептала девушка.

— Джаррет что-нибудь сделает. Пойдет к губернатору или обратится к Джесэпу. Черт, брат ведь когда-то служил под началом Джэксона, а Джэксон и Ван Бурен по-прежнему близки. Военный человек такого склада, как Уоррен, никогда не ослушается президента! Прошу тебя, уезжай отсюда!

— Я хочу освободиться от него, но…

— Ты должна уехать!

— Я не боюсь…

— Значит, ты глупа.

— Джеймс…

— Бегущий Медведь, помнишь?

— А разве другое имя делает тебя другим человеком?

— Иногда да, — признался он и посмотрел ей в глаза. — Я решительно требую, чтобы ты держалась подальше от опасности и ушла из моей жизни, хотя и рад, что ты появилась в ней.

Он прикоснулся к ее губам — легко, дразняще. Но Тила решительно отстранила его.

— Ты же не хочешь, чтобы я стала частью твоей жизни. Требуешь, чтобы я ушла из нее, убралась прочь!

— Надеюсь, завтра мне удастся тебя отправить, но сегодня вечером ты моя. Я хочу, чтобы, вернувшись в свою мягкую постель в Чарлстоне, ты временами вспоминала, как приятно можно провести время на грязном полу в хижине дикаря в глухом лесу. В объятиях этого дикаря…

— Будь ты проклят! — Тила вновь попыталась вырваться. Но объятия дикаря были такими сильными, а поцелуи такими упоительными… Ее напряжение исчезло. Огонь в очаге разгорелся и бросал отсвет на их обнаженные тела.