Миклош Акли, или история королевского шута.

Ехать было недалеко - доехали быстро. Баймоди выпрыгнул из кареты как раз в тот момент, когда старинные час на часовне Магдалины, что на Инвалиденштрассе, пробили половину двенадцатого.

- Ну сейчас пойдет веселье! - буркнул Баймоди. - Стойте здесь с этой клеткой для пташечки, ждите, пока принесем саму птичку! А ты, братец Янош, покрепче держи вожжи, если каша заварится. Потому что может случиться, что и стрельба завяжется, и лошади могут вздыбиться. А я пока немножко поосмотрюсь на местности.

На улице было тихо, будто на кладбище - ни звука, ни шороха! Аж страшно становится от этой заброшенности и мертвой тишины: ни тебе петухов, ни собак. Не то что в деревне, где петухи кукарекают. Собаки лают, все какое-то оживление, веселость. А вообще-то ночь была красивой - с белым снежком, и такая ясная, что хоть деньги считай. Белыми были и крыши домов, и акации вдоль тротуаров, напоминавшие своими побелевшими ветвями огромных белых пауков, раскачивающихся на ветру, потому что сами стволы деревьев растворились в густых тенях от домов и стали невидимыми. Стены домов тоже были белыми (в те времена еще не было обыкновения красить дома), только на стеклах окон кое-где виднелось кружево инея, сквозь которое пробивался слабый, желтоватый свет свечей.

Баймоди прошелся до дома под номером 23, пристально осмотрел его, потому что собственно здесь и находился пансион госпожи Сильваши. Дом был обнесен высокой, будто монастырской, стеной, со средневековыми кованными воротами, у калитки которых висел молоток. Здесь светилось только одно окно на первом этаже. Но и но как раз в эту минуту погасло, подобно тому, как кривой закрывает свой единственный глаз.

Дважды прошелся он перед зданием и вдоль участка, постукивая по толстым стенам и громко ворча, порассуждал вслух:

- Конечно, это не крепость Дева³⁰, но и эту деву тоже придется штурмовать!

В это время во дворе громко залаяла собака и обеспокоенно забегала по двору вдоль стены. "Ну вот вам и первый враг" - вполголоса пробормотал он. - (Хорошо бы по этому песику пальнуть маленьким кусочком свинца.)

Пока его благородие господин Баймоди осматривал местность, вверху послышался скрип (в ту минуту он и не обратил внимания на него и только много позднее вспомнил о нем), и что-то тяжелое рухнуло ему на шею. Бедняга и охнуть не успел как упал на землю будто вот, оглушенный ударом топора в лоб - отчасти со страху, отчасти под тяжестью рухнувшего на него груза.

Хотя глыба свалилась сверху, с неба, была она отнюдь не телом небесным, Потому что, скажем, метеорит не умеет ругаться. Медведем она тоже едва ли была, потому что и медведь по-венгерски не ругается. А свалившаяся туша мало того; что чуть ли не переломила бедняге Баймоди крестец и ключицу, еще и имела наглость недовольна заявить.

- Ах черт побери. Кто еще тут под ногами путается?!

И они, схватившись, покатились по мерзлой и скользкой земле. Баймоди оказался внизу, засипел, засвистел будто свирель. Сиротка же кричал ему от кареты по словацки:

- Cso je to? Tu som³¹.

Но именно то-то и было плохо, что он был не здесь, а там, возле кареты, и никак не хотел от нее оторваться. Ему-то что, даже если бы господина Баймоди убивали!

Но ничего подобного в намерениях насевшего на господина Баймоди чудища не было, и господин управляющий имением, высвободившись чуточку, начал, словно возвратившись с того света, прикидывать, в самом ли деле он попал на прежнюю планету. С еще не большим удивлением он признал в поднимающемся с земли великане Пала Бори.

- Ты смотри-ка, да это же Бори!

Не меньше удивлен был и сам господин Бори.

- Фу, черт побери, так это же вы, господин управляющий? Вы только посмотрите!

- Чуть не задавили меня! - проворчал тот. - Да вы что - призрак? Или еще черт знает что? Прыгаете тут с облаков на землю - прямо на голову прохожим!

- Это уж точно странно все получилось, - рассмеялся Пал Бори, счищая глину со своих штанов. - Извините, конечно, но вами понимаете. Я ж на разведку был послан. Вот и сидел на этом проклятом дереве.

- Смотри-ка, - перебил Баймоди, - а я даже и не заметил тут никакого дерева.

Он обрадовался, что странный случай нашел свое объяснение, и ему теперь нечего больше думать, что с ним произошло какое-то небесное чудо.

- Надеюсь, не очень сильно зашиб вас?

- Ваше счастье, что вы - дворянин, - осуждающе заметил Баймоди.

- Я не виноват, и претензии ко мне, конечно, вы не можете иметь, потому что случилось это все при исполнении обязанностей, - оправдывался Пал Бори.

- Ну, если вы сидение на дереве называете "исполнением обязанностей"!

- Именно так! Иначе за каким бы рожном я полез на дерево. Если бы это не было предусмотрено военным планом? Хотел заглянуть во двор, черт - он ведь тоже не дремлет. Вдруг они уже все про нас знают? А что если другое такое же письмо все-таки дошло до адресата, и во дворе уже ждут нас, - может и солдатня и пушечки. А мы туда влетим сдуру, как к черту на рожон. Это, ваша милость, дело не шуточное! Тремястами голов рискуем. И если бы просто человеческих, а то ведь все головы - дворянские!

- Не спорю, но и с другой стороны тоже...

- Говорю вам: влез на дерево, изучаю местность, обдумываю, прикидываю... Вдруг слышу, кто-то ходит внизу взад-вперед перед домом, будто патруль. Э, черт побери, должен же я знать, кто такие - полиция или военные? Откуда же мне было знать, что это вы, господин управляющий, под окнами прогуливаетесь? Попробовал раздвинуть ветки. Да куда там - все равно не видно ни самого человек, ни одежды его из-за веток. Поднялся еще выше, на одну ветку, а она тонюсенькая оказалась. Раз - и обломилась. И вниз - вместе со мной. Вот я и полетел прямо на вас.

- Ну ладно, хватит об этом, - великодушно предложил Баймоди оставить неприятную тему в покое. - Когда служишь родине, личные обиды в счет не идут. Перейдем к результатам. И что же вы заметили во дворе? Нет ли чего подозрительного?

- Ничегошеньки. Ну полчаса назад, когда окно на кухне светилось, - оно как раз напротив дерева, - видно было, как служанки и кухарки посуду мыли. А другие особы женского пола, уперши руки в бока без дела болтали и хихикали. Ну это меня окончательно успокоило.

- Почему так?

- А потому, что если бы солдаты были в саду, или, скажем, в каком-нибудь сарае спрятаны, тогда бы женщины не промеж собой судачили бы, а куры-амуры строили бы солдатне.

Господину Баймоди настолько понравился такой вывод. Что он почти обрел прежнюю веселость.

- Это уж точно. Святая правда! (Он заулыбался, закачал головой.) И кому еще, кроме вас, может такое прийти в голову?!

- А разве я не говорю, что я - умнейший человек? - стукнул себя кулаком в грудь Бори, а Баймоди хлопнул своей ладонью по его ладони.

- Все Бори - страх какие ловкие ребята! - сказал он дружески. - Но теперь, пожалуй, пора взглянуть и на наших людишек.

Сиротка был очень удивлен, видя как только что дравшиеся люди не только не убили друг друга, а рука о руку удаляются вместе, по улиц Реннвег. Он теперь жалел, что сам не подошел к дерущимся.

- Люди все расставлены по своим местам! - отвечал удовлетворенно Бори.

- Согласно плану?

- Так точно. По плану.

Все было так, как он говорил. Отряды переодетых в полушубки дворян разместились на прилегающих улицах. На противоположной стороне Инвалиденштрассе, никем не замеченные, по одному, как бы прогуливаясь, заняли свои исходные позиции люди Бенце-Шебештена и Михая Инокаи. Теперь они прятались в подворотнях. На улицу Шнгаргассе по свистку выйдут только люди Пала Бори, Денеша Томпы, Антала Карачи и Болдижара Вереша. Они, собственно, и будут штурмовым отрядом. А отряд Бенце-Шебештена останется в резерве и будет пущен в дело на Шнгаргассе, если со стороны Инвалиденштрассе появится полиция или солдаты и атакуют штурмующий отряд. Сигнал для отряда Бенце - пастуший рожок. В результате полиция окажется между двух огней и будет нейтрализована. Если же полиция нападет со стороны Реннвега, с улицы Фазенгассе, которая проходит параллельно Унгаргассе, ее встретит левое крыло армии барона, то есть отряды Ференца Шамарьяи и Антала Гедеона - и тоже по сигналу пастушьего рожка - ударят по полиции, зажимая ее в клещи с двух сторон.