Маскарад повесы

Служанка поспешно сделала книксен и затараторила;

— Чтоб меня оспой поразило, если кому проболтаюсь! Признаться, мисс, я всегда подозревала, что вы ходите на охоту, хоть и не видела, чтоб вы переодевались парнем.

Не обращая внимания на ее болтовню, Кэт сняла чулки и бриджи.

— Теперь расскажи, что случилось. Кто стреляет? Ведь это не мистер Барнсли?

— Мистер Барнсли? О нет, мисс. Это сквайр, ваш отец! Он вернулся около часу назад, качаясь из стороны в сторону, словно корабль в шторм, и бранясь так, что хоть святых выноси, и давай палить из ружья! Кухарка не выдержала, разволновалась, бедняжка, и упала в обморок.

Кэт выпрямилась и несколько мгновений молча смотрела на горничную. Джаспера ждали никак не раньше чем через два дня, и его преждевременное появление не предвещало ничего хорошего. Не подавая виду, что испугалась, Кэт повернулась к Мэгги спиной и спокойно попросила застегнуть ей платье.

Пока горничная возилась с одиннадцатью матерчатыми пуговицами, Кэт приступила к выяснению деталей.

— Почему же кухарка упала в обморок? Ведь ее должна радовать возможность получить к обеду свежее кроличье мясо!

— Кроличье? — переспросила удивленная служанка. — Если бы! Наш сквайр забрался в курятник и палит по курам! По словам кухарки, те из них, что останутся в живых, перестанут нестись, по крайней мере, недели на две! Идите скорее, уймите его!

— Как, он стреляет по курам?! — воскликнула неприятно пораженная Кэт.

Тут уж было не до прически. Не слушая больше служанку, Кэт бросилась вон из комнаты, выбежала во двор и, промчавшись мимо хозяйственных построек, оказалась наконец перед курятником. Торопливо распахнув дверь и заглянув внутрь, она застыла на месте, не зная, смеяться ей или плакать, потому что открывшаяся ее взгляду картина была столь же комичной, сколь и ужасной. Испуганно кудахча, куры сгрудились в одном из углов загона, но на первый взгляд атака Джаспера не привела к существенным потерям — только в бочках с зерном зияли дыры, из которых курился дымок, да доски загона посекла разлетевшаяся дробь. Самое же комичное и печальное зрелище представлял собой виновник суматохи, который, пьяно раскачиваясь, с глупой улыбкой на лице пытался перезарядить дробью свое любимое короткоствольное охотничье ружье. Кэт похолодела от ужаса при мысли, сколько бед он мог бы натворить в таком состоянии.

— Что ты делаешь, Джаспер?! — крикнула она. — Сейчас же брось ружье, слышишь?

Продолжая глупо ухмыляться, Джаспер Дрейкотт, сквайр и джентльмен, поднял на дочь затуманенные вином глаза.

— Не мешай, Кэт, не порть мне удовольствия! — заплетающимся языком ответил он и, собравшись с силами, пропихнул шомполом заряд дроби в дуло ружья. — Целый час потратил, чтобы выследить этих фазанов!

Кэт подошла и, осторожно взяв из его дрожащих рук ружье, положила оружие на посыпанный песком пол. Потом она заботливо подхватила отца под руку и с жалостью заглянула ему в лицо.

— Папа, ты не в лесу, а в курятнике!

— Что?! Не может быть!

Джаспер рассмеялся и, не удержавшись на ногах, свалился на пол, едва не повалив Кэт. Недоуменно оглядев курятник, он закрыл глаза, но губы его продолжали улыбаться. Кэт подумала, что еще никогда не видела у него такой глупой ухмылки.

Рискуя испачкать старенькое, но еще вполне сносное муслиновое платье, она встала перед ним на колени и, поцеловав морщинистую, давно не бритую щеку, горестно прошептала:

— Господи, Джаспер, что же мне с тобой делать?!

Он пошевелился, открыл затуманенные алкоголем, слезящиеся глаза и уставился на нее, потом перевел взгляд на сгрудившихся в углу загона кур. Глупая улыбка сползла с его лица а глаза, только что такие мутные и бессмысленные, вдруг налились кровью. С трудом сев, он оттолкнул руку Кэт и взревел:

— К черту бабью болтовню! Что, мне уж и пострелять нельзя, чтобы ты меня не пилила?

Видя, что отец хочет встать, Кэт поспешила поддержать его под руку, но он оттолкнул ее. Ценой огромных усилий поднявшись на ноги, Джаспер стряхнул пыль с бордового бархатного сюртука, выпрямился во весь свой немалый рост и заковылял к двери.

Кэт посмотрела ему вслед, и у нее сжалось сердце. Напускная злость отца, его нежелание принять ее помощь могли означать только одно: он чувствовал себя виноватым, потому что снова пил и играл, судя по его состоянию, всю ночь напролет. Это значит, долги стали еще больше, опасность лишиться усадьбы — еще реальней… «Ах, сколько еще времени я смогу противостоять целой армии кредиторов?» — в отчаянии подумала Кэт.

Догнав отца, девушка взяла его за руку.

— Джаспер! — умоляющим голосом позвала она. Но он вырвал руку и посмотрел на дочь с такой злостью, что Кэт отшатнулась.

— Оставьте свои прописные истины при себе, мисс! — выкрикнул он. — Я не потерплю нравоучений!

Казалось, он собирался сказать еще что-то, но, взглянув через плечо Кэт, вдруг негромко выругался и, развернувшись, поспешил к дому так быстро, как только мог человек в его состоянии.

Кэт обернулась. К усадьбе приближалось изящное, запряженное парой гнедых ландо, в котором сидели задушевная подруга Кэт Мэри Чалфорд и ее сестра Лидия. Так вот кто заставил ретироваться рассерженного сквайра! Джаспер никогда не отличался любовью к светской жизни, а уж после недельного загула в Челтенхеме тем более. Наверняка он всю следующую неделю вообще не будет принимать визитеров.

Помахав сестрам Чалфорд рукой, Кэт поспешила им навстречу. Ее подруги появились весьма кстати: с Джаспером всегда было трудно ладить, но, напиваясь, он становился совершенно невыносимым.

Младшая из двух мисс Чалфорд, шестнадцатилетняя Лидия, буквально подпрыгивала на сиденье, не в силах сдержать обуревавшего ее нетерпения.

— Кэт, Кэт! — закричала она. — Ты никогда не догадаешься, что сегодня произошло!

Ландо, которым правил здоровенный кучер Джон, поравнялось с Кэт как раз в тот момент, когда она вышла на дорогу. Девушки сердечно поздоровались. Вспомнив, в каком беспорядке ее волосы, Кэт провела по ним рукой, стараясь пригладить, хотя и понимала всю бесплодность своей попытки. «Должно быть, после утренних приключений моя голова похожа на воронье гнездо, — подумала она. — Остается только надеяться, что Мэри и Лидия не обратят на это внимания».

Однако Кэт надеялась напрасно. Лидия, высокая, красивая девушка с темно-каштановыми волосами и блестящими голубыми глазами, оглядела ее с головы до ног и охнула:

— Великий боже, что с тобой приключилось? Я знаю, ты безразлична к чужому мнению, но, Кэт, все хорошо в меру! Ты сама на себя не похожа, дорогая. И что это у тебя в волосах?

— Я… заходила с утра пораньше в кладовую, где хранятся овощи… — нерешительно протянула Кэт.

— Не нужно никаких объяснений, Кэт, — вмешалась Мэри. — Мы все прекрасно знаем, сколько у тебя дел по хозяйству.

Лидия смущенно потупилась, однако ее смущение длилось недолго — через мгновение младшая мисс Чалфорд снова затараторила:

— Ой, ты же не знаешь самого главного! У нас потрясающая новость! Мы потому и приехали, что спешили с тобой поделиться!

Мэри предостерегающе сжала руку сестры, многозначительно показав глазами на возвышавшуюся перед ними могучую спину кучера. Старшая мисс Чалфорд была небольшого роста, со светло-русыми локонами, красиво обрамлявшими милое, спокойное лицо, и живыми голубыми глазами. Ничто в ней не напоминало о родстве с Лидией, кроме обаятельной улыбки, унаследованной обеими девушками от отца.

Но младшую мисс Чалфорд было не так-то легко остановить. Она досадливо отмахнулась от сестры и продолжала, обращаясь к Кэт:

— Как ты думаешь, кто пожаловал в наши края? О, ты никогда не догадаешься?! — Она мелодраматически прижала руки к груди, словно боялась потерять сознание от переполнявших ее чувств. — Сам лорд Эшвелл, знаменитый поэт!

Кэт почувствовала себя так, словно не в меру горячая лошадь ударила ей копытом в солнечное сплетение.

— Лорд Эшвелл? — переспросила она слабым голосом, переводя взгляд с одной подружки на другую.