Шалость

Однако Аркенен докурил трубку и выколотил из нее пепел на ствол дерева, где они сидели. Он уже видел в воображении это дерево выпрямившимся и очень удобным для того, чтобы вздернуть на нем знаменитого капитана, о котором шла сейчас речь, если только он когда-либо будет пойман. Но Аркенен должен был сохранить эту мысль про себя, потому что девица де Фреваль поднялась с места и начала рассматривать широкий вид, развернувшийся перед ними с вершины Большого Холма. Аркенен пальцем показал ей отдаленную точку.

— Вы видите, мадемуазель, вон то большое дерево, там, внизу? С этого места можно уже слышать колокол в Бургвуазине, куда мне когда-нибудь придется еще раз съездить. Мой родственник Морэн обещал мне рассказать всю правду о моей проклятой женушке, душу которой взял себе бог, а тело — земля. Мадемуазель Гоготта теряет терпение и очень меня торопит, бедняжка!.. Вы знаете, почему… — и г-н Аркенен, почесав в затылке, продолжал: — Он сделает очень хорошо, этот Морэн, если расскажет мне наконец, в чем дело. Он добрый товарищ он знает всю округу как свои пять пальцев, и гораздо лучше, чем эта старая сорока господин де Ла Миньер, который всюду сует свой длинный нос. Мне много забавного рассказал Морэн об этом господине де Шаландре, которому принадлежит большой замок в От-Мотте, но я… я не болтлив и ничего не говорю, когда меня не спрашивают. Кажется, этот господин де Шаландр замешан в кой-какие дела, которые могли бы заинтересовать королевских драгун.

Аркенен украдкой кинул взгляд на девицу де Фреваль. Она была погружена в свойственное ей раздумье и, казалось, совершенно забыла о присутствии Аркенена. Вдруг, придя в себя, она поставила ногу в стремя. День начал клониться к вечеру. Девица де Фреваль и Аркенен медленно спустились с Большого Холма и потом, когда дорога стала более удобной, пустили своих лошадей рысью. Через короткое время они были уже в Эспиньоле.

Перед воротами они встретили Куаффара. Он держал в руках большой сверток табаку, который только что купил у бродячего торговца — эти люди весьма часто появлялись около замка. Куаффар всегда что-нибудь у них покупал, угощал их стаканчиком вина и долго разговаривал с ними, понизив голос.

Необходимо заметить, что девице де Фреваль еще придется услышать о г-не де Шаландре, про которого ей рассказывал Аркенен, во время подъема на Большой Холм. На этот раз рассказчиком будет г-н де Ла Миньер, которого Аркенен столь непочтительно именовал «сорокой». Зима держала эту «сороку» взаперти, в ее гнезде, где она и жила под перьями и пухом, теребя надоедливым клювом те веточки новостей, которые долетали в ее уединение. Г-н де Ла Миньер очень тяготился своим спокойным образом жизни. Ему было досадно, что он не может перебегать от двери к двери, собирая ежедневно запас новостей, слухов, сплетен, питающих его любопытство. Всю зиму г-н де Ла Миньер, посаженный на умеренную пишу, должен был довольствоваться тем, что ему приносили добрые друзья. Он принимал их в своей комнате, так жарко натопленной, что только он один и мог переносить ее температуру. Все щели дверей и окон были заложены валиками, а сам он со всех сторон обставлялся ширмами. Вместе с г-ном де Вердло он имел пристрастие к высокому огню в каминах и поджаривал себя в пламени головешек и углей. Все эти предосторожности с трудом предохраняли его от слишком острых огорчений. В своем пылающем одиночестве г-н де Ла Миньер следил, как растут и опадают опухоли на ногах, втирал в них бальзам и мази и с нетерпением ждал того времени, когда можно будет снова приняться за ремесло неисправимого сплетника. Эта пора придет с первыми весенними днями, которые освободят его от самых жестоких недомоганий и позволят снова заняться своими розысками. Тогда все увидят, как г-н де Ла Миньер выйдет из своей скорлупы, высунет нос на воздух, втянет в себя его свежесть и почувствует в ней привлекательный запах близкой весны.

Несколько раз в это мертвое время года г-н де Ла Миньер, если только он не был всецело поглощен пластырями и припарками, вспоминал о своем посещении замка Эспиньоль. Девица де Фреваль произвела на него сильное впечатление. Он находил ее свежую юность весьма соблазнительной и приписывал этой молодой особе такие мысли, которые могут возникнуть только у того, кто не питает большого уважения к добродетели девушек, в особенности если они появились неизвестно откуда. Девица де Фреваль, как ему казалось, могла как раз послужить причиной немалых затруднений для добряка де Вердло. Подобное предчувствие очень занимало тогда г-на де Ла Миньера, но после того, как он вернулся к себе и заперся в одиночестве долгих дней, заставленных ширмой, в оцепенении Вернонса, его мысли понемногу приняли иное направление. Как-никак этому дураку Вердло нет необходимости жаловаться на то, что возле него всегда находится очаровательная девушка, которая сидит рядом с ним за столом или у камина, живет под его крышей. Рано или поздно для всех нас наступает такое время, когда зрелище юности действует укрепляющим образом. Мало-помалу в мозгу г-на де Ла Миньера зародился смутный план. Так как девица де Фреваль должна довольствоваться жизнью в Эспиньоле, куда не заглядывает ни одна живая душа, где наблюдается полная отчужденность от мира и самая великолепная скука, почему бы ей не согласиться разделить свою жизнь не с г-ном де Вердло, а с кем-нибудь другим, кто смог бы доставить ей больше развлечений и приятного времяпрепровождения? Г-н де Ла Миньер может предложить ей только одного спутника жизни, бесконечно более подходящего, чем все другие, ибо кто же более соответствует этой цели, чем он сам?

Правда, г-н де Ла Миньер при всем своем тщеславном легкомыслии не был настолько наивным, чтобы воображать, что девица де Фреваль в один прекрасный день придет к нему из Эспиньоля и постучит в дверь, охваченная безумной любовью, готовая пасть в его объятия; но разве не мог бы он путем искусных и мудрых уловок убедить ее в том, что Вернонс безусловно следует предпочесть пребыванию в Эспиньоле? Для девушки, например, очень много привлекательного в замужестве, потому что оно дает ей общественное положение и открывает перед ней большие возможности. Кроме того, для сироты, совершенно лишенной приданого, сделаться женой одного из де Ла Миньер не такая уж незавидная судьба! Над этим стоит призадуматься даже в ее нежном возрасте, а в девице де Фреваль, кажется, достаточно рассудительности. Она сумеет оценить честь и выгоду подобного предложения. При этой мысли г-н де Ла Миньер пыжился от гордости. Правда, он уже далеко не юноша, но все же у него нет чувства, что он окажется неспособным к обязанностям мужа, ибо это юное существо уже вводит его в искушение. Но не этим г-н де Ла Миньер думал покорить девицу де Фреваль, а главным образом теми новыми условиями жизни, которые он был в состоянии ей предложить и которые достаточно полны удобств, чтобы ей понравиться. Вместо того чтобы скучать в огромном полуразрушенном здании, одиноко стоящем среди полей, лесов и болот, вне всяких удовольствий, свойственных ее возрасту, она будет жить в прекрасном городском доме, снабженном всеми удобствами, посреди приятного общества, в котором она станет заметной с самой выгодной стороны, благодаря своей молодости и красоте, и где займет подобающее ей положение, которое еще более будет подчеркнуто утонченностью ее туалета. Она поистине станет царицей Вернонса, где повергнет всех мужчин к своим ногам, а женщин заставит лопнуть от зависти и досады; что касается ревности, то г-н де Ла Миньер должен иметь в виду и самого себя, но он сумеет справиться с этим чувством. У него тонкое ухо и приметливый глаз, чему уж не раз бывали доказательства. Поэтому ему ничего не стоит приложить эти свои лучшие способности к тому, чтобы удерживать свою жену на дороге супружеской чести. Да и почему бы ей не оставаться ему верной? Во всяком случае, следует попытать счастья. Г-н де Ла Миньер не остановится перед риском. Разве не стоит труда добиваться, чтобы твое предложение было принято, разве не служит достаточным вознаграждением за все беспокойства возможность такому старику, как он, иметь в своей постели хорошенькую девушку, тем более что отныне уже не придется проводить зиму в одиночестве возле камина, слушая, как стучит дождь или скрипят флюгера? С женой все это будет по-другому. Конечно, ее присутствие не уничтожит опухоли на ногах и не размягчит затвердения суставов, но все же будет кто-то, кому можно рассказывать о своих болезнях, не забывая при этом, что в девице де Фреваль возможно найти слушательницу своих историй и, быть может, сотрудницу по их проверке, ибо женщины, если и не умеют хранить ни своих секретов, ни тех, которые им доверяют, все же по своей природе весьма способны проникать в чужие тайны. В конце концов г-н де Ла Миньер решил попытать счастья в брачной жизни и с этой целью остановил свое внимание на Анне-Клод де Фреваль.