Луиза Вернье

— Ты превратилась в красивую молодую женщину. И необыкновенно элегантную к тому же!

Она радостно засмеялась, осторожно высвободив пальцы.

— Одежда красит человека. Я знаю, что это платье выгодно отличается от того шитого-перешитого наряда, для которого вы придумали рукава, но и это платье пришлось сильно переделать, после того как Катрин отдала его мне, чтобы я могла сегодня прийти сюда. Я рассчитываю, что мсье Гажелен и Обиге предоставят мне место, если я предъявлю его как образец своего мастерства.

— Так ты по-прежнему шьешь? — Он бегло оглядел швы и притронулся к гофрированному краю манжеты.

— Буквально день и ночь. — И она стала перечислять ему все свои достижения, не уточняя, где набралась опыта. — Но что случилось с вами после того, как вы ушли из Соломенного переулка?

— В целом все было просто отлично, но об этом позже. Так ты хочешь устроиться сюда работать? Пойдем! — И, взяв Луизу за локоть, Уорт потащил ее на середину зала. — Пройдись, пожалуйста, туда и обратно. Я хочу посмотреть, как на тебе сидит платье и сидит ли оно на тебе столь же идеально при ходьбе. — Она замялась, и он захлопал в ладоши, как будто разгонял гусей. — Пройдись! Пройдись!

Заподозрив, что он слегка не в своем уме, девушка все-таки прошлась. Пройдя немного вперед, она обернулась и увидела, что он говорит с другим продавцом, не отрывая от нее глаз. Он знаком показал, чтобы она продолжала, и Луиза повиновалась.

Когда она вернулась, Уорт стоял прямо перед ней, широко расставив ноги, скрестив руки на груди и склонив голову, и критически осматривал ее прищуренными глазами. Не успела она подойти, как он кивнул в ответ на какой-то заданный ему вопрос и направил двух клиенток в дальний отдел, не отрывая от нее глаз.

— Вы — старший служащий! — в благоговении воскликнула она. Работать у Гажелена и Обиге продавцом — очень престижно, но пост старшего продавца — и вовсе недосягаемая вершина.

В его глазах мелькнуло удивление, как будто он позабыл, что она может этого не знать.

— Да, старший служащий. Меня повысили не так давно, но в целом перемена весьма благоприятная. Кстати, я теперь имею право голоса в швейном цехе, а поскольку твое платье я нахожу безупречным — разве что этот бант на шее я бы сделал чуть больше и расположил его под более интересным углом — можешь считать, что ты получила эту работу. Осталось только, чтобы мсье Гажелен и мсье Обиге заверили твое назначение.

Она смотрела на него с вытянувшимся лицом, понимая, что ей сейчас придется отказаться от всего, о чем она так долго мечтала.

— Вы не можете меня рекомендовать, — выпалила она. — Я вам не позволю. Если правда откроется, ваша репутация будет подмочена. Дело в том, что я собиралась соврать, будто последние два или три года провела в Англии. Я…

Он отвел ее в сторону, чтобы их кто-нибудь ненароком не услышал.

— Так, — сказал он, — и каким же это образом ты додумалась до такого? И, главное, для чего тебе это?

Она рассказала ему обо всем по-английски, чтобы кто-нибудь не услышал обрывков разговора. Уорт не мог не сочувствовать Луизе, понимая, почему она решилась пойти на такую уловку, чтобы устроиться на новую работу. К тому же она проявила подлинное благородство, с готовностью пожертвовав его заманчивым предложением, только чтобы уберечь его от неприятностей. И это лишь упрочило его желание сделать то, что он счел правильным.

— Дай мне письмо мистера Расселла, — сказал он. Она достала письмо из ридикюля и подала ему. Он прочел.

— Хорошая рекомендация. Подожди здесь.

Чарльз вернулся через несколько минут.

— Все в порядке, — с довольным видом объявил он. — Я лично тебя рекомендовал, и моя просьба предоставить тебе место швеи была немедленно удовлетворена.

— Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Обещаю, ты ни разу не пожалеешь о том, что дал мне шанс. Я буду стараться изо всех сил.

В его глазах светилась доброта.

— Ты никогда не ленилась. Я часто думал о том, какой ты была трудолюбивой девочкой. Так, а теперь я предоставлю тебя в распоряжение человека, который объяснит тебе, где ты будешь работать, расскажет все правила и так далее. Кстати, она твоя тезка.

Позже Луиза поняла, что, не будь на ней шелкового платья, она бы почувствовала себя последней оборванкой рядом с элегантной Мари Вернье. Однако чарующая улыбка Мари, дружелюбный взгляд и вообще весь ее вид говорили о таком участии к ней, что знакомство просто не могло не оказаться весьма приятным для обеих.

— Чарльз рассказывал мне, как он жил у вас, когда только приехал в Париж, — пояснила Мари, вспомнив про злополучное детство этой девушки и желая сделать для нее все, что в ее силах. — Надеюсь, мы подружимся и хорошо сработаемся.

— Не сомневаюсь в этом, мадемуазель Вернье, — с улыбкой ответила Луиза. — Как странно, что у нас с вами одна и та же фамилия.

— Прошу, называйте меня Мари. Ну а я буду называть вас Луизой, коль скоро вы давняя знакомая Чарльза. Вы не возражаете?

— Нет, что вы! Конечно нет.

Уорт занял свое место за прилавком рядом с Мари и с нежностью посмотрел на нее.

— Скоро фамилия Вернье поменяется на другую фамилию, во всяком случае, я на это надеюсь. Если все будет идти так же хорошо, как и сейчас, то мы скоро поженимся.

Луиза побледнела.

— Что ж, желаю вам обоим счастья и исполнения всех ваших надежд.

Они от души поблагодарили ее.

Обычно Мари первой замечала чью-то бледность, но сейчас ей хотелось рассказать о событиях последних месяцев, которые ускорили их свадьбу.

— Дело в том, что спрос на платья, которые придумывает Чарльз, так возрос, что наши работодатели разрешили ему изготовить несколько макетов фасонов из муслина, и по ним шьют платья из наших тканей по выбору клиентов. — Она рассмеялась очаровательным серебристым смехом. — Но макеты не только не удовлетворили спрос, а увеличили его. У Чарльза появилась возможность расширить сферу своей деятельности, и теперь он придумывает фасоны для каждой ткани. Для шерсти он разрабатывает одни фасоны, для парчи — другие и так далее, теперь готовая вещь будет смотреться именно так, как он задумал, и клиентка не испортит ее, выбрав не ту ткань.

— Как умно, — пробормотала Луиза.

Мари дружески взяла ее под руку и повела знакомиться с работницами швейного цеха, по пути объясняя правила и предписания заведения, в котором ей придется работать. Уорт, оставшийся у прилавка, обслуживал клиентку, которая хотела купить накидку и не желала даже смотреть на вещи, сшитые не по его рисункам.

И снова Луиза сидела за швейным столом и работала по двенадцать часов в день. Условия здесь были лучше, чем у мадам Камиллы, и жалованье чуть выше. Более того, здесь ее не подстерегала опасность оказаться на улице, если торговля пойдет на спад, потому что они постоянно шили готовое платье для розничной продажи. К тому же служащим предоставлялся бесплатный обед. Луизе очень бы хотелось, чтобы Катрин работала с ней вместе. Дополнительная пара рук требовалась довольно часто, учитывая, сколько людей теперь было занято изготовлением все возрастающего числа макетов, но Катрин и слушать об этом не желала — она могла, когда хотела, проявлять невероятное упрямство.

— Только не я! Я туда не пойду. Этот твой мсье Уорт — просто профан во всем, что касается моды. Тем, кто быстро достигает высот, потом больнее падать, и его это не минует, уж ты попомни мое слово. И что тогда будет с тобой и со мной? Мы окажемся на улице. Нет, я как работала, так и буду работать у мадам Камиллы, а когда старики Гажелен и Обиге решат, что их чванливым клиенткам уже надоела вся эта дребедень с готовым платьем, я по крайней мере не буду сидеть без работы, пока ты подыщешь себе другое место.

Убедить ее было невозможно. Луиза оставила всякие попытки заставить ее понять, что ее мрачные пророчества не имеют под собой никаких оснований, кроме неприязни к англичанину, единственная вина которого заключалась в том, что когда-то он поселился в комнате, предназначенной Катрин для другого. Луиза была уверена, что Уорт и дальше пойдет в гору.