Жаркая страсть

Клзрис продолжала неустанно подниматься и опускаться, самозабвенно лаская его. С каждым мгновением Джек все больше убеждался, что она продержится дольше, чем он.

А этого он позволить не мог. Приподнявшись, он припал губами к ее груди, стараясь исторгнуть из горла Клэрис те же самые крики, что слышал предыдущей ночью. Когда впереди замаячил пик экстаза, когда все его тело напряглось, он освободил руку и, скользнув по ее бедру, на миг сжал ее ягодицы, а затем отыскал бугорок, поросший влажными завитками.

Тугой узелок плоти, который он искал, мгновенно затвердел, умоляя о ласках. Джек стал теребить его, и его пальцы оросились ее любовными соками. Одновременно он яростно ласкал ее грудь. А Клэрис поднималась и опускалась все быстрее, все с большей силой… И вот она пронзительно вскрикнула и ринулась в пропасть чувственного экстаза, увлекая его за собой. Откинула голову, и очередной крик взметнулся к потолку, пока ее мышцы судорожно сокращались, сжимая его плоть, пока он стонал и вздрагивал под ней., добровольно капитулируя. Перед ее силой. Перед силой, с которой он отвечал ей.

Момент экстаза, бесконечного наслаждения, удерживал их в блаженном облаке, некоторое время… а потом отпустил, позволил им упасть с небес в сладостное забытье.

Они обмякли, уставшие и истомленные. Джек обнял ее, она положила голову ему на грудь. Он прижался щекой к ее темным волосам, густым и шелковистым.

Тени постепенно удлинялись, по мере того как луна продолжала свой путь по небу. Ни он, ни она не хотели двигаться. Просто не было сил. Оба не спали. Сейчас их заставляло бодрствовать ощущение силы, которой, казалось, был пропитан воздух.

Джек молча гадал, почему до него никто не подумал предъявить права на эту необыкновенную женщину. Почему мужчины его класса были так слепы? Для него она была олицетворением чувственного вызова. И… вполне вероятно, что никто не добился у нее успеха, поскольку не был достаточно силен, чтобы добровольно уступить ей первенство. Позволить ей быть главной. Позволить ей быть собой.

Все это, вероятно, правильно, но отнюдь не поможет заставить ее дать ему обет верности. Не на ночь, не на неделю, не на год.

Ночной покой окутал их. Они долго лежали неподвижно. Наконец Клэрис пошевелилась. Он помог ей подняться и уложил рядом с собой. Она снова опустила голову ему на грудь.

Продолжая обнимать ее, он неожиданно спросил:

— Где ты выучилась всему этому?

Она не стала делать вид, будто не поняла. Мельком взглянув на него, слегка улыбнулась, отвела глаза и стала рассеянно чертить узоры на его груди.

— Библиотека в Роузвуде, фамильном поместье. Там я раскопала целую коллекцию, собранную многими поколениями за несколько столетий. Некоторые пособия оказались крайне, полезными. И очень подробными.

— А ты, как всегда, была прилежной ученицей?

Он изо всех сил пытался оставаться неподвижным под ее тонкими пальчиками.

— Я была заинтересована… заинтригована. И у меня превосходная память, по крайней мере на иллюстрации.

Ее рука спустилась ниже.

— Если хочешь знать, я многие годы ждала, чтобы применить на практике все, что успела усвоить, — промурлыкала Клэрис, принимаясь тереться о него всем телом.

Джек с трудом сглотнул:

— В таком случае, может, захочешь попробовать?..

Остальное он прошептал ей на ухо.

Их взгляды снова встретились.

Клэрис медленно улыбнулась:

— Почему бы нет?

Он расплылся в улыбке и потянулся к ней. Она приподнялась и с радостью бросилась ему в объятия.

Наутро Джек проснулся, сгорая от нетерпения. Со знакомым ощущением того, что время не ждет. Нечто подобное он всегда чувствовал, когда предстояло выполнить очередную миссию. Существовали первоочередные дела. Нужно было все организовать, иначе придется действовать без всякой подготовки.

В этом случае он получит все необходимое от Джеймса, прежде чем Клэрис решит броситься спасать родственника в одиночку.

Он спустился к завтраку, перебирая в голове различные планы. Клэрис права: Джеймс действительно нуждается в срочной помощи. Им следует торопиться. Но ему еще предстояло определить, что делать.

В утренней столовой, уже сидел Перси, поедая яйца с ветчиной. Джек помахал ему рукой и подошел к буфету. Благодаря Клэрис его аппетит определенно улучшился: вскоре тарелка была наполнена с верхом, а сам Джек уселся во главе стола. Вчера вечером, после ужина, он предупредил Перси, что ему придется уехать в Лондон на несколько недель. Они решили, что до отъезда он представит Перси местным жителям и покажет ему поместье, после чего отдаст его на попечение Григгса. Пусть тот стар, но знает все, что нужно знать об управлении поместьем.

— Итак…

Перси отодвинул пустую тарелку и с надеждой воззрился на Джека:

— Откуда начнем?

Джек размышлял:

— Есть несколько не связанных с поместьем дел, которые нужно уладить. Ты мне поможешь?

Энтузиазм Перси нисколько не погас. Джек понял, что его молодой родственник — из людей того сорта, которые предпочитают любую активность безделью.

— Что от меня требуется?

— Речь идет о молодом Энтони, о том джентльмене, что лежит наверху.

Они были ровесниками. Перси успел подружиться с Энтони, и вчера, перед походом во флигель, Джек заглянул в комнату раненого и увидел, что оба увлеченно играют в шахматы.

— Мне нужен список его родственников, которые сейчас находятся в Лондоне или поблизости от города: Степень родства с Джеймсом и имена тех, кто скорее всего согласится помочь. А также имена и адреса тех, кто, по мнению Энтони, может пригодиться.

Перси кивнул. Он уже знал, что случилось с Джеймсом.

— Что-то еще?

Джек вдруг осознал, как приятно, для разнообразия, говорить с тем, кто просто слушает приказы и не спорит.

— Нет, это все.

Он отодвинул стул и встал.

— Мне нужно написать письмо, а потом я иду в дом священника, потребовать от Джеймса еще один список. Вернусь до обеда.

Они вместе вышли в холл.

— Если у тебя будет время до моего возвращения, попытайся вспомнить план поместья и расположение коттеджей в восточной части. Я повезу тебя туда и познакомлю с арендаторами.

— Ээээ… — Перси нерешительно помялся.

— Можешь взять двуколку, — ухмыльнулся Джек, — пока не научишься ездить верхом.

Перси даже не пытался скрыть облегчение.

— Прекрасно. Пойду допрашивать Энтони.

Джек отправился в библиотеку, уселся за письменный стол и написал единственному человеку, которому клялся никогда больше не писать. Запечатал послание, нашел Хоулетта и велел немедленно отправить письмо в Лондон. Зашел к Григгсу, удостоверился, что никаких срочных дел, требующих его внимания, не имеется, услышал на удивление положительное мнение Григгса о Перси — похоже, у того явные способности к бухгалтерии — и кратчайшим маршрутом зашагал к дому священника. Сегодня у бельевых веревок не было видно воинственной королевы. Джек с улыбкой поднялся на крыльцо бокового входа и вскоре очутился перед дверью кабинета Джеймса. Он постучал и тут же услышал его голос, рассеянно приглашавшего его войти.

Переступив порог, Джек узрел измученного Джеймса, над которым стояла Клэрис.

— Доброе утро, — чарующе улыбнулся он.

Клэрис одарила его царственным кивком и снова уставилась на Джеймса.

— Доброе утро, мальчик мой, — обрадовался тот. — Полагаю, ты тоже пришел требовать информацию?

Губы Клэрис поджались.

— Я объясняла, Джеймс. Перед отъездом в Лондон нам нужно услышать все, что ты можешь вспомнить.

Тот снова уставился на Джека.

— Она права, — пожал он плечами.

— Но, — взвился Джеймс, — я не вижу надобности…

— Это серьезно.

Джек и Клэрис переглянулись. Последнюю фразу они сказали в один голос, причем с одинаковыми интонациями, только она — чуть более нетерпеливо.

— Мы не можем сидеть сложа руки, — продолжал Джек. — И даже не жди этого от нас.

Это заставило Джеймса призадуматься. Наконец он поморщился и показал пером на лист бумаги.