Таинственный жених

– Здесь так… уютно, – сказала она. – И все же это – пристанище холостяка.

– А вам есть, с чем сравнивать? – с улыбкой спросил граф.

– Просто, по моим представлениям, именно так отделал бы комнату мужчина, чтобы она соответствовала его вкусам.

– Да, это так, – сказал граф. – Я останавливался здесь много раз, но никогда рядом не было женщины, чтобы отвлечь меня от мыслей об охоте.

– А теперь здесь я, – сказала Веста. – Вы будете чувствовать в воздухе мое… отвлекающее влияние, когда приедете сюда снова?

– А вы уверены, что не приедете вместе со мной? – вопросом на вопрос ответил граф.

Веста отвела взгляд и посмотрела на огонь в камине. Ни один из них ни на секунду не мог забыть об ответственном решении, которое предстояло принять Весте.

Оно довлело над ними, словно дамоклов меч, заставляя Весту испытывать беспокойство и неуверенность, хотя в то же время она была вне себя от счастья из-за возможности побыть с графом наедине, снова поговорить с ним.

– Расскажите мне, – попросила она, – почему слуги называют вас «достопочтенный суверен». Я никогда раньше не слышала такого звания.

– Это по-венгерски. Означает высшую знатность рода. Жозеф, так зовут нашего слугу, и его жена рассказали мне, что раньше работали у одного знатного дворянина, который приехал в Катонию из Венгрии, как и многие дворяне этой страны.

– Я всегда мечтала познакомиться с венграми, – заявила Веста. – Я столько о них слышала!

– Что же именно вы слышали? – полюбопытствовал граф.

– Что они очень хорошие наездники, – ответила Веста, вспоминая рассказы помощника премьер-министра.

– А вам не говорили, что они замечательные любовники? – спросил граф.

Щеки девушки залились краской.

– Есть одна венгерская песня, – как ни в чем не бывало продолжал граф, – в которой поется, что наши мужчины страстны, галантны, мужественны, но они умеют быть нежными и внимательными с теми, кого любят.

Он говорил это таким тоном, что Веста сразу поняла: в жилах графа тоже течет венгерская кровь.

«И все, о чем поется в песне, можно отнести к нему», – подумала девушка.

Он был страстным и необузданным, но в то же время умел проявить нежность и мягкость, как, например, сегодня, когда завязал ленточки ее шляпы и посадил Весту на лошадь.

И еще вчера ночью, когда заключил ее в объятия, чтобы успокоить ее страхи, и Веста безмятежно проспала всю ночь на его плече.

Граф наблюдал за выражением ее лица.

– Я подхожу под это описание? – спросил он. Она посмотрела в глаза графу, и оба снова застыли, словно зачарованные. Граф вскочил на ноги.

– Я ведь говорил вам – не смотрите на меня так! Я пытаюсь вести себя как джентльмен, потому что мы наедине. Не» это так трудно, моя дорогая, что не стоит искушать меня дальше «.

– А если я буду продолжать? – тихо спросила Веста.

– Тогда я буду любить вас, как вы того заслуживаете, я сделаю вас своей, и после этого для нас уже не будет пути назад.

По тону его голоса Веста чувствовала, каких усилий стоит графу не утратить контроль. Если он не сможет совладать со своими чувствами, ничто не в силах будет его остановить.

Веста не решалась больше смотреть на графа и глядела на огонь, пока не вошел Жозеф, объявивший, что обед готов.

Тогда граф подошел к Весте и взял ее за руку.

– Мы оба голодны, – сказал он. – Поговорим о наших дальнейших планах после обеда, а сейчас давайте насладимся пищей, которую мы на этот раз не готовили сами, но которая наверняка будет более чем съедобна.

– Я так голодна, – призналась Веста, – что любая еда покажется мне сейчас амброзией.

– И это будет самая подходящая еда для моей богини, – улыбнулся граф. – Для моей маленькой соблазнительной богини, обедающей в обществе своего почитателя.

Они прошли в столовую.

Глава 8

Обед был очень вкусным, и Веста с удовольствием поглощала все, что перед ней ставили.

Вслед за золотистыми дынями подали форель, которую, как сказал Жозеф, выловили уже после их приезда в пруду около дома. Ее нежная розовая мякоть была приправлена кусочками миндального ореха.

Потом им подали цыплят, приготовленных с пряностями и овощами. Некоторые из них Веста никогда не пробовала.

Кебаб из ягненка, поджаренный на шпагах, Жозеф внес, как только снял с огня, а на десерт были персики в бренди со сливками.

– Никогда еще не была так голодна! – воскликнула Веста, когда граф накладывал ей вторую порцию персиков.

– Мы безусловно заслужили этот пир, – прокомментировал граф.

Он откинулся на спинку стула, а Жозеф, между тем, внес на блюде севрского фарфора фрукты и орехи.

– Понимаете ли вы, моя маленькая богиня огня, – сказал вдруг граф, – что я еще ни разу не слышал, как вы называете меня по имени.

Веста улыбнулась.

– Наверное, я просто боюсь произнести его не правильно. Вас наверняка зовут не Николае.

– Да уж, – согласился граф. – У моего имени греческие корни. Оно означает» победа ради людей «. Веста рассмеялась.

– Такое имя подошло бы для революционера.

– А я и есть революционер, когда дело касается вас. Потому что, как вы знаете, я твердо намерен изменить существующий порядок.

Веста поняла, что речь идет о ее положении жены принца.

– Меня воспитали в сознании, что революция и революционеры – это плохо, – ответила она.

– И так же вы думаете обо мне?

Весте хотелось избежать взгляда графа, но ему как-то удалось заставить ее посмотреть ему в глаза, и девушка снова почувствовала себя пленницей.

– Ответьте же мне! – потребовал граф.

– Нет, я не считаю вас плохим. Вы были… так добры ко мне.

Говоря это. Веста в который раз поразилась правдивости своих слов. С кем еще могла бы она спать рядом и обедать наедине, не испытывая ни страха, ни смущения? Девушке впервые пришло в голову, что, кроме тех явных опасностей, которые ей пришлось пережить, существовали еще и другие, скрытые.

– Вы доверяете мне? – спросил граф, словно прочитав ее мысли.

– Вы ведь знаете, что это так, – ответила девушка. Граф посмотрел на нее долгим взглядом, и Веста почувствовала, словно он читает ее душу.

– Я никогда не обижу вас, любовь моя. Ни в мыслях, ни словом, ни поступком.

Веста опустила глаза. Граф продолжал:

– Но я буду бороться, я буду соблазнять вас, уговаривать стать моей. И никогда не признаю поражения.

Голос его гулко разнесся по комнате, но вдруг граф заговорил тихо и нежно, и теперь от звуков его голоса у Весты сладко замирало сердце.

– Произнесите же мое имя! Произнесите так, чтобы оно звучало подобно тем нежным и сладким поцелуям, которыми мы не можем насладиться сейчас.

– М-миклош, – тихо произнесла Веста и действительно почувствовала, будто целует графа.

Жозеф налил ему коньяка.

За обедом Веста пила искристое белое вино, но когда Жозеф спросил ее, не хочет ли она попробовать один из сладких ликеров Катонии, покачала головой.

– Вам понравится, – заверил ее граф.

– Я не привыкла к спиртному, – призналась Веста.

– А я и не позволю вам выпить слишком много. В голосе его снова прозвучала забота, которую Веста уже замечала раньше.

Она опять была счастлива и спокойна. И в то же время она подумала, что граф – такой мужественный, такой властный, что вряд ли она сможет когда-нибудь защищать его, как советовала ей мать.

» Он нужен мне, – думала Веста. – Но зачем я нужна ему? Разве что, просто чтобы было кого любить «.

Она неожиданно почувствовала себя молодой и неопытной.

Одетый в костюм светского джентльмена, граф казался теперь совсем не тем мужчиной, который скакал без шейного платка и, закатав рукава рубашки, ловил форель у водопада.

С этим, новым графом Веста испытывала что-то вроде неуверенности в себе.

Она имела дело с сильным, опытным мужчиной, который уговаривал ее сделать то, что она считала не правильным.

Но кем станет она для него в будущем? Может быть, всего лишь игрушкой?