Большой рождественский бал

Глава 12

В то утро Кетти урывками работала над рукописью Родни. В одиннадцать часов пришел клиент, сжимая в дрожащей руке письмо на французском языке на старой пожелтевшей бумаге. Владелец письма, мистер Калпеппер, имел внешность провинциала — адвоката или доктора, если судить по его скромному туалету.

— Я нашел это в семейной Библии, — объяснил он. — Мои предки были французами, но с годами мы утратили язык. Мы надеемся, что это поможет установить связь с несколькими знатными домами во Франции, — сказал он гордо.

Кетти изучила письмо с интересом.

— Оно написано на старо-французском, — объяснила она. — Год, как вы видите, 1649-й. Мне нужно будет провести небольшое исследование, чтобы быть уверенной в точном переводе.

Вы можете мне его оставить?

— Конечно, но я надеюсь, вы сможете этим заняться прямо сейчас. Я сам из Девона и надеюсь вернуться домой завтра на рассвете.

— Я сделаю все в лучшем виде, сэр. Приходите после обеда.

Она подумала, что мистер Калпеппер будет разочарован. Письмо содержало претензии к соседу, угрозы вызвать его в суд из-за коровы. Ничто не указывало на то, что пишущий — аристократ, хотя он, несомненно, был джентльменом, потому что в то время умение писать было привилегией высшего класса.

За обедом леди Лайман упомянула, что Гордон попросил принести поднос в его комнату, чтобы не прерывать занятий. Кетти предположила, что Гордон уговорил своего слугу сохранять тайну, а сама подумала, где же на самом деле находится в это время ее брат. Не следит ли он в данный момент за Костейном, наносящим короткий визит своей любовнице.

Пища застревала у нее в горле, превращая каждый глоток в мучение. Когда на десерт принесли яблочный торт, она поднялась и извинилась.

— Я не очень голодна, мама. В любую минуту может прийти мистер Калпеппер. Мне нужно вернуться в кабинет.

— Нам следовало бы завести табличку на двери, направляющую клиентов к парадному входу, если никто не открывает, — сказал Родни.

Это было предметом давнего спора с леди Лайман.

— Мне не нужны всякие томы, дики и гарри у парадного входа, Родни. Если тебе хочется, можешь принимать их с черного хода. У меня нет против этого возражений.

— Нельзя требовать, чтобы клиент общался с поваром, — заметил он.

Подгоняемая хорошо известными ей аргументами, Кетти покинула гостиную. Как только она вошла в кабинет, то была удивлена какими-то звуками у внешней двери. Она не ждала мистера Калпеппера так рано и удивилась, неужели дядя Родни действительно теряет клиентов, не имея на двери таблички. Она поспешила вперед, так как стук был громкий и настойчивый, как будто дверь собирались сорвать с петель.

Кетти отворила дверь и увидела молодого человека, который заслонял вход. Она встречалась с ним только однажды, но немедленно узнала его.

— Мистер Бьюрек, — воскликнула она. Ее поразила мысль, что с лордом Костейном случилось что-то ужасное. Его раскрыли. — Что такое? — спросила она приглушенным голосом.

— Можно мне на секунду войти, мисс Лайман? Извините за то, что беспокою вас в обеденное время, но это очень срочно и это единственное время, когда я могу выходить.

Она отступила назад, и он вошел, глянув через плечо, не наблюдает ли кто за ним. Он снял шляпу, но не сел, и Кетти, смутившись, не предложила ему это сделать. Она тоже осталась стоять.

— Вы одна? — тихо спросил он.

— Да, в данный момент. Что такое? Почему вы пришли? Это связано с лордом Костейном? — стремительно выдыхала она вопросы.

— Совершенно верно. Меня выручает то, что вы кое-что подозреваете о его делах. Ее рука взлетела к сердцу.

— Что он сделал? — спросила она шепотом.

— Я не знаю точно. Однако у меня есть причины подозревать, что он использует свое положение, чтобы раскрыть наши военные секреты. Вы можете представить себе, для какой цели.

У Кетти пересохло во рту. Она молча сглотнула, поощряя Бьюрека своим напряженным интересом.

— Он добыл строго секретный документ, который не имел права видеть, и, что хуже всего, вынес его из здания. Он его вернул, но мы не знаем, сделал ли он копию и что он мог сделать с копией.

— Когда это было? — спросила она.

— Четыре дня назад. Я совершенно случайно обнаружил это. Клерк спросил меня, получил ли лорд Косгрейв определенное письмо. Я знал, что он не получал, потому что в это время был на собрании. Я спросил клерка, где тот оставил письмо. Он сказал, что отдал его лорду Костейну. Костейн как раз вышел из здания. Письмо определенно ушло с ним, потому что я искал в его кабинете, кабинете лорда Косгрейва и мистера Леонарда.

Он говорил именно о том письме, которое Костейн приносил к ней.

— Почему вы рассказываете мне это? — спросила Кетти. Ведь Бьюрек не знал, куда Костейн носил письмо. Она еще может помочь Костейну, если ничего не скажет.

— Я часто замечал табличку на вашей двери. Письмо было на немецком. Костейн по-немецки не говорит. Так как вы его друг, я подумал, что вы могли помочь ему, разумеется, не зная, что он не имеет права читать это письмо, — добавил Бьюрек поспешно и с очевидной искренностью. — У меня не было мысли обвинять вас в бесчестных поступках, мисс Лайман.

— Лорд Косгрейв знает об этом? — спросила Кетти, пытаясь выиграть время в поисках решения.

— Конечно, я пришел к вам по его просьбе. Лорд Косгрейв знал о письме, поэтому не было смысла пытаться скрыть это.

— Я перевела письмо для лорда Костейна, — сказала она. — Он думал, что оно может оказаться срочным и хотел, чтобы оно поскорее было переведено.

— Тогда почему он не отдал его лорду Косгрейву, который изумительно читает и пишет по-немецки?

— Вот как? — воскликнула Кетти, чувствуя, как будто стрела вонзилась в ее сердце. Костейн не говорил об этом. Он оправдывался тем, что не доверяет переводчикам, но он, конечно, должен доверять лорду Косгрейву.

— Конечно. Костейн просил вас переводить другие письма?

— Нет, только одно.

— Я надеюсь, он хоть взял с вас обещание хранить секретность?

— Да. — А она нарушила свое обещание.

— Он часто к вам заходит? Он не просил вас вроде как в шутку, чтобы заручиться вашей помощью в будущем, если это будет необходимо?

Ее ответ прозвучал шепотом:

— Да.

— Превосходно.

Кетти смотрела на него как на сумасшедшего.

— Если то, о чем мы подозреваем, правда, — продолжал Бьюрек, — то он принесет вам еще письма. Вы должны сразу дать нам знать. Если нам удастся схватить его за руку, у него не будет возможности отвертеться.

— Как я смогу вам сообщить?

— Скажите, что у вас возникли трудности и вы должны задержать письмо, а сами сразу пошлите записку в Генеральный штаб.

— Но если это будет такая же короткая записка, как и в прошлый раз, он заподозрит неладное, когда я скажу, что не могу перевести ее.

— Действительно, — кивнул Бьюрек. — Я попрошу лорда Косгрейва проследить за ним, если он покинет здание. Вы же можете выполнить перевод, исказив его ложной информацией. Когда он выйдет, за ним проследят и арестуют. Я бы высоко оценил, если бы вы сразу же известили меня, что Костейн уходит. Он не сможет далеко уйти. Мне бы хотелось быть здесь, чтобы лично привлечь его к ответу. Подумать только, он использовал свое положение, чтобы предать страну, — сказал Бьюрек, осуждающе качая головой.

— Я не могу поверить, что лорд Костейн мог так поступить, мистер Бьюрек. Он офицер, воевал в Испании. Он не мог сделать этого ради денег. Он богат.

— Его слабость — женщины, — сказал Бьюрек печально. — Без сомнения, какая-то леди взяла его в оборот.

Имя миссис Леонард задрожало на губах Кетти, но она не дала ему слететь:

— У вас есть хоть какие-нибудь мысли по поводу того, кто бы это мог быть?

— Кто угодно. Он широко вращается в обществе.

— Может быть, миссис Леонард, — предположила она, пристально глядя на него. Мистер Бьюрек вытаращил глаза:

— Миссис Леонард? Вы, конечно, шутите.