И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)

  - Это она! - обвиняющим жестом выкинул он руку вперед. - Я её сразу же узнал! Отдай мои часы, воровка!

  Инн пристыла к месту, не в силах вымолвить и слова. Она только растерянно взирала на вошедших людей, не понимая, что происходит.

  - Во что, мисс! - сурово нахмурилась хозяйка. - Не изображайте немую и глухую, а отдайте вещь по-хорошему. У меня приличное заведение, и воровства я не потерплю!

  - Но у меня нет его часов! - с трудом выдавила из себя Инн.

  - Надо проверить её вещи,- это вылезла из-за спин обвиняющих злорадствующая горничная,- а я сразу же заподозрила, что она воровка! Сару Флинт не обманешь - она воровок нюхом чует!

  - Заткнись, Сара, кому ты нужна со своим нюхом, - резко оборвала её хозяйка,- лучше бы следила за чистотой в комнатах. Что же, мисс, давайте посмотрим ваши вещи?

   Инн, сжав руки у груди, с ужасом увидела, как она хватает её ридикюль и вытаскивает оттуда... золотые часы!

  - Но как..., как..., - голос отказался ей повиноваться.

  - Вот что, милая,- разозлилась хозяйка,- я посылаю за полицией!

  Инн на мгновение представила, как она - графиня дю Валльдэ садится в тюрьму, как умирает от стыда дядюшка, и от страха даже закричала:

  - Не надо! Я не виновата!

  - Как же, не виновата,- опять вылезла из-за хозяйского плеча ехидная горничная,- это опытная воровка! Она здесь год назад такого шума наделала, но всё - попалась птичка, отлеталась!

  - Год назад меня не было в Англии!

  - А кто это может подтвердить? - гневно поинтересовался незнакомец.

  Действительно, кто? И тут она вспомнила, что Мортланд предлагал ей свою помощь.

   - Герцог Мортландский подтвердит! - от отчаяния у Инн полились слезы,- Я не воровка и никогда не возьму чужого!

  - А откуда ты знаешь его светлость? - хмуро спросила хозяйка.

  - Он - мой друг!

  Почему-то все в комнате злорадно рассмеялись, пренебрежительно глядя на испуганно сжавшуюся девушку.

  - Раз, крошка, у тебя такие могущественные знакомые,- фыркнул мужчина,- думаю, они не откажутся заплатить мне за ущерб. Но если к концу дня денег не будет, я обращусь к властям, и ты получишь по заслугам!

  Шумно обсуждающая произошедшее толпа удалилась, и Инн услышала, как хозяйка запирает дверь снаружи.

  - Так-то надежней будет! А уж к герцогу я пошлю верного человека, и пусть он скажет, знает ли мисс Тейлор? Ты, девочка, нам голову не заморочишь..., молодая, да ранняя!

  Мисс Тейлор? У Инн отказали ноги - что же она наделала, зачем назвалась чужим именем? А вдруг этот человек обратится в полицию, какого позора натерпятся тогда и Тейлоры, и Кавендиши?! А все её безответственность и глупость! Но как часы могли попасть к ней в сумку, ведь она ни разу не развязывала шнурки ридикюля? Как теперь доказать свою невиновность, как дать понять этим людям, что Иннин дю Валльдэ скорее умрет от голода, чем возьмёт чужую вещь?!

  Инн свернулась калачиком на плаще Мортланда и, прижав к себе мадонну, стала молить святую, чтобы герцог оказался дома, чтобы принял посланцев хозяйки и чтобы он пришел к ней на помощь. Но время шло, уже и солнце стало клониться к закату, а никто так и не появился. Постепенно паника и уныние охватили несчастную девушку. Что полагается за воровство в Англии - петля палача или высылка в колонии? Кто поверит в невиновность бедной иностранки?

  Неужели Бог отвернулся от неблагодарной, отвергшей руку и сердце своего благодетеля? Сейчас бы она всё отдала, чтобы вернуться в особняк Кавендишей и чтобы произошедшее оказалось всего лишь кошмарным сном.

   Трактир, между тем, вновь зажил своей буйной жизнью - раздавались пьяные возгласы, пронзительные женские голоса, хохот, визг - всё как всегда! И только она, как преступница палача дожидалась, когда же, наконец, откроется дверь.

  На дворе уже была глубокая ночь, когда за ней пришли. Инн сжалась в комок от ужаса, и тут же облегченно перевела дыхание. В пролете двери, держа свечу, показался грум герцога - тот самый, что привез её в это проклятое место.

  - Миледи! - осветил он темную комнату. - Собирайтесь, я за вами!

  Но радость и облегчение произвели на девушку странное воздействие - она попыталась подскочить с кровати, но руки и ноги почему-то перестали её слушаться. Слуга едва успел перехватить стремительно падающее тело.

  - Миледи,- уверенно проговорил он, помогая ей подняться, - успокойтесь. Его светлость уже всё уладил, и вам нечего бояться!

   Он осторожно усадил её назад на постель и принялся собирать разложенные вещи. Инн, шмыгая носом, наблюдала за его уверенными жестами и постепенно успокоилась.

  - Вроде бы всё,- Джек осторожно вытащил из её рук судорожно сжатую мадонну,- я упакую и это. Вам будет неудобно нести её в руках!

   Инн покорно пошла следом за ним, но когда оказалась на знакомой лестнице - ею, в который уже раз за день, овладела оторопь.

  Даже в страшном сне юной француженке не могла привидеться такая непристойность. Ладно, пьяные мерзкие мужские рожи, к ним она уже как-то притерпелась за этот день, но женщины! Пьяно хихикающие, с задранными подолами и обнаженными грудями они сидели на коленях своих ухажеров, которые, не стесняясь, запускали руки им за пазухи!

  - Не надо смотреть на это, миледи! - настойчиво потянул её за руку грум.- Пойдёмте, карета ждёт!

  Инн растерянно послушалась, но когда они уже были внизу лестницы, дорогу им преградила растрепанная и краснолицая бабища, с вываливающейся из слишком низкого корсажа дебелой грудью.

  - Хочешь вкусненького, красавчик,- полезла она слюнявым ртом к груму, - я много не возьму, пенни на выпивку и делай, что хочешь!

  Ответ Джека был сокрушительным - ни слова не говоря, он так двинул кулаком ей в лицо, что пьяница отлетела в сторону.

  - Не задерживайтесь, миледи! Не нужно обращать внимания на выходки местных шлюх!

   Но поверженная не унималась - им вслед понеслись жуткие ругательства и довольно странные слова.

  - Миледи? Она такая же миледи, как и я, раз ей заинтересовался Бисби!

   Инн не поняла, что случилось, но почему-то шум резко стих, и грум с силой, практически волоком, вытащил её на улицу.

  - Кто такой Бисби? - растерянно спросила она. - Все так странно замолчали?

  - Не знаю, миледи, - почему-то разнервничался грум, заталкивая её в экипаж,- просто болтовня пьяной дуры! Забудьте!

   Но это имя навсегда врезалось в её память именно в силу необычной реакции на него окружающего отрепья. Что же это был за человек, одно упоминание о котором могло заставить замолчать даже человеческие отбросы Ковент-Гарденского рынка?

ПРЯНИЧНЫЙ ДОМИК.

  Карета катилась по ночному Лондону, выехав за пределы знакомых ей кварталов. Хотя дома по сторонам по-прежнему принадлежали состоятельным людям, расстояние между ними становилось всё больше и больше, а сами особняки прятались за ажурными оградами парков. Наконец, лошади остановились перед воротами невидимой с улицы усадьбы.

  Привратник распахнул скрипучие створки чугунного литья, и экипаж въехал в аллею, густо обсаженную огромными и мрачными в ночи деревьями.

  - Мы приехали, миледи!

   Измученная девушка вылезла из экипажа и в первый раз за этот богатый неприятными событиями день застыла от удивления, а не от ударов судьбы.

  Перед ней находился очаровательный маленький особнячок. Двухэтажный, в георгианском стиле, с красивыми и причудливыми арками над высокими с частым переплетом окнами, он сиял, как сказочный пряничный домик приветливыми огнями хорошо освященных комнат. Кружевные занавески и чистейшие стекла окон создавали ощущение легкости и уюта.

  Из двухстворчатых стеклянных дверей выскочила женщина лет сорока в чёрном платье экономки, оживляемом кружевными чепцом, воротничком и кокетливым фартуком пронзительно белого цвета.

  - Ах,- защебетала она с весьма ощутимым иностранным акцентом,- наконец-то, дождались! И вода для ванны готова, и ужин перестаивается, и чванливый француз сердится!