Разбуженная страсть

Тео провел рукой по волосам. Лежать на ковре было не столь удобно, как на диване, хотя отсюда он мог разглядывать комнату под иным углом. Довольно красивая лепнина на потолке… В итальянском стиле… Он зевнул, прикрыв рот кулаком, и пробормотал:

– Вы знаете, что нам сейчас надо делать?

– Нет, – ответила она, не отрывая глаз от карты. – Мы сегодня уже этим занимались. Теперь нам надо изучать книги. Вы вполне можете потерпеть до завтра.

– Какой у вас злой, распущенный ум. – Тео перекатился на бок и подложил под голову руку. Он уже привык к ее строгому менторскому тону и начал находить в нем приятные моменты. – Я не имел в виду ничего подобного. Но теперь вы сами заставили меня об этом подумать.

– Значит, забудьте. Могу я предложить вам немного пройтись? – Эти слова тоже были адресованы карте. И произнесены непререкаемым властным тоном.

Тео с улыбкой заметил:

– Вам повезло. Я как раз подумывал о прогулке. – Она вскинула голову, и он тут же добавил: – Мы возьмем карту и сами посмотрим на эти участки. – Он сдвинул книги и блюдце в сторону. – Я выйду и постучу в вашу парадную дверь, а потом мы попробуем отыскать участок земли, который находится между нашими поместьями. Разве может быть более почтенное занятие?

Марта колебалась. Но тут карта тихо зашуршала, когда Тео начал ее сворачивать.

– Если мы кого-нибудь встретим, вы обещаете вести себя со всей возможной скромностью и учтивостью?

– Вы даже не представляете, каким скромным и учтивым я могу быть. Иначе я бы не пользовался такой популярностью у лондонских женщин. – Заметив упрек на лице Марты, Тео подмигнул ей и поднялся на ноги. – Свежий воздух принесет нам пользу, обещаю. Знаете, ведь мы знакомы уже одиннадцать дней, но встречались только в доме. Это не очень хорошо для здоровья. И потом… Хотелось бы увидеть, как вы выглядите на солнце. Дайте мне пятнадцать минут, чтобы обойти дом.

Примерно через пятнадцать минут они уже были на улице, но он по-прежнему не мог понять, как Марта выглядела на солнце. Она надела черную шляпку, под которой было почти не видно ее лица. Ему пришлось наклониться и заглянуть под поля, когда она шагала рядом с ним по широкой лужайке.

Их шаги удивительно совпадали, и это было тем более странно, что во всех других отношениях они разительно отличались друг от друга. Она шла быстро и решительно и держалась с ним рядом. Вместе они могли бы дойти до края земли, хотя им было бы не о чем говорить задолго до того, как они добрались бы туда.

– Вы хотите стать баронетом? – спросила она после нескольких минут молчания.

– Вовсе нет. – Он переложил карту в другую руку.

– Нет? – Шляпка повернулась в его сторону, и он заметил ее подбородок и нижнюю губу. Похоже, она собиралась осуждать его.

– Нет, дорогая моя. Тогда ведь у меня будет еще больше обязанностей и никаких особых привилегий.

– Когда эти обязанности появятся, вы, возможно, с легкостью с ними справитесь.

– Возможно. Но все-таки я бы предпочел, чтобы этого не случилось. – Она неодобрительно поджала губы. – Кажется, я выразился неудачно, дорогая. Я просто не в состоянии думать о том событии, которое сделает меня баронетом, поэтому и не могу его ждать. – Внезапно он заметил, что его спутница отстала. А когда повернулся, то впервые увидел ее лицо под шляпкой. – Только не говорите, что моя чувствительность вас поразила.

Он заметил, как заалели ее щеки.

– Не поразила, а немного удивила. Вы хотите сказать, что любите своего отца?

– Необязательно. Но нелюбовь к отцу и желание его смерти – не одно и то же. – Он зашагал дальше и услышал, что она последовала за ним, держась чуть поодаль – словно хотела его получше изучить и встроить эти наблюдения в картину, уже у нее сформировавшуюся. – Но полагаю, я довольно неплохо к нему отношусь. – Теперь он еще больше смутил ее. – Я так решил, и ему пока не удалось изменить это мое решение.

– Даже когда он лишил вас содержания за такую мелочь, как табакерка?

– Это не только из-за табакерки. – Тео наклонился и сорвал длинную травинку, стараясь не смотреть Марте в глаза. Неужели она только что встала на его сторону? – Я все время был довольно расточителен. Ни на что особенно не годился. – Он всегда безропотно признавал этот факт. В клубе «Уайтс» они с друзьями часто над этим смеялись. Но по какой-то причине здесь, за городом, ему было уже не так смешно. – Со временем я хочу стать лучше. – Он повертел травинку между пальцами. – Стать честным, уважаемым – и тому подобное… Конечно, когда стану баронетом.

– Если вы знаете, что можете стать лучше, то почему не сделать этого сейчас?

А вот и лекция не заставила себя ждать!

– Подумайте сами, дорогая. Какую выгоду я получу, если изменюсь прямо сейчас? – Он наклонил голову и улыбнулся ей, зная, что она его поняла. Потому что поля ее шляпки опустились, и разговор прекратился.

Вот и хорошо. Тео отшвырнул в сторону стебель, и они зашагали дальше. Пусть они и молчали, но сегодня был прекрасный день для прогулки с женщиной. После ночного дождя в воздухе пахло свежестью, и в траве мелькали скромные цветы позднего лета – белые, желтые и лиловые точки на ярко-зеленом ковре. Птицы порхали в воздухе, перекликаясь друг с другом на каком-то особом птичьем диалекте, какого не услышишь в Линкольншире. А на вершине ближайшего холма ветерок ворошил траву – словно какая-то огромная невидимая рука проходилась по ней гребенкой.

– Нам надо подняться на этот холм и спуститься вниз. – Марта указала на холм, и ее черная перчатка отчетливо выделялась на фоне голубого неба.

Они поднимались очень медленно. Наконец поднялись и остановились. С вершины холма открывался вид на небольшую зеленую долину, в которой виднелись серые точки – пасущиеся овцы. Внезапно залаяла собака, помчавшаяся вверх по склону соседнего холма, где в тени деревьев сидела девочка.

– Они – из моих фермеров, – пояснила миссис Расселл. – Думаю, это дочь Эвереттов. – Она сделала шаг вперед. – А чуть позади, за деревьями, как раз ваша изгородь.

Итак, если бы он того пожелал, эта земля могла бы принадлежать ему. Правда, на ней не очень-то хорошо будет расти пшеница или другие культуры. А девочка лишилась бы пастбища и своего тенистого убежища.

Тео сунул карту под мышку и проговорил:

– Как думаете, почему ваш муж не огородил этот участок?

– Боюсь, мне это неизвестно. Мистер Расселл редко говорил о таких вещах. – Марта повернулась к нему, и на миг ему показалось, что она готова сказать больше. Но после короткой паузы она предложила перейти долину и поздороваться с пастушкой.

У девочки с собой были книга и корзина. А также бдительная собака. Когда они подошли поближе, пастушка захлопнула книгу и сунула ее под корзинку. Книга оказалась прикрытой не полностью, и оттого еще больше хотелось узнать ее название.

Очевидно, эта же мысль промелькнула и у миссис Расселл. Когда они поздоровались – девочка действительно оказалась мисс Эверетт – и расположились в тени, Тео заметил, что внимание его спутницы приковано к уголку книги, выглядывавшему из-под корзины. Однако вдова продолжала вежливо расспрашивать девочку о здоровье ее близких.

Это было весьма привлекательное зрелище – молодая вдова с темными глазами и в темном платье и юная голубоглазая пастушка с рыжеватыми волосами и россыпью веснушек на носу. Тео расположился чуть в стороне от них, прислонившись к стволу дерева. Лохматая пастушья собака в коричневых и белых пятнах легла на траву рядом с ним и опустила морду на передние лапы – словно он, Тео, был ее хозяином. Собака прислушивалась к разговору женщин, и ее уши то и дело приподнимались.

Но разговор не клеился. Кажется, мисс Эверетт испытывала благоговейный трепет перед миссис Расселл, которой никак не удавалось растопить лед. Они заговорили о воскресной школе. Принялись расхваливать достоинства обучения, а также достоинства местного викария, который, очевидно, и собирался открыть школу. Однако бедная девушка в основном лишь кивала в ответ или что-то бормотала; вдова же выдвигала все новые и новые доводы в поддержку образования.