Чарующий вальс

Князь смотрел на нее с искренним изумлением.

— Что вы хотите этим сказать, дитя мое?

— Только то, что совесть моя неспокойна.

— Запомните, единственно важное — это интересы Австрии! Нужно отбросить все личное и незначительное, когда дело идет о нашей стране. В делах государства надо быть выше симпатий и слабостей. Каждому следует выполнять свой долг. И делая это, необходимо забыть себя, помнить лишь, что нам выпало счастье быть частицей великой и славной нации!

Пока Меттерних говорил, Ванда чувствовала его пронизывающий, гипнотизирующий взгляд. Ей казалось, что тревоги и беспокойство отступили и она вновь ощутила такой же прилив патриотизма, как и в первую их встречу.

— Да, я хочу, я очень хочу быть полезной! Когда вы рядом, все так просто и понятно!

— К сожалению, не все просто и понятно, когда ты имеешь дело с людьми, а тем более иностранцами. Царь очень неординарен, нет нужды это повторять. Моя супруга рассказывает о том, что наши медики исследуют возможность существования двух личностей в одном человеке. Это именно такой случай! Помните, вы знаете его лишь с одной стороны, но есть и другая, которую он никому не показывает.

Ванда вновь вздохнула.

— Мне хочется, чтобы вы узнали его таким, каким его знаю я.

— Боюсь, что я едва ли буду ему сочувствовать, — улыбнулся князь. Какое-то мгновение он колебался, затем добавил: — Должен еще кое-что вам сказать. Что касается конгресса — мы в тупике. Работа началась в сентябре, и за четыре месяца — почти никаких результатов. Я ломаю голову над тем, какой шаг предпринять, поэтому и прошу вашей помощи, Ванда. Мне необходимо знать намерения Александра: будет ли он по-прежнему непреклонен в отношении Польши или это просто грандиозный блеф. Вы ведь поможете мне?

Как и любая женщина, Ванда была не в силах противиться страстной мольбе князя, его проникновенный голос вмиг развеял ее сомнения и колебания.

— Конечно! — порывисто воскликнула она. — Я обещаю вам.

Князь улыбался.

— Продолжайте вашу дружбу с царем. Постарайтесь узнать все, что можете, чаще беседуйте с ним! Он любит пооткровенничать на интересующие его темы.

Князь поднялся.

— Я даже не мог предположить, что вам удастся так много сделать! Надеюсь, вам нравится в Вене. Судя по разговорам, все восхищаются вами, и в этом, конечно, нет ничего удивительного: вы так хороши! Наверняка мужчины уже много раз говорили вам об этом.

— О, у меня не остается времени слушать их.

— Не могу поверить в это, Ванда. Все женщины так любят комплименты и разговоры о любви! Но позвольте предупредить вас — будьте осмотрительны, выбирая поклонников.

Ванда покраснела, чем озадачила князя.

— Уже кто-то занял ваше сердце? — удивился он. — Нет, нет, все это неважно, — запротестовала девушка.

— Я рад, — серьезно сказал он, — вы так нужны мне сейчас. Не хотелось бы отдавать вас другому.

— Я не влюблюсь, — ответила Ванда, и князю показалось, что обещание она дает скорее себе, чем ему.

— Если приходит любовь, от нее нет спасения, — задумчиво произнес князь, уже не думая о Ванде.

— Но… если влюбляешься в того, кого не имеешь права любить?!

— Все равно это любовь… — Словно очнувшись, он повернулся к девушке: — Надеюсь, вы не натворите глупостей. Мне бы хотелось, чтобы ваш избранник был достойным человеком и супругом, и тогда я благословлю вас от всего сердца.

— Надеюсь, что так и будет!

— Именно так, я уверен в этом. Но сейчас ваша главная задача — Александр. Он едва ли сможет покорить ваше сердце. Говорят, еще десяток лет назад он был весьма привлекателен. Но прошли годы, он постарел и стал еще более тщеславен и, по-моему, потерял все свое былое очарование. Пожалуй, это и к лучшему, а то я не был бы так спокоен за вас, моя девочка.

Ванда была уверена, что князю и в голову не может прийти мысль о ее любви к царю. Он со смехом относился к такой возможности, и она вынуждена была улыбаться в ответ. Говорить больше было не о чем, и князь заторопился в Вену.

— До свидания, моя девочка.

Он поднес ее руку к своим губам и повторил то, что ее однажды так вдохновило:

— Я горжусь вами!

Легко вскочив в седло, Клеменс Меттерних в сопровождении грума галопом направился к столице. И только тогда, когда он скрылся из виду, Ванда поняла, что она не получила ничего от этой встречи. Напротив, та ноша, которую он поручил ей, стала еще тяжелее.

Князь Меттерних, приближаясь к Вене, испытывал большое облегчение. Ванда была умницей, что ж, это неудивительно, имея такого отца. И настолько хороша, что в нее с одинаковым успехом мог влюбиться и император, и обыкновенный человек. Царя, несомненно, привлекала ее душевная чистота. Александр — идеалист, его тянет к невинному и чистому созданию, тогда как более искушенная женщина может оставить его равнодушным.

Трудно сказать, чем все это кончится, но Клеменс знал, какую значительную роль может сыграть умная женщина в дипломатии. А если дело касается Александра, необходимо испробовать все, даже малейшие возможности.

Князь был так поглощен своими мыслями, что не заметил, кто проехал мимо него. Но тут всадница обернулась, и он чуть не задохнулся от волнения:

— Графиня Юлия!

— Добрый день, ваше высочество. Думала, что я единственная, кто нарушил эту сказку леса сегодня.

— И я думал так о себе. — Он внимательно изучал графиню. Серый цвет шелковой амазонки оттенял глубину ее спокойных глаз; локоны выбивались из-под шляпы, украшенной голубым павлиньим пером.

Она совершала прогулку на большой вороной кобыле, великолепном животном, явно с примесью арабской крови. Слуга ее свекра в желто-серебристой ливрее следовал за ней.

— Мне бы хотелось поговорить с вами.

— Почему бы и нет? — улыбнулась она.

— Наедине, — настойчиво попросил он, имея в виду, что даже слуги им помешают.

Она колебалась, и князь предложил:

— Налево тропинка, которая приведет нас к маленькому озеру. Летом оно всегда бывает покрыто лилиями. Давайте пройдемся, это недалеко.

Она улыбнулась его умоляющему тону.

— Хорошо! Если вы на пару минут можете забыть о своих делах, почему бы так же не поступить и мне?

Оставив лошадей слугам, они направились к озеру. Ветер затих. Или князю только это казалось, потому что они были рядом?! Он боялся спугнуть тишину и чувство, охватившее его.

Они подошли к озеру. Словно серебряное зеркало, оно отражало плывущие в небе облака. Взглянув на Юлию, Клеменс забыл обо всем, кроме ее бездонных серых глаз.

Увлеченные разговором, они бродили вдоль озера, едва ли сознавая, где находятся. Клеменсу нравилось, как серьезно судит она обо всем, в ней не было и тени кокетства или намека на флирт. Чем больше он смотрел на нее, тем больше она завораживала его своей спокойной улыбкой и светом глаз.

Он не имел понятия, как долго они бродили, и только первые капли дождя вернули их к действительности. Лошади были далеко, и они решили спрятаться от дождя в густой чаще деревьев. Нужно было только встать поближе к стволу, и могучие переплетенные ветви служили надежным убежищем.

Они стояли близко друг к другу, и руки Клеменса потянулись к ней. Юлия словно ждала этого объятия и склонила голову ему на плечо.

Он целовал ее волосы и, не узнавая своего голоса, шептал:

— Я люблю вас, моя бесценная леди! Я полюбил вас, как только увидел в доме графа. Уже тогда я знал, что вы та женщина, которую я ждал всю жизнь. Я не могу объяснить вам это, но подобного не испытывал никогда!

— Как это?

— Взгляните на меня!

Она слегка закинула голову, и когда их губы сомкнулись, он впервые понял, как много может значить один поцелуй. Никогда прежде ни одна женщина не будила еще таких чувств. Не находя слов, он только повторял:

— Я люблю, люблю вас… Юлия мягко отстранилась.

— Я тоже люблю вас, — сказала она, и голос ее был серьезным и нежным. — Любовь пришла ко мне, так же как и к вам, в тот миг, когда я впервые увидела вас.