Обещание счастья

– Цветы должны были стоять здесь к нашему приезду, – нахмурился Кейт. – Кто-то забыл об этом, но это непростительно.

Очень аккуратный, Кейт никогда не опаздывал, никогда не забывал даже о пустяковом обещании. Найна уже поняла, что он нетерпим к людям другого склада.

Вот так и закончился их первый день.

А затем пролетело еще несколько дней. Они побывали в ратуше Старого города, посетили концерт, отведали в маленьком ресторанчике гуляш и штрудель. В художественной галерее Кейт купил акварель с видом на Влтаву: ему хотелось, чтобы Найна привезла ее домой.

– Эту картину писал настоящий художник, а не любитель. Вставишь в хорошую рамку, будешь любоваться ею и вспоминать наши дни в Праге.

– Неужели ты думаешь, что я забуду их?

– Милая Найна! Чудесная Найна! Я хотел бы объехать с тобой весь мир.

– Я жду приглашения!

– Тогда, может быть, начнем с Монголии?

Найна сделала вид, что обдумывает это предложение.

– Я предпочла бы начать с Парижа.

– Отлично. Это довольно просто.

Невероятная мысль пришла в голову Найне и не покидала ее вплоть до ужина в отеле. Наконец, решившись, она спросила:

– А мы посмотрели здесь уже все?

– Все? Конечно же, нет. Только самую малость.

– А не уехать ли нам отсюда на день раньше, чтобы провести этот день в Париже? Это было бы так замечательно!

Кейт вытащил из бумажника кредитную карточку, чтобы расплатиться за ужин, затем убрал ее в бумажник и достал дорожный чек. Но затем снова вытащил кредитную карточку. Предложение Найны осталось без ответа. Кейт помрачнел, словно оно смутило его и поставило в тупик.

– Не стоит говорить здесь об этом, – вымолвил он наконец. – Давай поднимемся в номер. Все равно мне надо кое-что сказать тебе.

В номере Кейт опустился в массивное кресло, Найна села напротив него. Помолчав, Кейт встал, подошел к окну и уставился в темноту. Найне казалось, что прошла целая вечность.

Наконец Кейт обернулся. Вид у него был необычайно удрученный.

– Париж придется отложить на следующий раз. В этом городе мы не можем появиться вместе.

– Не понимаю, почему мы не можем показаться вместе?..

– Выслушай меня. – Кейт прошел в другой конец комнаты, повернулся и начал: – Приходилось ли тебе совершать нечто глупое и непростительное? И, сознавая это, оттягивать признание из-за стыда и страха?

– Нет, – ответила Найна, и сердце ее учащенно забилось.

Кейт пристально посмотрел на нее.

– Я женат, Найна.

Она оцепенела. Женат. Если бы он сказал: «я ограбил банк» или «я застрелил человека», это не так ошеломило бы ее.

– Мне следовало сказать тебе об этом в тот вечер, когда ты принесла лампу. Но я хотел снова увидеть тебя и опасался услышать отказ. Многие женщины не придали бы значения тому, что я женат, но я почувствовал: ты не из их числа. Я боялся потерять тебя, И сейчас боюсь.

Да как он посмел! Как Кейт мог так поступить!

– Я подал на развод, поэтому мой обман не так уж отвратителен. Но вся беда в том, что это чертовски длинная процедура. Если бы только ты помогла мне пережить все это…

Найна бросила взгляд на Кейта и подумала: «Оказывается, я совсем не знаю тебя».

– Вот поэтому мы и не можем вместе показаться в Париже, – продолжил Кейт. – Там почти всегда встречаешь знакомых. А здесь риска гораздо меньше, особенно зимой. Когда-нибудь я повезу тебя в Париж, но…

– Меньше риска? – возмутилась Найна. – Но о каком риске речь, если ты разводишься?

– Не все так просто. Об этом еще никто не знает. Все по-прежнему считают, что у нас прочная семья.

– Прочная семья! Негодяй! Ты солгал мне, прячешь меня как какую-то шлюху, с которой тебе стыдно показаться на людях!

Слезы брызнули из глаз Найны, и она закрыла лицо ладонями. Господи, какая боль! Как будто ее пронзили кинжалом, и теперь она истекает кровью.

Опустившись рядом с Найной на колени, Кейт попытался отвести ладони от ее лица и вытереть слезы.

– Найна, дорогая, умоляю тебя, не плачь. Будь снисходительна ко мне. Я понимаю, что заслужил эти гневные слова. Но ты ведь тоже любишь меня, я знаю. Подумай об этом, и ты простишь меня.

Женат! От неистовой ревности Найна содрогнулась всем телом. Значит, все это время, когда она лежала рядом с Кейтом, слыша биение его сердца, ощущая тепло его тела, вдыхая его запах… все это время он принадлежал другой женщине, которая носила его имя, обручальное кольцо, хранила в ящике брачное свидетельство… Женат! Найна похолодела и лишилась дара речи; из ее горла вырвался лишь сдавленный вскрик.

– Найна, ради Бога, скажи что-нибудь.

Прижав пальцы к губам, Найна прошептала:

– Как ее зовут?

– Синтия.

– А дети у вас есть?

– Найна, дорогая, не надо об этом. Тебе и так очень больно. Я развожусь, и это все, что ты должна знать. Все прочее не имеет значения.

– Нет, я хочу знать все. Значит, дети есть, но ты не желаешь говорить мне об этом. – Она вытерла слезы. – Сколько у тебя детей?

Кейт поднялся.

– Двое. Мальчик и девочка.

Дети. Жена. Дом. Сейчас Найна видела Кейта совсем в другом свете. Он уже больше не казался ей прекрасным молодым мужчиной, с которым она еще несколько часов назад гуляла по Праге, полная уверенности и надежд. Найна вскочила с кресла, схватила дубленку и бросилась к двери.

– Подожди, Найна! Что ты делаешь? Найна…

Дверь захлопнулась перед ним. В этот момент раздвинулись двери лифта, и кабина двинулась вниз. Выскочив на улицу, Найна пустилась бежать. Она была в ярости и осознавала это, понимала, что неразумно бежать вечером по улицам чужого города… Однако Найна бежала, сама не зная куда. Ее гнало отчаяние, рухнувшие надежды, предательство Кейта. Как он мог? «Господи, как же я ненавижу его!»

Люди оглядывались на Найну, наверняка думая, что либо ее преследуют, либо она сошла с ума. Ей стало трудно дышать, и Найна остановилась, сделав вид, что разглядывает витрину магазина. Впереди в конце улицы виднелось широкое открытое пространство, вероятно, та самая знаменитая площадь, где они рассматривали старинные часы, а потом ходили в церковь. Да, церковь – вот что ей сейчас нужно!

В церкви было лишь несколько человек, они сидели на скамьях и смотрели на алтарь, возле которого, стоя на коленях, молилась пожилая женщина. Дрожа от пронизывающего холода, Найна плотнее запахнула дубленку.

Ее охватило желание немедленно оказаться дома. Если бы только она смогла перенестись туда по волшебству, то зарылась бы с головой в подушки и уснула. Но у Найны не было с собой ни денег, ни билета. Она полностью зависела от Кейта. Поэтому и сидела, глядя на мерцающие свечи и молящуюся пожилую женщину.

Наконец прихожане разошлись, и Найна осталась одна почти в полной темноте. Наверное, многие мужчины и женщины, как и она, преданные и обманутые, на протяжении веков приходили под своды этой церкви и размышляли о том, что им теперь делать. Возможно, они принимали решение, выходили из церкви и шли навстречу судьбе. Не сидеть же ей всю ночь здесь, злясь и изнемогая от горя…

Найне оставалось только вернуться в отель. Она издалека заметила Кейта: он стоял в дверях, вглядываясь в замерзшую улицу. Увидев Найну, он бросился ей навстречу.

– Найна, я разыскиваю тебя несколько часов. Я чуть с ума не сошел. Подумал, не случилось ли с тобой что-то страшное, ведь ты могла…

– Что могла? Покончить с собой?

Галстук у Кейта развязался, он был без пальто. Заметив это, Найна поверила в то, что он волновался за нее, и ей стало жалко Кейта.

– Не стой на улице, – промолвила она. – А то подхватишь пневмонию.

В номере Кейт попытался помочь Найне снять дубленку, но она оттолкнула его:

– Не прикасайся ко мне, Кейт.

– Хорошо, хорошо, не буду. Но выслушай меня. Ты должна узнать всю историю.

– Историю твоей прочной семьи?

– Она вовсе не прочная. Я же сказал: мы просто делаем вид.

– Значит, живете вы вместе?

– Да, в одном доме. Но спим в разных комнатах, клянусь тебе. – Помолчав немного, Кейт продолжил, и чувствовалось, что слова даются ему с болью: – Мой маленький сын болен, вернее, перенес операцию. Он родился с изуродованной ступней, и первая операция не помогла. А потом возникли осложнения, и врачи сказали, что нужна еще одна операция, но не раньше следующего года. Я не могу… не могу сейчас бросить его в таком состоянии. Ему только восемь лет. Ты понимаешь это? – В голосе Кейта слышалась мольба.