Секреты скандальной невесты

У нее возникло истерическое желание расхохотаться от напряжения, наполнявшего комнату. Роуленд Мэннинг был похож на хамелеона, который подражает действиям великосветской хозяйки. И в то же время его глаза были похожи на глаза черной пантеры в окружении кроликов.

– О, миссис Уинтерс, присоединяйтесь к нам, прошу вас. – Роуленд отставил мизинец, наливая чай в еще одну чашку. – Дорогая моя, я просто обязан настоять на этом.

– Успокойтесь, я понимаю, что вы испытываете…

– Достаточно! – рявкнул Пимм.

Роуленд перестал наливать.

– О, возможно, вы правы. Я перестарался. Подходите, мисс Уинтерс.

Сара подошла и взяла чашку, на ее лице читалось изумление.

– Ах, позвольте мне подать вам кресло. – Роуленд снова подошел к камину, но на сей раз помешкал, прежде чем взять изящное кресло-качалку. – Генерал, вам лучше пересесть сюда, поскольку вы отказались от чая, а миссис Уинтерс, думаю, будет неудобно в таком кресле.

Черты Леланда Пимма исказила ярость. Да, именно таким запомнила Элизабет его лицо, когда тайком увидела, как он зло отчитывал молоденького барабанщика, который потерял в одной из предыдущих баталий своего брата. Именно этот инцидент укрепил ее страхи в отношении генерала.

Сара терпеливо ждала, пока Леланд Пимм с раздражением уступит ей место в шезлонге рядом с Элизабет.

Однако, хотя Пимму было не до веселья, тактику он наметил. Спрятав свой гнев за маской, он дождался, когда Роуленд закончит играть роль хозяйки, после чего спросил:

– Что ты здесь делаешь, Мэннинг? От тебя и так полно неприятностей. Хочу предупредить тебя, чтобы ты не приближался к моей невесте ближе, чем на десяток футов, иначе ответишь за это. – Он погладил рубин на эфесе шпаги в отделанных серебром и золотом ножнах.

Роуленд вскинул брови.

– Фи, генерал, мы оба знаем, что в последнее столетие эта ржавая штуковина не используется. Но позвольте поздравить вас, миссис Уинтерс, и вас, генерал. Я понятия не имел, что вы собираетесь пожениться. Миссис Уинтерс, позвольте предложить услугу быть вашим эскортом, когда вы пойдете по проходу в церкви навстречу вашему счастью с генералом? Я теперь научился этому. Так что вы скажете?

Глаза Сары лучились смехом.

– Прошу прощения, мистер Мэннинг, но генерал Пимм не просил меня выйти за него замуж.

– О Господи, генерал, чего же вы ждете? Кажется, миссис Уинтерс жаждет этого.

Леланд Пимм вскочил с нелепого дамского кресла-качалки и едва не споткнулся о свою декоративную шпагу. Роуленд проигнорировал его кульбит и небрежно взял с серебряного подноса тарелку.

– Бисквит, мисс Ашбертон?

Она покачала головой, чувствуя, что пересохло во рту. Роуленд прищурился.

– Не хотите? Но я должен настоять. Я сам присматривал за его приготовлением. Вы ведь знаете, что единственная радость повара – это видеть, с каким удовольствием поедают то, что он с такими стараниями приготовил. – Он переложил пять бисквитов на маленькую тарелочку и пододвинул к ней.

Он умел читать мысли. Разве не о том думала она, когда пыталась заставить его поесть?

– Если позволите, я возьму один бисквит, мистер Мэннинг, – сказала Сара. – Ко мне вернулся аппетит.

Роуленд лучезарно улыбнулся:

– Ну конечно, мадам. Земляники, генерал?

– Поднимайся, Мэннинг, – потребовал Пимм, высказывая привычное для него отсутствие юмора. Голос его снова прозвучал надтреснуто. – Я поговорю с тобой. Прямо сейчас.

– О, конечно же, генерал. Вы же знаете, я всегда подчиняюсь приказу. Вы ведь помните об этом? – Роуленд медленно поднялся, и довольно высокий Пимм оказался дюйма на четыре ниже. – Помните обо всех тех лошадях, которых вы мне заказали за последние несколько лет? Которых я доставил очень быстро, в отличном состоянии и обученными для любых нужд вашей кавалерии?

Пимм прищурил глаза и грубо показал в сторону окон в конце зала, где можно было рассчитывать на некоторую приватность.

Элизабет смотрела, как мужчины пересекают комнату, и при этом ею владели весьма странные мысли. Она обратила внимание, что на протяжении всего этого действа Роуленд Мэннинг не сделал ни глотка чаю и не проглотил ни кусочка бисквита.

Роуленд смотрел на этого самовлюбленного генерала, который в течение ряда лет распоряжался большей частью фондов, направляя их для покупки и сооружения роскошных зданий, что ограничивало возможности строительства конюшен и разведения лошадей в Англии. Роуленд всегда знал, что этот Пимм – болван, тупой властолюбивый болван, к аристократической шкуре которого прилипло много удачи. И что эта удача, богатство и власть присущи лишь избранным представителям света.

– Что ты здесь делаешь? – едва сдерживая ярость, спросил Пимм.

– Пытаюсь поговорить об оплате восьмисот двадцати лошадей, которых вы заказали, генерал.

– Прошу прощения? – закипел Пимм.

– Ваша мелкая сошка, этот ожиревший мошенник лейтенант Тремонт, имел наглость заявить, что контракт, – он вынул из сюртука смятый документ, – более не действителен.

– Ты здесь потому, что хочешь получить плату за лошадей? – недоверчиво спросил Пимм.

– Да.

– В самом деле? Но это не имеет никакого отношения к моей невесте. – На его лице отразилось сомнение и некоторая неуверенность.

– А вы когда-либо слышали, чтобы я отдал за женщину хотя бы ломаный грош? – задал вопрос Роуленд.

Леланд Пимм издал скрипучий звук, который можно было принять за смех.

– Это верно.

Роуленд ненавидел сейчас этого генерала больше, чем когда-либо раньше за весь период их деловых отношений.

– Я знал, что это была всего лишь одна из игр кокетки, любящей пофлиртовать. Она воспламеняет кровь в жилах мужчин. Хорошо, что мне нравится ее тактика. Послушай. Поскольку мы оба отлично знаем друг друга и ты был добросовестным поставщиком лошадей, я лично прослежу за тем, чтобы тебе заплатили, но при одном условии.

– При каком же? – вскинул бровь Роуленд.

– Бастарды должны знать свое место, даже если они богаты. Я не хочу, чтобы ты прикасался к мисс Ашбертон своими грязными руками. Она моя.

Роуленд подавил в себе приступ смеха.

– Несколько преувеличено – самую малость, вы не находите, генерал? – Он снова вскинул бровь. – Но, опять же, я полагаю…

– Знаешь, Мэннинг, я позволил тебе перейти границы, потому что ты один из наиболее надежных торговцев. Но внемли моему предупреждению: у меня более нет острой потребности в твоих лошадях. Если ты захочешь, чтобы я приобрел это стадо, я приобрету, но только на своих условиях.

– Хорошо, – пробормотал Роуленд. – Говорите ваши требования.

– Цена должна быть низкой. Ты держишься подальше от мисс Ашбертон. Я не позволю тебе запачкать ее репутацию или нарушить мои свадебные планы. Тогда, и только тогда, я приму твоих чертовых лошадей, в которых я не нуждаюсь, и ты, – он пробежал глазами контракт и сунул его в протянутую руку Мэннинга, – получишь семьсот фунтов стерлингов, как договаривались.

– Очень любезно с вашей стороны, генерал. – Роуленд разыгрывал роль благодарного джентльмена. – Но плюс стоимость содержания этих животных в течение последних трех месяцев.

Леланд Пимм улыбнулся, его тонкие губы вытянулись в длинную линию.

– Конечно, дорогой мальчик, конечно. И вот еще что. – Он многозначительно подмигнул. – Если ты сочтешь возможным проиграть Золотой королевский кубок Аскота, я возмещу его стоимость. Скажем, наградой в несколько тысяч, а?

Такой яростный напор Пимма не заставил пошевелиться ни один волосок на теле Роуленда. Мэннинг почти наслаждался, наблюдая за восторгом Пимма по поводу его якобы одержанной победы.

– Кто знает, что может случиться, генерал? – Он сделал паузу, вынудив тем самым Пимма податься вперед в ожидании ответа. – Но поскольку мы заключаем сделку, я должен заметить, что кодекс поведения бастарда может заставить, а может и не заставить меня открывать всем и каждому, что ваша невеста совсем недавно прислуживала мне в качестве личного повара.