Тень луны

— Ничего, миледи. Надо просто спокойно выжидать.

— Что слышно о шахтерах?

— Все как раньше. Не хуже, не лучше.

— Это значит, что мы в любой момент можем ожидать неприятностей, — сделала вывод Джулианна и встала. — Я не буду сидеть и дожидаться, пока кто-то другой устраивает заговор. Кто заявляет себя их лидером?

— Есть такой человек по имени Уиил. Он штейгер, работающий под землей, но он не из тех людей, с которыми ваша светлость захочет встречаться. Послушайтесь моего совета, миледи, вам не следует иметь дела с Робом Уиилом. — Он посмотрел ей прямо в глаза и добавил: — Я дал бы такой же совет маркизу, если бы он спросил меня.

Джулианна выдержала его взгляд.

— И он принял бы ваш совет?

Джед ухмыльнулся, показав недавно сломанный зуб:

— Нет, миледи. Я не сомневаюсь, что он лег бы на другой курс.

Джулианна улыбнулась этому морскому термину в речи Джеда, поскольку она знала, что, перед тем как стать шахтером, он был моряком.

— Дедушка говорит, что о враге можно узнать больше за столом переговоров, чем в сражении. Если дело дойдет до войны, я хочу знать врагов Блад Холла в лицо. — Она заметила, что Джед в недоумении уставился на нее. — В чем дело?

Джед покачал головой. Ее голос и вся ее повадка выдавали в ней Кингсбладов.

— Вы вздергиваете голову точно как маркиз, когда он бывает чем-то недоволен. Вы и глаза прищуриваете точно так же, словно видите дальше, чем все люди.

Такое сравнение понравилось Джулианне.

— Не обманывайте себя, Джед. Я не маркиз и не претендую на его место. Но я хотела бы глянуть на этого Роба Уиила. Вы можете найти повод, чтобы я могла посетить шахту?

Брови Джеда насупились.

— Я не хочу диктовать вам, миледи, но я не могу пустить вас в шахту. Там темно и грязно... — Неожиданно его лицо просветлело. — Однако такая возможность есть. На следующей неделе во вторник будет последний день масленицы.

— Бег с блинчиками, — воскликнула Джулианна. — Я и забыла. В этом году будет праздник?

— Не сомневаюсь. Хотя времена тяжелые, однако все равно многие побегут, подбрасывая блинчики на сковородке.

— Я знаю, что сделаю, Джед. Блад Холл обеспечит шахтеров продуктами для празднования последнего воскресенья перед великим постом.

— Миледи, — засомневался Джед. — Это не маленькие деньги.

— Я не хочу, чтобы был хоть какой-нибудь предлог для беспорядков.

Джед ухмыльнулся, его обветренное лицо покрылось глубокими морщинами.

— Я уже однажды сказал и буду повторять, что восхищаюсь вашим умом, миледи.

Она покраснела, довольная своей идеей:

— Спасибо. Прежде чем вы уйдете, скажите миссис Мид, какие продукты и сколько потребуется. В понедельник вы можете привести сюда людей, чтобы они забрали их. Во вторник я буду присутствовать на деревенском празднике. Я настаиваю на этом, — добавила она, увидев, как он нахмурился.

— Не нравится мне это, миледи, но, раз вы настаиваете, я буду сопровождать вас.

— Нет, вы должны быть с людьми, чтобы убедиться, что продукты распределяются справедливо. Пришлите кого-нибудь сопровождать меня.

— Хорошо, миледи...

Весь день Джулианна ждала подходящего момента, чтобы задать вопрос. Сейчас, когда миссис Мид накрывала ей стол для ужина, похоже, такой момент настал.

— Я думаю написать историю северного Девоншира и Кингсбладов, — начала она издалека. — У нас тут живет множество легенд. К примеру, что вы знаете о привидениях, которые, как говорят, населяют этот дом?

— Ну, это знает здесь каждый, — ответила миссис Мид. — Все знают, что по дому разгуливают убитый кромвелевский солдат и его любовница из семейства Кингсбладов.

Джулианна принялась вилкой катать горох по тарелке.

— А здесь, в этом уголке Девона, нет других привидений?

Экономка подозрительно глянула на нее:

— Что вы имеете в виду?

— Я и сама толком не знаю, — лицемерно отозвалась Джулианна. — Наверняка существуют сказки о других привидениях, например о молодом человеке. Красивом, который приятно говорит. Отвергнутый влюбленный, который покончил с собой или умер от разбитого сердца?

— Я ничего такого не знаю, — сказала миссис Мид.

— Понятно.

Чувствуя, что она дошла до такого момента, когда расспрашивать дальше означает раскрыть кое-что о своем ночном приключении, Джулианна замолчала.

— Вы знаете, миледи, я сейчас подумала и припомнила кое-что. — Миссис Мид прервалась, чтобы наполнить вином бокал Джулианны. — Только это немного непристойная история. Не из тех, которые должны слушать дамы.

— Вот как? — Джулианна гоняла горошину по тарелке, и та наконец упала ей на колени.

— Вы когда-нибудь слышали о Зазывале любви?

— Нет, — ответила Джулианна, ощутив, как сильнее забилось ее сердце. — Какое странное прозвище. Кто этот Зазывала любви?

— Как вам сказать? Когда девушка оказывается в положении и нет мужчины, который был бы готов выйти вперед и сказать, что это его вина, девушка тогда утверждает, что ее соблазнил Зазывала любви.

— Соблазнил? — Вилка Джулианны замерла посередине тарелки. — Разве может живую девушку соблазнить привидение?

Миссис Мид фыркнула:

— Они могут сказать все что угодно, миледи. Особенно, если у девушки нет ухажеров или про нее известно, что она взбалмошная.

— Вы хотите сказать придурковатая?

— И это тоже. Но говорят, что Зазывала любви приходит главным образом к одиноким девушкам. Он соблазняет их лестью и завоевывает их сердца.

— А что случается с девушками, которые его слушают?

— Если девушка только слушает, ничего не случается, — хихикнула миссис Мид. — А вот если они кое-что делают, тогда и возникают неприятности.

Джулианна подняла голову:

— Какие неприятности?

Миссис Мид многозначительно посмотрела на свою хозяйку и продолжила:

— Проходит девять месяцев, и появляется новый рот, который нужно кормить. Это достаточная неприятность для девушки, не так ли, миледи?

— Да, я понимаю, — Джулианна отложила вилку и взяла бокал с вином.

— Конечно, это только легенды, — сказала экономка. — Из тех кельтских старинных глупостей, когда люди верили в злых духов и эльфов.

— Спасибо, миссис Мид. Вы рассказали мне много интересного.

Когда ужин кончился, Джулианна осталась в Большом зале с книжкой, которую принесла с собой. После того как супруги Мид пожелали ей спокойной ночи, она сидела и читала при свете огня в камине, потягивая вишневку.

Часы пробили двенадцать, потом час ночи. И только в два часа она захлопнула книжку и взяла свечу.

В комнату она вошла медленно, но без особого страха. Ее ночной посетитель заявляется не раньше трех часов. У нее достаточно времени, чтобы подготовиться.

Она зажгла свечи и откинула покрывало, но не легла. Потом взяла две подушки, уложила их на матрац и накрыла. Отступив, она посмотрела на результаты своего труда и улыбнулась.

Подойдя к туалетному столику, она увидела себя в зеркале и остановилась. К своему удивлению, изучая свое отражение, она нашла себя молодой и красивой. Ее зеленовато-коричневое платье подчеркивало зеленый цвет ее глаз и персиковый оттенок кожи.

— Ты не должна льстить себе, — предупредила она свое отражение.

Она ясно видела свои недостатки — длинноватый нос, широкий рот, волосы такой черноты, словно их подкрашивали ваксой. Нет. Она должна отказаться от надежды привлечь мужчину, который ей нравится. Что же касается остальных, мужчин с куцым умом и стремлением к деспотизму, они ей не нужны!

Такое суждение смыло расстройство ее последних часов. Почувствовав себя гораздо лучше, она взяла стул и перенесла в угол, где китайская лакированная ширма укрывала умывальник. Когда она убедилась, что может отсюда видеть кровать и камин, то прошлась по комнате, потушив свечи, кроме двух — одной у постели, другой на каминной доске. Потом вернулась к выбранному ею месту и уселась спиной к стене, твердо водрузив очки на переносице.

Она услышала, как часы пробили три, потом четыре. Усталая, замерзшая, она заставила себя не спать, пока часы не пробили половину пятого. Усталость победила ее волю, и голова ее упала на грудь.