Твое нежное слово

– Могу заверить вас, сэр, что я долго стучала и, войдя в дом, громко объявила о своем присутствии. Как я уже заметила, дверь была открыта. За это досадное упущение хозяин вас не похвалит.

Мужчина округлил голубые глаза. «Хорошо, – подумала Камелия. – Вижу, я привлекла твое внимание».

– Если уж на то пошло, у меня сегодня назначена встреча с мистером Кентом, – решительно продолжила она, изображая крайнюю важность.

Это правда, только немного приукрашенная, уверяла себя Камелия. В действительности она пять раз писала мистеру Кенту с просьбой назначить встречу. К несчастью, он не ответил ни на одно ее письмо. Но в лондонском обществе ей объяснили, что уважаемый изобретатель несколько странноват и может неделями не появляться на публике и не отвечать на почту. И вместо того чтобы ждать, когда мистер Кент ответит, Камелия взяла дело в свои руки и написала записку, в которой информировала его, что навестит его именно в этот день и час.

– У вас назначена встреча с мистером Кентом? – скептически выгнул бровь мужчина, еще больше раздражая Камелию.

– Да, – твердо заверила она. Очевидно, мистера Кента нет дома, рассудила она, иначе он бы уже поспешил выяснить, что за шум в его лаборатории. – Относительно дела большой важности.

– В самом деле? – Мужчина скрестил на груди руки. Ее ответ не произвел на него впечатления. – И какого рода?

– Простите, сэр, но это не ваша забота. Сообщите, когда мистер Кент будет дома завтра, я приду к нему.

Камелия решила не ждать появления изобретателя. Хотя в кухне не было зеркала, она не сомневалась, что хлестнувшие по лицу мокрые брюки произвели печальный эффект. Огромная шляпа съехала набок, волосы под ней превратились в мокрую спутанную паклю. Что до тщательно выбранного платья, которое они с Заребом тяжким трудом отутюжили до совершенства, теперь оно было жалким подобием дамского наряда. Мистер Кент вряд ли примет ее предложение всерьез, если она предстанет перед ним в образе застигнутой бурей бродяжки.

– Я Саймон Кент, – отрывисто проинформировал мужчина.

Камелия недоверчиво уставилась на него:

– Не может этого быть.

– Я не таков, как вы ожидали?

– Начнем с того, что вы слишком молоды.

Между его бровями пролегла складка.

– Не знаю, обижаться мне или принять ваши слова за комплимент. Слишком молод для чего?

По веселым огонькам в его глазах Камелия поняла, что мужчина подшучивает над ней. Но она не такая доверчивая.

– Вы слишком молоды, чтобы получить несколько научных степеней в университете Святого Андрея и колледже Святого Иоанна в Кембридже, – отрезала Камелия. – И чтобы выступать с лекциями по прикладной механике, написать больше двух десятков статей, опубликованных Национальной академией наук, иметь двести семьдесят патентов на изобретения. И явно молоды, чтобы быть автором всего этого, – закончила она, обведя рукой наполненное механизмами помещение.

Выражение его лица было сдержанным, но Камелия видела, что удивила мужчину познаниями о достижениях его руководителя. «Хорошо», – подумала она, ошибочно решив, что поставила его на место.

– Учитывая бедственные результаты эксперимента, свидетельницей которого вы только что стали, боюсь, я навсегда испортил ваше хорошее мнение обо мне. Но поскольку вы вторглись в мою лабораторию без приглашения, моей вины в этом нет. Я никому не позволяю видеть процесс работы, пока окончательно не уверюсь, что не произойдет взрыв и вокруг не полетят мокрые вещи.

Камелия, онемев от изумления, смотрела на мужчину. Он не так молод, сообразила она, вдруг заметив глубокие морщины между бровями, свидетельствующие о бесконечных часах работы. Ему определенно тридцать пять или чуть больше. И если он исключительно одаренный, дисциплинированный и работоспособный человек, то вполне мог совершить все ею перечисленное. Страшная слабость охватила Камелию, когда она сообразила, что только что оскорбила человека, на которого так отчаянно хотела произвести впечатление.

– Простите меня, – с трудом выговорила Камелия, мечтая, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. – Я не намеревалась вламываться в ваш дом, просто я очень хотела встретиться с вами.

Он склонил голову набок, на лице появилось подозрительное выражение.

– Зачем? Вы явились взять интервью для одной из тех газетенок, которые находят удовольствие в том, что объявляют меня сумасшедшим изобретателем?

В его саркастическом тоне Камелия уловила ноту горечи, свидетельствующую, что мистера Кента подобная характеристика не радует.

– Ничего подобного, – заверила она, – я не литератор.

– Не литератор и не шпион. Эти два факта говорят в вашу пользу. Так кто же вы?

– Я леди Камелия Маршалл. Я восхищаюсь вашей работой, мистер Кент, – горячо сказала Камелия, схватив сползающую на лицо огромную шляпу, густо украшенную цветами. – Я прочитала несколько ваших работ и нахожу их чрезвычайно увлекательными.

– В самом деле?

Если на мистера Кента и произвело впечатление, что женщина читала его работы и находит их увлекательными, он не подал виду. Вместо этого он прошел мимо гостьи и поднял опрокинутый стол.

– Ну и беспорядок, – пробормотал он, наклоняясь за инструментами, металлическими деталями и бумагами, разбросанными по мокрому полу.

– Простите, что опрокинула столы, – извинилась Камелия. – Надеюсь, ничего не сломалось, – добавила она, кинувшись помогать ему.

Нагнувшись, она неловко подняла маленькую металлическую коробочку, придерживая чудовищную шляпу. Саймон видел, что гостья начала выпрямляться, но промокший тяжелый турнюр тянул ее вниз. Отпустив сползающую на глаза шляпу, она размахивала одной рукой, пытаясь восстановить равновесие, а другой в панике прижимала его изобретение к груди.

Когда клумба мокрых роз закрыла ей лицо, Саймон подхватил незваную гостью. Она привалилась к нему, и ее запах волной накрыл его, неизвестный и непривычный. Аромат был экзотическим, но смутно знакомым. Легкий, словно омытый солнцем, он воскресил в памяти лесные прогулки во время летнего дождя в поместье отца. Саймон держал незнакомку крепко, упиваясь ее ароматом, ощущая изгибы изящного тела, легкое дыхание, взволнованно поднимающуюся грудь.

– Мне очень жаль. – Страшно смутившись, Камелия сдернула с лица шляпу.

Освободившись наконец от шляпных булавок, вероломное творение модистки плюхнулось на пол, и волосы спутанной копной упали на спину Камелии.

Саймон смотрел в дымчатые глубины ее широко распахнутых глаз, полных крушения надежд. Ее глаза цвета полыни, решил он, мягкого серо-зеленого оттенка полыни, что растет на пустошах Шотландии. Под нижними ресницами незнакомки залег изящный веер линий, дававший понять, что она давно миновала первое цветение юности и ей далеко за двадцать. Ее кожа вопреки моде позолочена загаром и словно солнечными брызгами покрыта веснушками. Выгоревшие золотистые пряди в русых волосах свидетельствовали, что она привыкла находиться на солнце. Саймон счел это удивительным. Насколько он знал, большинство англичанок благородного происхождения предпочитали не выходить из дома или прятаться от солнца в тени. Кроме того, леди не являются к мужчине без приглашения и без сопровождения. Саймон смутно сознавал, что гостья больше не нуждается в его поддержке, но ему не хотелось ее отпускать.

– Спасибо, уже все в порядке. – «Он, наверное, решил, что я не способна удержаться на ногах дольше трех минут, – подумала Камелия. – И ведь не скажешь, что дала ему повод думать обратное», – печально заключила она. – Я не привыкла носить такие большие шляпы, – добавила она, чувствуя необходимость объяснить свою неспособность удержать эту непокорную вещь на голове. Камелия решила не упоминать, что ее хлестнули по лицу мокрые брюки, бросив вызов неумело закрепленным шпилькам.

Саймон не знал, что на это сказать. Он полагал, что джентльмену полагается уверить даму, что шляпа чрезвычайно ей идет, но считал эту клумбу настоящей нелепостью. Невозможно отрицать, что без шляпы гостья выглядит гораздо лучше, особенно когда позолоченные солнцем волосы вьются по плечам.