Сети соблазна

Он освободится от нее. Ей теперь двадцать шесть лет – ее расцвет, красота и живость, конечно же, миновали.

И он, разумеется, увидит ее. Мэдлин приходится Алекс золовкой, потому что она сестра графа Эмберли. И, как следует из последнего письма Алекс, все еще не замужем.

– Вы будете посещать балы? – неожиданно спросила Джин Кэмерон.

Джеймс взглянул на ее нетерпеливое личико и улыбнулся.

– Не буду, если смогу избежать этого, – ответил он. И снова ее юность и нетерпение вызвали у него нежность, которой ему было трудно противиться. – Но если я получу приглашение, от которого не смогу отказаться, я возьму вас с собой – разумеется, если вам того захочется и отец вам разрешит.

Она просияла, и ему еще раз пришлось сдержать себя, чтобы не наклониться и не поцеловать ее.

– Ах, это правда? – спросила Джин. – Вы действительно возьмете меня с собой, Джеймс? – Тут ее глаза устремились на что-то, находившееся за его плечом. – Дункан! – окликнула она. – Идите сюда и послушайте, что мне только что обещал Джеймс. Ну идите же!

Джеймс Парнелл обернулся и вопросительно поднял бровь при виде довольно унылого выражения на лице своего друга – коренастого светловолосого молодого человека.

Леди Мэдлин Рейни и ее брат-близнец, лорд Идеи, сидели в гостиной дома графа Эмберли на Гросвенор-сквер. Каждый держал на руках по двухмесячному младенцу. Отцом близнецов – мальчика и девочки – был лорд Идеи.

– Какая это прелесть – дети! – сказала Мэдлин. – Вы заметили, Домми, что в любой комнате ребенок тут же становится центром всеобщего внимания?

– Я заметил, что вы не видите никого, кроме Оливии, – усмехнулся он, – и время от времени – Чарльза. Вы почти не смотрите в мою сторону, Мэд, хотя я отсутствовал почти два месяца.

– Глупости! – отозвалась она с улыбкой. – Вы же знаете, что я всегда рада видеть вас, Домми. Когда вас нет рядом, мне всегда чего-то не хватает. Я очень рада, что вы с Эллен наконец-то приехали в Лондон. Я боялась, что в этом году вы не приедете, потому что дети так малы и потому что теперь у вас в деревне появился этот новый источник радости.

– Да видите ли, – начал Доминик, – мы не смогли устоять перед искушением привезти детей в Лондон, чтобы мама, Эдмунд, Александра и вы тоже могли полюбоваться на них. Не говоря уже об отце Эллен, который не менее трех раз налетал с визитами в Уилтшир, словно вихрь, желая удостовериться, что его внуки подрастают и что здоровье Эллен восстанавливается. И конечно, Эллен хотелось привезти Дженнифер в Лондон к деду. Не забывайте, что Эллен – приемная мать леди на выданье, которой уже стукнуло целых двадцать шесть лет. Когда в прошлом году Чарли погиб под Ватерлоо, он поручил Эллен свою вдову вместе с ответственностью за нее. Дженнифер всего на восемь лет моложе Эллен. Она проведет здесь остаток сезона.

– Что бы вы ни говорили, – сказала Мэдлин, – я довольна. У нее зеленые глаза, Домми, как у вас и у меня. Я имею в виду Оливию.

– Вы хорошо провели сезон? – спросил лорд Идеи. – Выглядите вы отлично, Мэд.

– Это совершенно неприлично, да? Нынешний мой сезон – девятый, хотя прошлый год практически не считается, поскольку я большую часть лета пробыла в Брюсселе. Клянусь, в ближайшем будущем я начну надевать чепцы и носить с собой вышивание.

Лорд Идеи усмехнулся и посмотрел на сына, который пошевелился, а потом снова уснул.

– Что-нибудь особенное? – спросил он. В ответ Мэдлин сверкнула глазами.

– Ну разумеется, особенное, – сказала она. – Разве когда-нибудь было иначе? Но на самом деле, Домми, это не новое знакомство. В Лондон приехал Джейсон Хакстэбль, и я влюбилась в него по уши.

– Полковник Хакстэбль? – переспросил лорд Идеи, подняв брови. – Старый брюссельский поклонник? А я думал, вы его отвергли.

– Я передумала, – ответила Мэдлин. – Он самый красивый мужчина в Лондоне. Хакстэбль уже сделал мне предложение.

– Неужели? И что же? Она тихонько рассмеялась.

– И ничего. Я думаю. Я еще не готова дать ответ. Хотя, наверное, я приму его предложение до конца сезона, Домми. Жить в одиночестве иногда тоскливо. К тому же Джеффри временами причиняет мне беспокойство.

– Норт? – спросил лорд Идеи. – Он тоже сражен вашими чарами?

– Глупыш, а разве это не так? – отозвалась Мэдлин. – Мы всегда были друзьями, и вот вдруг он начал замечать розы на моих щеках, и звезды в моих глазах, и всякую прочую дребедень. Бедный Джеффри! Я в самом деле не знаю, как обращаться с другом, который превратился во влюбленного.

– Мэдлин, – окликнула ее с другого конца комнаты Эллен, леди Идеи, – вы не устали держать Оливию? Вы вовсе не обязаны делать это. Я возьму ее у вас?

– О, прошу вас, позвольте мне подержать ее еще немножко, – попросила Мэдлин.

Но тут ее второй брат, на коленях у которого сидела его дочь, старательно пытавшаяся расстегнуть пуговицу на его жилете, рассмеялся в ответ на какие-то слова своей жены.

– Вы не помните, как часто за последний год вы задавали мне этот вопрос, Алекс? – ласково, спросил он – Откуда мне знать, собирается Джеймс приехать или нет? В письме он сообщил о своем приезде, так что нет никаких причин в этом сомневаться.

– Письмо пришло прошлой осенью, – со вздохом возразила графиня Эмберли. – С тех пор могло случиться что угодно. Но ведь вам он тоже написал, что приедет, да, мама? – обратилась графиня к матери, сидевшей рядом с ней.

– Очень дурно с его стороны являться сюда в качестве обычного торговца, – раздраженно проговорила леди Бэкворт. – Он мог бы вернуться домой как порядочный джентльмен, вместо того чтобы позорить нас.

– Ах, мама, – воскликнула Александра, сжав руку матери, – давайте будем благодарны, что он вообще возвращается! Если, конечно, это так. Четыре года – бесконечный срок, и иногда мне казалось, что брат уже никогда не вернется домой. Интересно, изменился ли он?

– Я бы не стал уповать на это, – произнес лорд Бэкворт. – Сомнительно, Александра, что в его годы Джеймс мог измениться. И то, что он возвращается торговцем, чтобы разбить сердце своей матери, доказывает мою правоту.

Графиня с несчастным видом взглянула на мужа, который улыбнулся ей в ответ одними глазами.

– Мне очень хочется его увидеть, – сказала она. – Ах, Эдмунд, как вы думаете, он вернется? И не улыбайтесь так противно. Кэролайн, милочка, не бери в ротик папины пуговицы. Боюсь, ты проглотишь и подавишься.

– Я тоже этого боюсь, – сказал, граф, смеясь и вытаскивая пуговицу изо рта дочери. – Они ведь серебряные.

– Мне очень хочется увидеть вашего брата, Александра, – заметила Эллен. – Вы так много рассказывали о нем. И я уверена, что он приедет, если обещал вам. В противном случае он написал бы, не правда ли?

И она наклонилась, чтобы рассмотреть игрушку, которую принес показать ей Кристофер, лорд Кливз, сын графа.

Лорд Иден погладил мягкий пушок на голове ребенка и внимательно посмотрел на сестру.

– А вы, Мэд? – спросил он. – Что вы думаете об этом?

– О чем это? – переспросила она и густо покраснела, когда в ответ он выразительно поднял брови. – Ничего я не думаю, Домми. Мне все равно.

– Мэдлин, – сказал он, – я ведь ваш близнец, не забывайте об этом.

– Ну хорошо… – Ей вдруг захотелось внимательно рассмотреть пальчик племянницы. – Я буду рада, если он приедет. Я буду рада повидаться с ним. И тогда все наконец-то будет кончено… и я смогу сосредоточиться на Джейсоне. Вы ведь знаете, я влюблена в него по уши.

– Вы были по уши влюблены в Парнелла, – заметил лорд Идеи, – и, насколько я помню, совершенно против воли. Вы не хотели любить его, а Хакстэбля любить собираетесь. Вы не смогли забыть Джеймса, если уж на то пошло.

– Я никогда не любила его, – спокойно возразила Мэдлин, посмотрев брату прямо в глаза. – Я его ненавидела. Он мне не нравился. Я боялась его. И за четыре года ничего не изменилось. Мне хочется еще раз увидеть его, вот и все. Мне нужно увидеть его, чтобы убедиться – то была глупая фантазия, оставшаяся в прошлом. А я хочу быть счастливой, Дом-ми. Я устала от одиночества. Я хочу иметь детей, как вы и Эдмунд.