Репутация герцога

– У Кэролайн сегодня утром посиделки с герцогом Йорком. Она сказала, что мое присутствие напомнит ему о тебе, а, следовательно, о том, что его не слишком любят в палате лордов.

– Это потому, что он пользуется расположением той девицы, и она заставила его повысить тех солдат? – встряла Пип.

Боже милостивый!

– Что ты знаешь об этом? – спросил Себастьян дочь, сердито глянув на усевшегося напротив нее брата.

– Дядя Шей сказал, что герцогу следует научиться держать брюки застегнутыми и нельзя зависеть от любезности женщин. Она шьет ему брюки?

– Точно, – хохотнул Зак. – И вот конечный результат всего этого: я добрался до Гриффин-Хауса позавтракать с моей любимой племянницей.

– Вы не должны так говорить, – тряхнула темными кудряшками Пип. – Что, если тетя Нелл и дядя Валентин слышали бы вас? Они бы расстроились, что вы любите Роуз меньше меня.

– Да, Закери, как бы ты объяснил своей сестре, что ее дочь хуже моей?

Себастьян поднял бровь, притворившись на миг, будто не рад неожиданной компании. С тех пор как Шей женился и прошлым летом покинул Гриффин-Хаус, все пошло…

Он встряхнулся. Довольно!

– Роуз, конечно, чудесная, но ей только пять месяцев. Согласитесь, ее разговоры искрометными не назовешь.

Пенелопа рассмеялась.

– Это потому, что у нее еще нет зубов. – Потянувшись через стол, она похлопала дядю по руке. – Не волнуйтесь. Я уверена, что вы ее больше полюбите, когда она станет немного старше.

Закери улыбнулся племяннице:

– Не сомневаюсь. И ценю твою рассудительность и благоразумие.

– Конечно. Я не хочу, чтобы дядя Валентин стукнул вас по голове.

– Спасибо. Я тоже этого не хочу.

Они болтали о всякой чепухе, пока Себастьян не поднялся из-за стола.

– Можно тебя на минуточку, Зак? – спросил он. Брат встал.

– Конечно. Пип, я дам тебе шиллинг, если ты намажешь мне джемом кусочек хлеба.

– Два шиллинга, – ответила девочка, потянувшись к банке.

– Договорились.

Себастьян вышел в коридор и немного прикрыл дверь, когда к нему подошел Закери.

– Пип хочет пригласить Мэри Хейли в Воксхолл завтра вечером. Ее тетя, леди Маргарет Трент, вероятно, присоединится к нам.

Зак состроил гримасу.

– Я думал, ты хочешь попросить меня помочь разобраться с мистером Брауном и его разгневанными друзьями. Конечно, мы с Каро составим вам компанию.

Вздохнув с облегчением, Себастьян похлопал брата по плечу.

– С мистером Брауном дело простое. А вот от леди Маргарет я хочу держаться подальше.

– Как будто кто-то из нас хочет, чтобы эта особа с вечно кислым лицом влилась в нашу семью.

– Гм. – Себастьян поднял бровь. – Вряд ли это случится. Независимо от того, будете ли вы нас сопровождать.

Закери плотно закрыл дверь в маленькую столовую.

– Ты в порядке, Себ? Я имею в виду не только твой утренний героизм… ты теперь живешь здесь только с Пип…

– Я это не обсуждаю, – стиснул челюсти Себастьян. – И независимо от того, что ты имел в виду, не беспокойся.

– Понятно. Извини. Ты привезешь нас с Каро на званый вечер к Элкинсам, или мы сами поедем?

– Я заеду в восемь. – Себастьян изучал вид за окном. – Я в порядке. Приспособился к меньшей семье. – Никому, кроме родных, он в этом не признался бы.

Закери прочистил горло.

– Только… не откусывай мне голову, но за последние два года Нелл, Шей и я обзавелись семьями. Ты… Я не хочу видеть тебя печальным, когда мы все обрели счастье. – Он пожал плечами. – Я понимаю, что путано говорю, но, знаешь, я все помню. Я помню тебя четыре года назад, когда Шарлотта умерла. Не думай, что, уехав отсюда, мы оставили тебя.

– Ради Бога, Закери. – Себастьян собрал все свое самообладание, чтобы говорить ровно и спокойно. – Я не инвалид. И не пытайся занять мое место. Последние семнадцать лет я глава этого семейства. Когда ты в один прекрасный день возьмешь эту ответственность на себя, тогда сможешь сочувствовать. А до тех пор верь мне на слово. Все в порядке. А теперь извини, мне нужно ехать в парламент, а потом на ленч с тремя сотнями разгневанных фермеров и их семьями.

Себастьян вернулся в столовую.

– Пип, милая, – он тепло улыбнулся дочери, – обещай, что расскажешь мне все о вечеринке, когда я вернусь.

Девочка встала, и он присел на корточки, чтобы обнять ее.

– Обещаю. Ты будешь дома к обеду?

– Я должен вернуться задолго до этого.

– И потом ты поедешь на бал с дядей Закери и остальными?

– Придется, Пенелопа. – Себастьян крепче обнял дочь. – Когда я даю слово, что приду, и затем не появляюсь, это задевает чувства людей. – У Пип впереди еще масса времени, чтобы узнать во всех деталях, что значит быть членом семьи Гриффин и дочерью герцога.

– Хорошо. – Глубоко вздохнув, она отпустила отца. – Я люблю тебя, папа.

– И я люблю тебя, дорогая. Будь хорошей девочкой.

– Я постараюсь.

– Проклятые… близорукие… крохоборы…

– Мельбурн!

Взяв себя в руки, Себастьян, выходя из палаты лордов, замедлил шаг. Сколько лет он заседает в парламенте, но помнит всего несколько случаев, когда его никто не догонял на выходе из здания. Сейчас Себастьян почти стремился к стычке.

– Да, Кеслинг?

Спешивший по коридору виконт остановился перед Себастьяном, распространяя резкий аромат французского одеколона, который немного маскировал затхлый запах тела. Себастьян заставил себя сдержаться и не отступить на шаг.

– Мельбурн, я думал, что вы придерживаетесь более прогрессивных взглядов, чем…

– Чем что?

– Вы утверждаете, что заботитесь о благосостоянии простого народа, и все же каждый раз, когда Принни просит средства на свои безумства, вы голосуете в его поддержку. Я не пони…

Опять этот разговор!

– Возможно, вы объясните мне, Кеслинг, как получается, что каждый раз, когда поднимается вопрос о налоге на собственность, в результате которого правительство может использовать доход для облегчения положения граждан, вы его проваливаете. И не трудитесь объяснять, почему вы так бессердечно обращаетесь с людьми, живущими на ваших собственных землях.

– Почему бремя должно быть возложено на нас по причине нашего социального происхождения? Просто по рождению? Это такая случайность. Вряд ли это…

– Ах, вот в чем проблема, – перебил Себастьян. – Мое рождение не было случайностью. Я это когда-нибудь вам объясню. Для того чтобы Великобритания оставалась сильной в развивающемся мире, мы должны прогрессировать. Для этого нужны образованные и спокойные граждане. И для того, чтобы остальной мир видел нашу мощь, наше правительство должно быть работоспособным. Это правительство поддерживает монарха и народ. И будет это делать, пока в палате лордов есть представитель рода Гриффинов. Всего доброго, Кеслинг. – Он круто повернулся.

Парадная дверь Гриффин-Хауса распахнулась в тот момент, когда остановилась карета Себастьяна.

– Стэнтон, – сказал он, спустившись с подножки, – леди Пип уже вернулась?

– Еще нет, ваша светлость. Вам записка из Карлтон-Хауса.

Герцог взял ее с серебряного подноса и развернул.

– Когда ее принесли?

– Двадцать минут назад, ваша светлость.

– Толлинз, подождите, – окликнул Себастьян кучера, пока тот не отправился с каретой в конюшню. Сунув записку в карман, он взял шляпу и перчатки. – Сообщите моей дочери, куда я уехал и что я вернусь, как только смогу, – сказал он дворецкому.

– Конечно, ваша светлость, – поклонился дворецкий.

Вздохнув, Себастьян отправился назад по улицам Мейфэра. Он представлял, чего хочет Принни: невзирая на утренние события, принц-регент поглощен завершением своего павильона в Брайтоне, хотя казна пуста. Сегодня было предварительное голосование в палате лордов.

По пути Себастьян превратился из верного сторонника монархии в наперсника и советника принца. Несмотря на некоторое неудобство, это действительно давало ему дополнительный контроль над курсом развития страны. К тому же если не считать случайных истерик и частых «спектаклей», Принни был отличным парнем с изысканным вкусом.