Китти

Однажды вечером, спустя семь дней после возвращения Ваи, девушки сидели на скамейке в саду и очищали от стручков горох к ужину, когда из дома вышла Ами. На ней был самый лучший наряд, а волосы украшал гребень из черепашьего панциря, которого Китти не видела прежде.

Вздохнув, Ваи что-то сказала кузине на родном языке, и Амирия ответила. Китти прислушивалась к диалогу со все возрастающим чувством беспокойства.

— Нет, — произнесла Ваи по-английски. Ами вновь пожала плечами и пошла прочь, откинув назад волосы.

Китти наблюдала за тем, как Ами перелезла через ограду и скрылась за деревьями, растущими позади дома.

— Куда она пошла, Ваи?

Ваи зло провела ногтем по стручку, ссыпала сочные зеленые горошины в чашку и лишь потом ответила:

— В гавань недавно зашло китобойное судно из Германии. Она пошла к морякам.

Глаза Китти округлились от негодования.

— Чтобы?…

— Да.

— Но почему? Почему ей так этого хочется? — спросила всерьез озадаченная Китти.

— Потому что они дарят ей всевозможные вещи. Деньги, новые гребни. Мушкеты.

— Мушкеты?

— Да.

— Но ведь это запрещено, — сказала Китти. — Преподобный Уильямс запретил покупать мушкеты.

— Знаю. Но моряки все равно ими торгуют. Не все, конечно. Американцы обычно ими не торгуют, но остальные — довольно часто.

— Она и раньше посещала моряков?

Ваи зачерпнула еще одну пригоршню стручков. Теперь она не просто злилась — она кипела от гнева.

— И не раз. Ей все равно, что она поступает нехорошо. Обычно она уходит ночью. Не знаю, почему она так рано сегодня.

— И она уходила, пока жила здесь?

Ваи кивнула.

— Но я никогда ничего не слышала, — призналась Китти. А разве способна она была что-то услышать ночью? В последнее время она работала не покладая рук и засыпала как убитая, едва только касалась головой подушки.

— Ты и не должна была ничего слышать. — Ваи подняла глаза на Китти: — Ты расскажешь священнику и миссис Кереге?

Китти задумалась.

— Не знаю. Я должна. Как ты считаешь?

— Думаю, для тебя будет лучше, если ты сделаешь вид, что ничего не знаешь.

— Но ведь это ужасно, Ваи. Это… это проституция. Так делать нельзя. Это неправильно.

Ваи пожала плечами:

— Ты права. Я бы не стала так делать. Отец убьет меня. — Ваи взглянула на Китти, и та заметила в ее глазах страх, свидетельствующий о том, что именно так и будет. — Я не стала бы делать ничего подобного, даже если бы не была помолвлена. Но не все поступают так, как я. Девушки из деревни тоже ходят к морякам. — Ваи замолчала, раздумывая, продолжать или нет. — Но моему отцу нужны мушкеты.

По спине Китти пробежал еле заметный холодок.

— Для чего?

— Он хочет быть уверен.

Китти ждала, но Ваи не собиралась вдаваться в подробности.

— Уверен в чем, Ваи? — спросила Китти.

Девушка нахмурилась:

— Он считает, что совсем скоро сюда, в Аотеароа, приедут еще люди. Много людей. Он понял это, когда здесь появился мистер Басби.

Китти кивнула. Она слышала о Джеймсе Басби, хотя никогда его не встречала. Британский подданный, в течение последних шести лет он жил в селении Вайтанги по другую сторону одноименной реки. Короной на него была возложена обязанность поддерживать мир между коренным населением, миссионерами и менее законопослушными подданными ее величества, наводнившими Корорареку, Те-Уахапу и Окиато и расселившимися вокруг гавани. Китти также знала, что люди относились к мистеру Басби не слишком хорошо. Миссионеры считали, что он вмешивается в их работу, оставаясь при этом в стороне, и отказывается слушать их советы, касающиеся маори. Сами же маори ему просто не доверяли.

— Он считает, что вскоре белых здесь будет больше, чем маори, — продолжала тем временем Ваи, — и что мы потеряем свои земли и право голоса. Вот поэтому ему и нужны мушкеты. Он хочет защитить все это!

— А преподобный Уильямс знает, что твой отец запасается оружием? — спросила Китти.

— Нет.

После такого ответа Китти вдруг захотелось, чтобы и она ничего не знала.

Ами вернулась домой лишь под утро. Китти не знала, смогла ли она получить мушкет в обмен на свою благосклонность, но спустя десять дней после ее визита на немецкий корабль стало ясно, что вернулась она не с пустыми руками.

Китти разводила на кухне огонь, чтобы приготовить на завтрак кашу, когда Ваи сообщила, что Ами, кажется, заболела. Уставшая Китти, у которой тоже раскалывалась голова, сначала скептически отнеслась к подобному заявлению. Ами и раньше прикидывалась больной. Обычно это случалось в банные дни или при упоминании Сарой о том, что полы нуждаются в тщательном мытье. Однако Ваи выглядела чрезвычайно обеспокоенной и была уверена в том, что на этот раз нездоровье кузины отнюдь не симуляция.

Китти хотела сообщить о болезни Ами Саре, которая еще не спустилась к завтраку, но потом решила, что не стоит расстраивать тетю, если это очередной обман. Она последовала за Ваи к комнате Ами и дождалась, пока ей позволят войти.

В комнате Ами стоял странный тошнотворно-кислый запах, как если бы здесь убежало молоко. Занавески на окнах были плотно задернуты, поэтому в комнате царил полумрак. Ами лежала на боку, скинув с кровати простыни и свесив с матраса ноги.

— Ами? — неуверенно позвала Китти, подходя ближе. Ваи, всерьез напуганная, отошла в сторону.

Ами застонала, а потом зашлась в надрывном кашле. Ее волосы спутались и свисали влажными прядями, а когда она повернулась, Китти увидела, что ее покрытое лихорадочным румянцем лицо блестит от пота, а белки глаз были испещрены красными прожилками. Капли пота, струящиеся по шее, насквозь пропитали ее ночную сорочку.

— Ами, что случилось? — спросила Китти. Она приложила ладонь ко лбу девушки, но тут же в ужасе отдернула ее. Ей показалось, будто кожа Ами охвачена пламенем.

— Что? — спросила Ваи, глядя на Китти полными ужаса глазами.

Китти покачала головой:

— Не знаю, — ответила она, надеясь, что на ее лице не отразился страх.

А потом они услышали крик Джорджа.

— О, не могла бы ты сходить и узнать, что ему нужно? — попросила Китти.

— Нет. Иди ты. Пожалуйста. А я останусь с Ами.

Видя беспокойство и страх Ваи, Китти кивнула. Выйдя за дверь, она услышала, как Ваи тихо начала читать молитву на родном языке.

Раздраженный донельзя, дядя Джордж стоял на середине лестницы.

— Вы что-то хотели, дядя Джордж?

— Кто-то стучит в дверь, — рявкнул преподобный. — И кого это принесло в такую рань? Я очень занят работой над проповедью. Ты же знаешь, что преподобного Уильямса в это воскресенье не будет.

— Ами заболела.

— Так ты откроешь дверь? — спросил Джордж и вновь удалился в кабинет.

Раздраженная тем, что дядя Джордж вполне мог бы сам встретить посетителя, Китти отерла руки о подол платья и распахнула входную дверь. На пороге стоял Райан Фаррел, вернувшийся из недавнего путешествия по открытому морю.

— О, это вы, — произнесла девушка.

— Доброго вам утра, мисс Карлайл, — ответил Райан, снимая шляпу. — Я понимаю, что еще довольно рано, но мне нужно поговорить с преподобным Келлегером.

— Ами заболела.

— Ваша помощница?

— Да. — Китти на мгновение смутилась, вспомнив, что, по словам капитана Фаррела, члены его команды в случае болезни лечатся самостоятельно. — Она действительно очень больна, и я не знаю, что делать. Не могли бы вы зайти к ней? Пожалуйста. Я не знаю, стоит ли посылать за доктором Фордом.

Райан отвернулся, но потом снова взглянул на Китти:

— Думаете, я знаком с этой болезнью?

— Я не знаю!

— Хорошо. Только я сомневаюсь, что смогу быть полезен.

Райан зашагал следом за Китти, но в этот самый момент на лестнице показалась тетя Сара, поспешно заправляющая под чепец седеющие волосы.

— Доброе утро, капитан Фаррел. Китти, преподобный Келлегер только что сообщил мне, что никто не открывает дверь. Куда подевались девушки?