Мятеж Рогоносцев (СИ)

— Может тебе не дорога честь жены, но мы не допустим, чтобы наша сестра осталась неотомщенной!

— В том, что касается чести моей жены и моей семьи, только я принимаю решения, — холодно отчеканил дон Алонсо.

— Это касается чести и нашей семьи.

— В первую очередь это касается моей чести.

— Тогда, черт возьми, не заставляй нас сомневаться. Реши этот вопрос.

— Не сомневайтесь, решу.

— Тогда почему бы не сегодня, пока мы здесь? Замуруй ее в стену, перережь глотку, сделай что-нибудь.

— Я поступлю так, как сочту нужным и тогда, когда сочту нужным.

За один день я услышала более чем достаточно. Едва братья Иерра закрыли дверь своих покоев, а дон Алонсо скрылся на лестнице, я пробралась к себе.

Минутой позже перед моей дверью появились два дюжих стражника.

Я уложила Жанну спать одетой. Она долго не могла заснуть и задавала кучу вопросов: почему им с Фернандо сегодня не разрешили играть во дворе? кто те рыцари, что приехали в замок? почему у нашей двери опять стража? С большим трудом мне удалось, наконец, ее убаюкать. Затем, поднявшись с постели, я подвесила котелок воды в камине и принялась готовить сонное питье для стражников. Я знала по именам всех обитателей замка, поэтому уговорить их подкрепиться чашей грога не составило труда.

Выполнив самую неотложную часть подготовки к побегу, я занялась более мелкими деталями. Мне придется переодеться в мужское платье, Жанну я спрячу под плащом, так что вещей мы брать с собой не могли, да, в общем-то, при нас и не было ничего такого, о чем стоило жалеть. С того времени, как меня с дочерью перевезли из мельничьей башни в замок, все наши вещи вернули, за исключением драгоценностей. Оно и понятно — будь они у меня, я могла бы кого-нибудь подкупить. А так оставалось всецело положиться на милость Филиппа.

У меня не было причин ему не верить. Я всегда знала, что ему не безразлична, к тому же наша прошлая связь позволила мне узнать его достаточно близко, чтобы быть в состоянии предсказывать его возможные поступки. Он сдержит слово и поможет мне, защитит в случае необходимости. А после услышанного в коридоре я отчетливо сознавала, что такая необходимость может возникнуть. Если братья Иерра обнаружат нас в составе каравана, они, не колеблясь, приведут в исполнение свою угрозу сбросить меня в пропасть. И, как знать, может, и Жанну… Я покрылась холодным потом. Имею ли я право так рисковать? Стоит ли этот шанс такой угрозы? Как долго можно скрывать присутствие ребенка? Тем более, такого активного, как Жанна? Перед побегом я могу дать ей сонной питье, но путь предстоит не близкий, по опасной горной дороге. Рано или поздно ее заметят. Что тогда?

Я попыталась представить себе, что будет. Филипп и его люди станут защищать меня, Антуан встанет на сторону брата, и, может быть, барон Касильяс — мне он показался более добродушным, чем другие. Хотя, как знать?

Братья Иерра и барон Морган… эти пойдут на все, вплоть до столкновения. И не пощадят ни меня, ни мою дочь. Я не знала с кем из них больше воинов, и не могла сказать, на чьей стороне численный перевес.

И потом, не стоит забывать про дона Алонсо. На сей раз, мое отсутствие обнаружат очень быстро, даже не смотря на то, что стражники будут спать глубоким сном. Погоня настигнет караван, и тогда уж точно станет известно о нашем местонахождении, если даже оно не обнаружится раньше. Одна из сторон получит подкрепление, и это будет не Филипп.

Если нам и удастся благополучно покинуть Эль Горра, то только чудом. Господи Иисусе, святые Жанна-Воительница и Жанна-Заступница, я знаю, что не имею права просить, но… я опустилась на колени и прочла молитву.

На душе стало спокойнее. Я прилегла рядом с Жанной, но сон не шел ко мне. Я думала о том, как это будет. Мы с дочерью возвращаемся в АльмЭлис — снова в своих стенах, снова под надежной защитой. Дон Алонсо ничего не сможет сделать — ведь тот монах умер, а без свидетеля доказать ничего невозможно. Церковь так легко не признает своих ошибок. Если только нам удастся выбраться, мы спасены.

Удастся ли? И снова в моей голове замелькали варианты возможного развития событий, один страшнее другого. Я могу рискнуть собой, но Жанной… Нет ничего, что стоило бы дороже ее жизни. Может, оставить ее здесь и бежать одной? В конце концов, я точно знаю — дон Алонсо не причинит ей вреда. Но такой побег бесполезен — у него в руках останется все самое дорогое для меня, и он сможет ставить любые условия. Нет, это не выход.

А если мы останемся обе, если не воспользуемся сегодняшней возможностью? Рано или поздно, дон Алонсо «решит этот вопрос». Что обещал он сделать со мной тогда, в мельничьей башне? Запереть в темницу или отправить в монастырь. Что ж, все возможности для этого у него есть — в Эль Горра предостаточно подвалов и, насколько я помню, их с доном Диего тетушка все еще аббатиса в обители Святой Жанны. В лучшем случае, меня ждут монастырские стены, в худшем — одно из обширных замковых подземелий. Как только дон Алонсо поймет, что королю с канцлером безразлична моя судьба, он примет решение. А Жанна? Как он сказал тогда — «о ней позаботится ее отец». Вот только позаботится ли он? И рискнет ли дон Алонсо отпустить возможную претендентку на наследство его сына? Возможно, он не причинит ей вреда, возможно, тоже передаст в монастырь на воспитание, но что ждет ее дальше? Монашеский покров? Не такая уж плохая участь для незаконнорожденной, скажут многие. Но мне от этого не легче. Я — ее мать, я должна попытаться. Моя девочка заслуживает большего.

Всю ночь я металась без сна, взвешивая бесконечные за и против. С первыми петушиным криком, вторя ему, донесся голос часового на донжоне — это означало, что пришло время для смены караула. Я поставила на огонь котелок с очередной порцией грога, не забыв плеснуть сонного зелья.

Вскоре у дверей раздался шум, означающий, что моя охрана сменилась. Я постучала в дверь с внутренней стороны. Игнасио, мой почти бессменный охранник в последнее время, открыл.

— Холодно? — спросила я.

— Пробирает до костей, синьора, — кивнул он.

— Вот, держите, погрейтесь, — я протянула им по чаше.

— Благодарю вас, синьора, — ответили оба моих стража.

— Мне можно выходить? — поинтересовалась я.

Игнасио покачал головой:

— Дон Алонсо велел не выпускать вас, пока все гости не разъедутся.

— И когда же они разъедутся?

— Да вроде должны сегодня, так что не волнуйтесь, это ненадолго.

Моей задачей было заговорить их до тех пор, пока зелье не подействует, чтобы дверь осталась незапертой. Я успешно осуществляла свой замысел, но тут неожиданно появился третий и совершенно лишний в эту минуту страж.

— Игнасио, синьор Бернардо зовет тебя, — приблизившись, сообщил Пабло.

Игнасио широко зевнул:

— Спать бы сейчас, а не выслушивать приказы Бернардо.

Я взяла чашу и хотела вновь ее наполнить, но тут дверь за мной со стуком захлопнулась и, скрипя, задвинулся засов. Пабло явно недолюбливал меня, мягко говоря. Я снова постучала.

— Чего вам?

— Хотела дать вам горячего грога, — ответила я.

— Не нужно мне ничего, — пробурчал через дверь Пабло.

Битва проиграна, поняла я. Уже через полчаса замок проснется, и будет поздно. Если до этого люди Филиппа не найдут меня, а они не найдут, потому что понятия не имеют о расположении покоев в замке, о побеге можно забыть.

Как на иголках просидела я на постели следующие минуты, прислушиваясь к звукам пробуждающегося замка. Когда откуда-то снизу донесся одновременный топот множества копыт, я вздохнула, вылила грог с сонным зельем в очаг, от чего огонь вспыхнул еще ярче, затем легла на постель и крепко прижала к себе Жанну.

Хорхе потом сказал, что, когда они с Пабло отворили дверь, то нашли нас с Жанной спящими. Как и одного из стражников у двери и Игнасио в караульной. Что подумали об этом внезапном приступе сонливости Хорхе и дон Алонсо, мне осталось неизвестно. Утром следующего дня мне вновь, как ни в чем не бывало, разрешили выходить.