Соблазненная грехом

– Дайте мне поднос. Я прослежу, чтобы она съела завтрак.

Леди Хоксли потеряла дар речи и лишь изумленно моргая, смотрела на него.

– Лорд Стоунхерст, – медленно проговорила она, – допустив подобное, я, безусловно, не могу считаться самой здравомыслящей «наставницей». Вы ведь не прислуги или няня, чтобы заниматься этим, и, думаю, нет необходимости напоминать, что джентльмену не пристало находиться наедине с девушкой в ее спальне, если только он не родственник.

– О, но я почти что член семьи, – растягивая слова, с напускным безразличием ответил лорд Стоунхерст. – Из уст вашего мужа это можно услышать довольно часто. И когда на кону стоит скорейшее выздоровление леди Эйми, следование формальным правилам приличия неуместно. Разве нет?

Скрестив руки на груди, графиня сверлила лорда изучающим взглядом, словно пытаясь узнать его самые сокровенные мысли. После затянувшейся паузы черты ее лица смягчились.

– И вы уверены, что способны совершить такой подвиг? Сестра уже разогнала всю мою прислугу. И даже отец, проведя у постели Эйми почти всю ночь, был раздражен, выходя от нее утром. По-моему, он ворчал что-то про петлю висельника и мучительную казнь.

Подмигнув графине, Ройс с иронией ответил:

– Леди Хоксли, поверьте, самое страшное я пережил, воюя с Бонапартом. Думаю, с худенькой девушкой смогу справиться.

– Замечательно. Но если вдруг понадобится подкрепление, мы с мужем внизу.

– Вы пытаетесь запугать меня, миледи?

– А это возможно?

– Думаю, нам еще предстоит это выяснить.

Графиня рассмеялась и, одобрительно кивнув, обратилась к горничной:

– Ханна, отдай поднос лорду Стоунхерсту.

Без лишних вопросов служанка передала «тяжелую ношу» в руки лорда и, поспешно сделав реверанс, быстро удалилась – словно боялась, как бы виконт не передумал. Обернувшись и еще раз взглянув на Ройса, леди Хоксли последовала за прислугой более степенным шагом.

Набрав в грудь побольше воздуха и испросив терпения у высших сил, Ройс решительно направился в «клетку к хищнице».

В муслиновом халате бледно-голубого цвета, слегка великоватом для хрупкой девушки, Эйми сидела в постели, опираясь на многочисленные подушки. Предположение Ройса оправдалось – он застал ее уткнувшейся в сборник поэзии.

Не до конца отворив дверь, виконт наблюдал за Эйми: солнечный свет, падающий из окна, заливал ее обворожительное личико, придавая облику что-то неземное. Белая повязка на голове, из-под которой небрежно выбивались русые волосы, еще более подчеркивала кротость и беззащитность ее хрупкой фигурки…

– Знаете, – Эйми неожиданно обратилась к лорду Стоунхерсту, глядя на него в упор, – входить без стука крайне невежливо. – Встретившись с ее пристальным, брошенным поверх книга взглядом, Ройс понял, что Эйми известно о тайном подглядывании за ней. – А также неприлично подсматривать.

«Ну хватит предаваться фантастическим мечтаниям». Вовремя разбудив задремавшую бдительность, лорд Стоунерст скрыл свое замешательство, парировав в том же духе:

– Раз уж мы затронули тему вежливости, полагаю, что обращение с близкими как с мальчиками для битья также неприемлемо.

Заметив легкий оттенок краски, залившей щеки Эйми, и ее потупленный взор, Ройс понял, что стрела попала в цель.

Оставив дверь приоткрытой, он прошел в комнату и поставил поднос на столик у кровати, всем своим видом демонстрируя леность.

– Не мне давать вам советы, но если бы вы прекратили противиться, то себе же сделали бы лучше. Не говоря уже о тех, кто искренне заботится о вашем здоровье.

– Это спорный вопрос, – пренебрежительно фыркнула в ответ Эйми, кинув недоверчивый взгляд на Ройса. – И вообще, что вы тут делаете?

– Обещал вашей сестре проследить за тем, чтобы вы съели завтрак. – Встретившись с Эйми взглядом, Ройс наклонился к ней и постарался придать голосу как можно больше убедительности: – И вы съедите завтрак и будете умницей! Иначе мне придется силой накормить вас.

– Вы не посмеете, – заносчиво выпалила Эйми, отложив книгу и выпрямившись.

– О, еще как посмею! Я на многое способен. Так что рекомендую задуматься, прежде чем продолжить спор.

Воцарилась тишина. Ройс почувствовал, как жар от опьяняющей близости Эйми охватил его тело. Опять он поставил себя в затруднительное положение. Приближение к ней сеяло хаос в его сознании, заставляя пульсировать каждую клеточку тела. Все мысли затмевало единственное желание броситься на нее и завладеть ее соблазнительными губами, как вчера…

Казалось, воспоминание о том поцелуе принимало осязаемую форму. Было очевидно, что и на Эйми оно оказывало подобное воздействие. Ройс чувствовал это, ощущая тепло, исходящее из глубины ее янтарных глаз.

Резко отпрянув, виконт поспешил отойти в противоположную сторону комнаты, пытаясь вернуть самообладание.

– Так что вы решили, миледи? – спросил он довольно резко.

Эйми хранила молчание. Ее губы, сжатые в тонкую линию, подчеркивали холодное спокойствие. И когда Ройс уже подумывал привести в исполнение свою угрозу, девушка протянула руку и, отломив кусочек тоста, отправила его в рот, не придавая особого значения изящности жеста. Затем резким движением она откинулась на подушки и, в упор глядя на Ройса, стала жевать.

Сохраняя строгое выражение лица, лорд присел в стоявшее неподалеку кресло и, чуть прикрыв ладонью глаза, стад смотреть на Эйми. Он размышлял, как лучше выразить свои мысли, избежав при этом очередного конфликта.

– Поймите, – начал он, – я осознаю, что вы злитесь на меня и больше всего на свете желаете оказаться дома и забыть о моем существовании. Но разве справедливо наказывать ваших близких за то, в чем они не виноваты? Все, чего они желают, так это вашего скорейшего выздоровления, а ваша агрессивность только расстраивает их.

Эйми долго молчала, а затем ответила:

– Вы правы, милорд. Я извинюсь перед ними при первой же возможности. – Ройс был поражен внезапным изменением поведения Эйми, а она между тем продолжала говорить: – Я не собиралась вымещать на них раздражение. Кому, как не мне, знать, что они беспокоятся! А моему поведению нет оправдания. Совсем не в моем духе быть такой сварливой, но я… – Запнувшись, Эйми закусила губу, будучи не в силах продолжать.

Но дальнейших объяснений и не требовалось. Отлично зная, что она собиралась сказать, лорд Стоунхерст продолжил за нее:

– Все навалилось на вас разом.

В знак согласия Эйми кивнула:

– Кошмары. Вчерашнее происшествие. Вы… Оказавшись не способной справиться со всем этим сразу, я превратилась в мегеру. Сама себя не узнаю и злюсь на себя за подобное поведение.

– Именно поэтому и стоит поделиться тем, что тяготит вас. Эйми. С сестрами. С отцом. Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее удастся избавиться от проблем.

– Нет. Я не могу сделать этого, и вы прекрасно знаете почему. Я со всем справлюсь сама. Я должна.

Вновь разъяренный ее категоричным высказыванием, Ройс едва слышно выругался. По-видимому; поколебать ее решимость уладить все своими силами невозможно Зная ее упрямство, Ройс испытывал еще большую радость от того, что Эйми осталась в доме сестры. Здесь ей по крайней мере не позволят пренебрежительно относиться к собственному здоровью. Согласна Эйми или нет, но она нуждается в заботе. И видимо, пока не удастся убедить ее довериться кому-нибудь, он – единственный человек, который способен уберечь ее от всех невзгод.

Так или иначе, было понятно, что дальнейшее обсуждение этого вопроса было бессмысленно, и Ройс решил сменить тему:

– Как ваше самочувствие сегодня?

– Неважно, и слегка болит голова. – Эйми осторожно коснулась повязки. – А в остальном все в порядке.

– Имейте в виду, это по вашему, весьма спорному, мнению! – Заметив вновь возрастающую в ней ожесточенность, виконт предупреждающе поднял руку: – Постойте. Хотите – верьте, хотите – нет, но я больше не намерен воевать. Знаю, ситуация не из лучших. Но как вы считаете, ради спокойствия вашей семьи могли бы мы заключить перемирие? Хотя бы пока вы не выздоровеете? В конце концов, мы оба взрослые люди, и если будем держаться друг от друга подальше, то, безусловно, сможем протянуть несколько дней под одной крышей.