Необоримая стена

Стены монастыря, спустя несколько часов, стали почти родными, Насте безумно не хотелось их покидать. К вечеру она вышла к тракту и села на вечерний дилижанс. Одежда послушницы была лучшей защитой. Черное платье и платок, скрывавшие её с головы до пят, и оставлявшие открытым только лицо, не вызвали бы подозрения ни у кого, и уж точно никто не стал бы искать в будущей монахине беглую преступницу, портреты которой висят на каждом столбе. Попутчики спали, а до ближайшей станции они должны были добраться только к утру. Настя задремала, и во сне ей грезился Аника, кричавший что-то вслед ей, уходившей от него прочь, протягивавший к ней руку, словно зовущий вернуться назад.

Аника проснулся от солнечных утренних лучей, бивших сквозь пыльное стекло прямо ему в глаза. Может, ему приснилась эта ночь с Варварой? Но нет, постель пахла её духами, и все это было наяву. Раздался легкий стук в двери, и Варвара проскользнула в комнату с корзинкой, прикрытой белым куском полотна:

— Муж будет здесь до завтрашнего вечера. Я принесла тебе одежду и еду, там немного денег. Сейчас надень вот это, — она кинула ему костюм лакея, — выйдешь через черный ход, потом переоденешься. Отправляйся в Москву, к тому времени, как ты будешь там, я уже улажу вопросы с твоим розыском, обещаю, — она солнечно улыбалась. Ослепительная в своей натуральной красоте она не могла не вызывать восхищения.

За окном послышалось ржание лошадей. Аника с Варварой подошли к стеклу. На улице, по усыпанной желтым декоративным камушком широкой аллее конюшие вели под уздцы двух арабских жеребцов, на которых сидели мальчик лет пяти и девочка лет семи. Аника повернулся к Варваре:

— Кто это?

— Мои дети. Мои и Петра!

— Дети…такие взрослые?

— Время летит, верно? Мы расстались целую вечность назад. Как ни странно, я счастлива в браке. Петр, не смотря на свою занятость, замечательный муж и отец. — Она посмотрела на Анику, — спасибо тебе за эту ночь, — она погладила его по щеке, — я как будто достроила что-то, к чему не хватало последнего кирпичика. Впервые, за последние пятнадцать лет, я спокойна и счастлива. — Она посмотрела на часы, — тебе пора, прощай! — Она выпорхнула из комнаты так же легко, как и вошла в неё.

Аника переоделся в костюм лакея, сложил в сумку продукты и вещи и вышел в коридор. Было тихо и пусто. Он спустился по лестнице и, миновав несколько поворотов, оказался у черного входа. Дверь была открыта, и Аника вышел на аллею парка. Неторопливо он проходил по тропинкам, пересекая одну аллею за другой. Со стороны дома послышались хлопки, похожие на выстрелы. Уже довольно далеко от усадьбы он снял камзол лакея и переоделся в свободный летний костюм, который Варвара дала ему с собой. Послышался топот копыт. Аника разглядел в конце аллеи двух лошадей, несущихся прямо на него во весь опор. По мере приближения Анике становилось понятно, что это те самые арабы, на которых ехали утром дети Варвары. Но что это? На одном из жеребцов словно комок! Это ребенок! Немыслимо! Мальчик вжался в круп лошади и держался что было сил, словно влитой. Такого просто не могло быть, — лошадь должна была давно сбросить своего маленького седока! Кони приближались. Аника быстро оценил обстановку и выбрал позицию. На такой скорости нельзя было упустить ни мгновения — секундный промах мог стоить жизни мальчика, да и его самого. Он отступил к краю аллеи и, рассчитав все окончательно, разбежавшись, прыгнул на скачущего во весь опор жеребца. От неожиданности тот встал на дыбы, но Анике чудом удалось удержаться в седле, вцепившись в гриву коня. Нащупав узду. Аника не стал останавливать помчавшегося вновь жеребца, а направил его вслед за тем, что уносил на себе ребенка.

Аллея кончилась, впереди, на горизонте маячило озеро, кони неслись прямо к нему. Аника не знал пологим или обрывистым был спуск к озеру, решение надо было принимать немедленно. Аника пришпорил своего, и без того несущегося во весь опор жеребца и поравнялся со вторым. Он видел глаза мальчика, полные слез и страха. Озеро приближалось со страшной скоростью. Аника протянул руку и крикнул мальчику:

— Отпусти коня! Отпускай! Сейчас!

В его глазах было столько решимости и силы в его голосе, что ребенок поверил и отпустил. Аника подхватил соскользнувшего мальчика и, обняв его крепко, прижал к себе и потянул лошадь за узду. Та, в каком- то диком запале взвилась и встала на дыбы. Аника сгруппировался, обняв мальчишку, и соскользнул с коня на землю, откатившись из-под копыт лошади. Конь, взбрыкнув, кинулся прочь, и уже через две минуты оба сорвались с обрывистого берега в воду.

Несколько минут Аника держал мальчика, крепко прижав к себе и лежа на траве. Потом отпустил и стал ощупывать:

— Ты цел? Как же тебя угораздило?

Мальчик молчал, глядя в одну точку несколько минут, видимо представляя себе, что бы случилось, не появись его случайный спаситель. Очнувшись, потом вдруг расплакался и, обняв Анику, залепетал по-французски:

— Мсье! Мерси, мсье…

Послышался конский топот, полтора десятка человек на лошадях летели к озеру. Аника поднял мальчика на руки и понес им навстречу. Ехавший впереди мужчина невысокий, коренастый, с черными с проседью волосами кинулся к нему навстречу:

— Павлуша! Живой! Как вам это удалось?! Вы сам ангел! Сам бог вас послал! — Он взял ребенка на руки. — Павлуша, сынок, ты живой…

Мальчик вцепился в отца и быстро-быстро зашептал по-французски. Мужчина обернулся к Анике и, держа на одной руке сына, другую руку протянул ему:

— Петр Степанович Стасов — вечный ваш должник. Мерзавец, Аким, догадался разрядить стартовые пистолеты прямо рядом с лошадьми.

Аника пожал его руку. Затянулась пауза — он должен был представиться. Глаза Стасова смотрели на него и расширялись от поразившей его догадки:

— Позвольте…..вы…….Тулье?!

Аника шагнул назад, осматривая место для отступления. Стасов опустил сына и покачал головой:

— Нет, мсье Шарль, это невозможно! Как вы здесь? Вы, преступник, разыскиваемый…

— Господин Стасов! Будьте любезны, объясните, за какое преступление меня разыскивают по всей матушке России?

— Вам это должно быть известно!

— Боюсь, что Вас ввели в заблуждение.

— Вот что! Уж конечно я не выдам вас прямо сейчас, спасителя моего сына. И уж конечно я выслушаю вашу версию, но будьте уверены, я проверю каждое ваше слово!

— Именно на это я и надеюсь.

— Пойдемте, мсье Тулье! — он качал головой, — и все-таки вы как профессионал отметьте — Павлуша отличный наездник! Он на лошади с двух лет.

— Это просто чудо, что у ребенка такая посадка и такие крепкие руки….

Они удалились в сторону усадьбы.

Настя сидела на широкой лавке в большом светлом помещении придорожной харчевни. Проехав добрую половину тракта, она впервые видела такое ухоженное заведение, обычное, принимавшее простых проезжих, но сиявшее чистотой, даже воздух в нем пах свежестью, пряностями и какими то вкусными блюдами, готовившимися на кухне.

— Чего изволите? — Парень в белой сорочке с перекинутым через руку полотенцем внимательно смотрел на неё.

— Я… — Настя замялась, она достала из кармана несколько монет — это все что у неё осталось, она подняла глаза на парня:

— Мне немного хлеба и воды, — она протянула ему монеты.

— Да бог с вами, — парень улыбнулся и покачал головой, — сейчас придумаем что-нибудь. — Он исчез за дверью кухни. Через какое-то время он вернулся с тарелкой ароматной грибной похлебки, ломтем ржаного хлеба и кувшином.

— Вот, сестричка, откушайте.

— Спасибо вам, но у меня, наверное, не хватит денег расплатиться.

— Денег не надо. — Парень сел напротив неё, — кушайте на здоровье. В такой ранний час у нас никого не бывает, вот, похлебка, да молоко с хлебом. Бабуля только начала стряпать. Вы кушайте. А вас как к нам занесло, какими судьбами?