Незримый гений (СИ)

Он продолжал говорить, а Брилл оставалась совершенно неподвижной, ее тело застыло в принятой позе, пока она слушала его речь. Озабоченный ее молчанием, Эрик поднял взгляд на ее лицо.

— Я доверяю твоему суждению, Брилл… как мне поступить? — спросил он, ненавидя умоляющие нотки, которые слышал в собственном голосе.

— Не спрашивай меня об этом… — прерывисто выдохнула та.

Усевшись прямее, Эрик в открытую нахмурился на ее заявление. Брилл никогда прежде не отказывалась свободно говорить с ним. То, что она сделала это сейчас, приводило в замешательство. Он ощутил потерю ее откровенности как удар под дых.

— Брилл…

— Ты все еще любишь ее? — наконец спросила та — усилившийся акцент выдавал ее смятение.

Удивленный прямотой вопроса, Эрик откинулся назад, глядя на Брилл, и колесики в его голове бешено закрутились. «Люблю ли? Может ли вообще нечто подобное умереть? Или измениться?»

— Я не знаю… — удрученно простонал он. — Честно, я не знаю. Я так зол… но…

— Но ты просто не знаешь… — закончила за него Брилл; на последнем слове у нее перехватило дыхание.

Скорее почувствовав, нежели увидев изменение в ее поведении, Эрик склонил голову набок, пытаясь определить, что именно вызвало эту перемену. Он ощущал ее боль как рану в собственном сердце, и в воздухе повис гнев, густой, как дым от костра. «Что я сказал? Что изменилось? Это произошло, когда я упомянул, что не уверен в том, как поступить. Почему это беспокоит ее… разве только…»

Сделав глубокий вдох, Брилл слегка встряхнулась, и бурные эмоции, которые Эрик чувствовал разлившимися в воздухе, пропали.

— Ну, вполне очевидно, что ты еще не отпустил память о ней, — сказала Брилл и поднялась на ноги. — Думаю, ответ для тебя заключается в том, как, по твоим ощущениям, ты должен поступить, чтобы сделать это. — Изобразив очередной зевок, она отвернулась и направилась к зеркалу. — Но уже поздно… нам следует продолжить этот разговор в другой раз. Я не хочу разбудить Арию.

Уставившись на нее, Эрик покачал головой на ее незыблемое спокойствие. Это было по-настоящему поразительно.

— Да, ты права, — пробормотал он, встал и подошел к зеркалу, внутренне чувствуя себя еще хуже, чем когда пришел. «Разве извинению не полагается помочь тебе почувствовать себя лучше?» Отчего-то он ощущал, что каким-то образом предал доверие Брилл, и это ощущение было невыносимым.

— Брилл, я не специально…

Подняв руку, прежде чем Эрик успел продолжить, Брилл прервала его.

— Спокойной ночи, Эрик, — твердо сказала она, отказываясь встречаться с ним взглядом.

Моргнув в ответ на ее лаконичное прощание, он стиснул зубы, теперь ощущая в ее позе непонятную решимость. Казалось, будто она мысленно что-то планировала. На миг желание сказать что-нибудь еще стало почти непреодолимым. Эрик не мог отделаться от чувства, что оставляет ситуацию незавершенной. Но, поскольку Брилл продолжала сверлить взглядом пол, он пошел на попятную и повернулся к зеркалу, быстрым движением открыв его. «Возможно, сейчас неподходящее время…»

— Спокойной ночи, Брилл. — Когда Эрик перешагнул через порог зеркала, он ощутил себя так, словно оставляет позади нечто жизненно важное.

*

Становилось поздно, после заката прошло несколько часов, но ночная жизнь Парижа не собиралась затихать, особенно на извилистых улочках и переулках, составлявших городской «район красных фонарей». Новомодные электрические лампочки бесчисленных рекламных вывесок бросали на улицы свой ровный яркий свет. Блуждающие толпы гуляк проходили по улице друг мимо друга, громко интересуясь, где можно найти самое лучшее вино или в каком борделе самые хорошенькие женщины.

Прислонившись к окрашенной кирпичной стене между двумя довольно шумными барами, стоял модно одетый мужчины; его темные глаза с холодной брезгливостью изучали громогласных обитателей улицы. Он ни одеждой, ни манерами не походил на остальных мужчин, кочующих от бара к бару. Повернув голову, чтобы оглянуться в темноту за собой, он поднес к губам сигарету и лениво затянулся — кончик загорелся среди теней дьявольским красным светом.

Выдохнув клубящееся облачко дыма, Эндрю заметил другого мужчину, торопливо шагающего к нему по переулку. Швырнув недокуренную сигарету на землю, он сверкнул мрачноватой улыбкой, приветствуя поравнявшегося с ним мужчину.

— Очень рад снова увидеть тебя, — учтиво сказал он.

Вновь прибывший чуть крякнул и отодвинулся назад, так что его лицо осталось в тени.

— Если не возражаете, милорд, то не могли бы вы завязать с этим дерьмом?

— Разумеется, — ответил Эндрю, ничуть не впечатленный грубостью своего компаньона.

— Можете сказать мне, ради чего все это? — спросил мужчина с широким жестом, одним взмахом руки обозначая их окружение. — Это место не похоже на вашу обычную обстановку.

Выразительно пожав плечами, Эндрю залез в карман и вытащил пару серых кожаных перчаток.

— Ну, я определенно рад слышать, что ты не считаешь эту гнилую клоаку моими естественными угодьями, — саркастично заявил он.

— Я не имел в виду ничего неуважительного, милорд, но, конечно же, вы понимаете, насколько странно все это должно выглядеть. Почему из всех мест для нашей встречи вы выбрали это?

Натянув сперва одну перчатку, потом другую, Эндрю слегка поджал губы и глянул на особенно шумную группу проходящих мимо мужчин.

— К сожалению, пороки богачей таковы, что по ночам в этом районе шляется множество молодых людей. Хотя я нахожу саму мысль об этом месте отвратительной, это самое надежное место встречи, если не хочешь, чтобы тебя заметили.

— И зачем такая секретность?

— У меня есть для тебя работа…

— Да, я знаю — я был на пути в оперный театр, когда получил ваше послание…

Махнув рукой, чтобы прервать мужчину, прежде чем тот сможет продолжить, Эндрю покачал головой:

— Нет, тут гораздо большее. Мне требуется пара лишних глаз в Опере. Ты послужишь этими глазами.

— Вы новый покровитель… почему вы сами не можете пойти куда вздумается?

— О, я могу, — отозвался Эндрю. — Однако это было бы неблагоразумно, если я хочу достичь нынешней цели. Понимаешь, я кое-кого ищу — кое-кого, кто не желает быть найденным прямо сейчас, кое-кого, кто, по моему убеждению, скрывается в оперном театре. Я не идиот. Я знаю, что не найду ее в этом месте, пока она не почувствует себя в достаточной безопасности, чтобы показаться в открытую.

— Она, милорд?

Эндрю сунулся в карман пиджака, вытянул маленькую картинку в рамке и протянул ее собеседнику.

— Моя беглая невеста. Это копия ее самого недавнего портрета.

Неуверенно взяв картину, мужчина посмотрел на нее, затем снова на Эндрю.

— Могу я спросить, почему она не желает быть найденной, милорд?

— Можешь; однако я не чувствую расположения объяснять тебе свои взаимоотношения с моей будущей женой. Все, что тебе нужно знать, это то, что ее необходимо найти… и что, возможно, она сама не понимает, что это в ее же интересах. Я уверен, что ее брат, месье Коннер Синклер, помогает ей скрываться. Она путешествовала со своей маленькой дочерью… ребенок сильно заикается… это тоже поможет тебе отыскать ее.

Мужчина неуютно поежился.

— Милорд, я благодарен за все, что вы сделали для меня и моей семьи… но мне не по душе оставаться в неведении насчет всей картины.

Почувствовав его нервозность, Эндрю резко развернулся и метнул в него немигающий взгляд черных глаз.

— Меня подводит слух, или я действительно слышу, что ты пытаешься отказаться от оказания мне этой незначительной услуги? — спросил он опасно низким голосом.

— Нет, милорд, я готов на все ради семейства Донованов… но я…

Шагнув к мужчине, Эндрю выпрямился во весь рост, глядя тому прямо в глаза.

— Разве не я десять лет назад подобрал тебя, шарившего по карманам зевак, чтобы выжить?

Мужчина отшатнулся от угрожающего движения Эндрю.

— Да, вы сделали это, милорд.